твоя смерть будет напрасной, ты просто умрешь, – бормотал Калдамир, придвигаясь ближе, – это я тебе могу гарантировать.
Когда я так и не подняла взгляд, он схватил меня за плечи и заставил посмотреть ему в лицо.
– Ты ведешь себя так, будто до того, как я тебя забрал, твоя жизнь не была полна страданий. Я видел, как с тобой обращались. Видел шрамы на твоей спине. Ты должна быть благодарна мне за то, что я вытащил тебя из этого ада!
На этот раз он провоцировал меня.
– Благодарна тебе? – я презрительно усмехнулась, с моего языка, словно смола, стекало недоверие. – Ох, спасибо, принц Калдамир, за то, что отняли у меня все! Ты это хотел услышать?
– Я совершил больше, чем ты думаешь. Я убил ради тебя.
Я замерла.
– О чем это ты?
Я еще никогда не видела Калдамира таким. Лицо его побелело от ярости, он не мог стоять спокойно, поэтому начал расхаживать передо мной. Руки его порывисто двигались, будто он не знал, куда их деть.
– Слуга лорда Отто. Я окрасил погреб его кровью. – Калдамир резко остановился прямо передо мной и притянул меня ближе, так близко, что я ощущала его дыхание на лице. Оно пахло сладким медом, который я слизывала прежде с языка Никса. – И я бы сделал это снова.
– Я тебя не понимаю, – прошипела я. От его прикосновения сердце забилось чаще. – Ты готов пожертвовать мною в злополучной попытке вернуть вашу магию, но при этом убиваешь человека, который разочек отхлестал меня слишком сильно?
Он сомневался всего мгновение.
– Ты не поняла, это другое.
– А в чем разница? Не пойми меня неправильно, особой любви к Рафулу я не питала – так, кстати, звали мужчину, которого ты убил, – но как ты можешь стоять здесь и утверждать, что твои действия оправданы?
Я глубоко вздохнула:
– Почему ты утверждаешь, что убил человека ради меня, когда сам собираешься лишить меня жизни?
– Это был человек. Если в тебе течет хоть капля крови фейри, я не потерплю, чтобы кто бы то ни был – фейри или человек – поднял на тебя свою недостойную руку.
Это абсолютное лицемерие меня сломило. По-настоящему сломило.
Мы с Калдамиром долго стояли в ступоре, он что-то искал в моих глазах, но никак не находил.
Но я нашла то, что искала, нашла то, что пыталась вытащить на поверхность с того момента, как он пришел в Алдерию, чтобы похитить меня.
Я нашла ненависть.
Я никак не могла найти ее ко всем фейри, как бы ни старалась. Но к нему – да.
К конкретному фейри. К Калдамиру.
На его челюсти дрогнула мышца. Его губы зависли в опасной близости от моих, причем настолько близко, что на одно мгновение я подумала, что сейчас он меня поцелует.
К счастью для него, именно в этот момент один из наших новых спутников решил показаться из тени. Мы были настолько увлечены, что не услышали, как он подошел.
– У вас все в порядке?
Калдамир так быстро отпустил мои руки, что только тогда, когда он отступил на шаг назад, пришло понимание, что он больше меня не держал.
– Все в порядке, – отрезал он, и в его тоне отчетливо слышалось, что так оно и было.
Он обернулся и поймал взгляды остальных, смотревших в нашу сторону, готовых вскочить со своих мест у костра, и их руки уже тянулись к оружию. Калдамир повысил голос, кивнув в сторону второго гостя у костра поодаль от нашего лагеря, чтобы все его услышали.
– Советую вам выспаться, потому что отсюда ехать будет уже труднее. Никаких отступлений от маршрута. Никаких сомнений. Мы и так потеряли слишком много времени.
– Погоди… – произнес Армин, ступив вслед за ним. – Это означает то, о чем я думаю?
Выражение лица Калдамира оставалось каменным, когда он обернулся и проговорил:
– Хочешь сказать, ты веришь в россказни о долине?
Армин не произнес ни слова, когда Калдамир отвернулся и пошел обратно к лагерю, где Таллула уже начала гасить мерцающее пламя на ночь.
– Никогда не думал, что ты суеверен.
Неважно, было ли это суеверием или нет, но я уловила сомнение в голосе Армина, прозвучавшее, когда он упомянул долину. Хотя, сказать по правде, она больше была похожа на каньон, нежели на долину. Мне казалось, что равнина, простиравшаяся от опушки того, что осталось от леса Никса, и до самого подножия гор, была плоской, но я еще никогда так сильно не ошибалась.
При свете третьего дня на равнине стало видно то, что до этого от нас скрывали ночной покров и расстояние.
Старая опушка леса была обрамлена пологими каменистыми склонами, усеянными кустами и зелеными клочками земли. Между валунами, на берегу ручья, да и везде, где она могла пробиться из скалистой почвы, росла высокая трава.
Вдали виднелась огромная зеленая полоса, которая все это время казалась неестественной. Она была слишком гладкой. Чересчур идеальной для необитаемой территории. Все из-за того, что равнины не просто спускались к подножию гор. Между ними что-то было.
От одного края равнины до другого тянулась внушительная трещина в земле, она уходила так глубоко вниз, что дно, скорее всего, было погружено в темноту сутками, за исключением пары часов.
Ее склоны были такими крутыми, что у меня закружилась голова, когда мне довелось посмотреть вниз, а при мысли о том, чтобы спуститься туда, головокружение только усилилось.
– Прошу, скажите, что нам не придется спускаться туда.
Армин скорчил гримасу, проследив за моим взглядом.
– Не совсем, но дорога через нее будет ничуть не лучше.
Он кивнул на тропинку, по которой в нескольких шагах перед нами Калдамир вел остальных.
– Вообще, тут неподалеку есть проход… – он облизнул губы, его лицо омрачилось тенью раздумий, и я понимала, что это значило. – Не могу сказать, разумно ли нам будет растянуть путешествие еще на пару дней и пойти длинной дорогой…
Вытянув вперед руку, Армин указал влево.
– Тут есть проход в разломе. Мы можем добраться до него до захода солнца, тропа не слишком крутая. По ней можно пройти.
Я потянула мула за поводья, подав знак ехать как можно дальше от обрыва, при этом не позволив ему залезать на валуны, которые вблизи оказались гораздо больше, и впервые он охотно мне подчинился. Отсюда весь каньон напоминал огромный крест, шрамом пересекавший землю.
– Что это за место?
Я слегка наклонилась вперед, чтобы снова взглянуть вниз, и тут же об
