вот и сюрприз! – Мэй выпрыгнула навстречу мне и повернулась спиной. – У меня теперь девять хвостов, совсем как в легендах! Я бессмертна!
Это была одновременно знакомая мне лиса и совсем другая. Золотисто-рыжая шерсть сменилась серебристым цветом, украденным у лунного сияния. Кто-то в углу с облегчением заныл. Его я прощу, но когда-нибудь потом. А вот ту женщину, будь она хоть самой Маргаритой Домбровской, я не прощу никогда. Видит бог, она твердо знала, что делала, и вредила сознательно.
Минж долго извинялся, а потом предпочел исчезнуть на окраине сада. Он пробормотал что-то про пруд с кувшинками и про то, что его дракон не прочь немного поплавать. Мы оба вздохнули с облегчением, когда исчезла необходимость видеть друг друга. Женщину, которая действительно оказалась изобретательницей преобразователя, поместили за решетку в подземные недра дворца. Император предложил мне самому решить судьбу чужестранки, покушавшейся на мою жизнь. Я должен был придумать ей достойное наказание, такое, которое заставило бы ее пересмотреть свой взгляд на вещи и оценить поступки. Так чего же больше всего на свете боятся тираны? Очевидно, потери сферы влияния. Шэнли поведала нам о своих приключениях и рассказала, что перед превращением в статую успела заглянуть в сознание преступницы. Я вышагивал вдоль комнаты, раскинувшейся прямо над казематами. Где-то в нескольких метрах подо мной сидела женщина, возомнившая себя богом. Я понимал, что отчасти ее переписала и слепила заново книжная реальность со своими законами драматургии, но это не значит, что Рита Домбровская была невинна и не заслуживала хорошего урока. У меня возникла идея, и я подозвал к себе Мэй. Она сидела на окне и смотрела в глубь сада. В отблесках солнечного света можно было заметить, как от одного хвоста лисицы падало сразу девять радужных теней.
– Мне нужна твоя помощь, потому что один я не справлюсь. Хочу поместить ее в какую-нибудь скучную книгу… Такую, где особенно не развернешься и некому будет навредить. В какой-нибудь сборник стихов, где автор бесконечно восхищается природой, желательно зимней…
В дверь ненавязчиво, но многозначительно постучали. Мне показалось, что так звучат перемены. Мэй лишь пожала плечами: я заметил, что она почти идеально научилась копировать человеческие жесты.
– Войдите!
На пороге стоял юноша в золотистом кимоно. Он был удивительно похож на принцессу Шэнли и выглядел ее слегка одичавшим братом.
– Я имел неосторожность вмешаться в то, во что не следовало… – задумчиво протянул он, а потом, словно опомнившись, извлек из себя манеры. Так фокусник достает кролика из шляпы. – Меня зовут Нют, или Ночь – как вам удобнее. Я несу ответственность за все, что произошло, и хотел бы исправить ситуацию.
Переписанный том Джерри С. С. Мортира открывался на своих последних страницах, и теперь я еще сильнее чувствовал, куда дули его ветра. Я должен быть выслушать этого гостя, чтобы моя лодка благополучно причалила к островам развязки сюжета.
Я представился и предложил войти в комнату, предоставленную настоящим императором, освобожденным от пут и плена. Незнакомец поведал длинную историю о путешественнице по мирам, которая сбилась с пути, и о себе, путешественнике по разным жизням. Рассказал, как ошибся в Маргарите Домбровской.
– К счастью, никто не пострадал. Кроме бесценного артефакта – старинного зеркала…
– Его создал я. Могу сделать еще одно. Но это не главное. Я поверил, что вы чужак, который желает этому миру зла, и согласился вас вычеркнуть. Желая помешать вам, Цзе Ни Сы, я едва не нарушил равновесие в империи и способствовал попытке убийства сразу двух оборотней… Про принцессу Шэнли и попытку покушения на ее жизнь я узнал слишком поздно.
Мне не очень хотелось слушать, как Нют пытается оправдать свои поступки. Словно поймав мой уставший взгляд, он закончил:
– Как вы решили поступить с Ритой Домбровской?
– Полагаю, ее следует поместить в книгу без героев… Оставлять ее в моем мире и тем более – в «Ветрах Востока» – это верх неосмотрительности.
– У меня есть предложение получше, – Нют по-волчьи улыбнулся и вынес свое предложение.
– Это достойное решение. Я бы лучше и не придумала. Да никто бы лучше не придумал, – промурчала лиса.
– Вам необязательно спускаться в темницу. – Оборотень запутался в полах своего золотистого кимоно и потрусил к выходу в облике волка.
– Но я бы хотела видеть ее взгляд, когда она поймет, чего лишается, – прошипела Мэй.
Винтовые ступени лестницы звучали гулко и удивительно знакомо. Когда-то я так же спускался вниз для того, чтобы меня отправили в книжное заключение. Пахло сыростью и землей. В самом конце коридора, среди пустых казематов я обнаружил просторную клетку, в которой сидела Маргарита Домбровская. Мэй с моего плеча улыбнулась:
– Не такая она и страшная. Какая-то даже обычная.
– Да ты хоть знаешь, кто я? – на меня посмотрел немного безумный и бесконечно усталый взгляд. – Вы все здесь благодаря мне.
– Ну если говорить чисто технически, то в первую очередь мы обязаны факту своего нахождения в этом мире Джерри С. С. Мортиру… Я бы на вашем месте не был столь категоричен и не отнимал чужие лавры. Я бы вообще заткнулся и молился, чтобы меня не скормили дракону.
– Да ты хоть знаешь, что с тобой сделают, когда ты вернешься в Петербург? Если ты меня хоть пальцем тронешь, тебя ждет такая книжная ссылка, из которой еще никто не возвращался, – Рита сплюнула на пол, застеленный соломой, совсем как плохиш в дешевом боевике.
– Никто из нас не собирается вам ничего делать. Вы вернетесь в Петербург и продолжите мучить всех своих знакомых. Добро пожаловать отсюда, здесь вам не рады.
– Так в чем же тогда наказание?..
– Ты узнаешь в свое время. – Я достал из кармана изобретение, напомнившее мне пульт от телевизора, и ловко забросил его сквозь прутья решетки прямо в камеру Маргариты.
– А, ты понял, что тебе даже с портативным телепортатором не выбраться из этой книги! Он настроен только на мою ДНК.
Я с улыбкой покачал головой. Мэй ухмыльнулась и отошла в сторону. Из темноты подвала вперед вышел юноша и раскинул руки. Изобретательница исчезла из «Ветров Востока» в вихре радужной пыли, и я был уверен, что она уже никогда не сможет вернуться обратно.
Где-то в Петербурге одновременно с легким щелчком раздался протяжный вой Маргариты Домбровской, осознавшей, что она больше никогда не сможет попасть ни в одну книгу. Что может быть хуже обыденности для мечтателя и изобретателя?
Мы достаточно быстро нашли дядю принцессы Шэнли, и его бравые слуги уже второй час подряд помогали
