Великой Северной библиотеки и глядел на долину, где зеркалом блестела водная гладь тихого озера. Он вспомнил легкое прикосновение ветра к чисто выбритым скулам, свои размышления о том, может ли человек измениться.
Теперь он знал ответ на свой вопрос.
– Мастер Девятипалый!
Логен резко повернулся и шумно втянул воздух – заживающую рану в боку пронзила острая боль. На парапет вышел первый из магов. Он изменился. Стал моложе. Он выглядел даже моложе, чем при самой первой встрече с Логеном. Движения его стали уверенными, глаза оживленно блестели. В седой бороде появились черные волоски. Байяз дружелюбно улыбался. Логен давно не видел таких улыбок.
– Болит?
Логен угрюмо хмыкнул.
– Мне не впервой.
– Да, но ведь легче не становится. – Байяз, опершись внушительными кулаками на парапет, радостно озирал окрестности, будто перед ним простирался цветущий луг, а не опаленные пожаром руины. – Я и не думал, что мы с тобой так скоро встретимся. И что ты так высоко поднимешься. Значит, вражда окончена. Бетод повержен. Говорят, с его же собственной крепостной стены и сбросил. Замечательная подробность, прекрасно ляжет в песню. И ты занял его место. Девять Смертей, король Севера. Кто бы мог подумать!
– Все было не так, – хмуро буркнул Логен.
– А, какая разница! Главное – исход. Наконец-то Север живет мирно. Поздравляю!
– Бетод рассказал пару вещей.
– Правда? – беспечно осведомился Байяз. – Помнится, его беседы отличались унылым однообразием, все о себе да о себе – чего достиг, к чему стремится. Такое отсутствие хороших манер весьма утомительно.
– Он сказал, что не убил меня из-за тебя. Что ты мою жизнь у него выменял.
– Что правда, то правда. За ним числился должок, вот он твоей жизнью и расплатился. Понимаешь, я всегда пекусь о будущем. Я догадывался, что мне пригодится человек, способный разговаривать с дуˆхами, а ты вдобавок был прекрасным спутником в моих странствиях.
– Было бы хорошо, если бы ты об этом сказал, – процедил Логен, едва не скрипнув зубами.
– А ты не спрашивал, мастер Девятипалый. Помнится, тебя мои планы не интересовали, да и я не желал тебя обязывать. Не слишком хорошее начало для будущей дружбы начать с «я тут недавно спас твою жизнь».
Байяз, как обычно, все очень толково объяснил, но дурное настроение не улучшилось. Логен чувствовал себя боровом, которого выменяли на ярмарке.
– А где Ки? Хорошо бы с ним…
– Умер, – отрывисто сказал Байяз, словно ножом пырнул. – Нам его очень не хватает.
– Значит, вернулся в грязь…
Логен вспомнил, как пытался спасти жизнь ученику мага, вспомнил долгий путь под дождем, желание совершить правильный поступок… Впрочем, особой жалости он не чувствовал. Да и где ей взяться, сколько смертей кругом. Логен словно онемел внутри.
– Вернулся в грязь… – задумчиво пробормотал он. – А ты все такой же, да.
– Конечно.
– Вот она, цена выживания: помянуть погибших, произнести нужные речи, а потом жить дальше и надеяться на лучшее.
– Разумеется.
– Надо смотреть правде в глаза.
– Тоже верно.
Логен размял ноющий бок, чтобы хоть что-то почувствовать. Боль не принесла облегчения.
– Я вчера потерял друга.
– Кровавый был день. Но мы победили.
– Да неужели? Ради кого?
Среди руин суетились люди, словно муравьи в разворошенном муравейнике. Искали уцелевших, находили трупы. Вряд ли они сейчас чувствуют себя победителями. Его победа не радовала вовсе.
– Мне к моим надо, – пробормотал он, не двигаясь с места. – Помочь с похоронами, с ранеными.
– Однако ты стоишь здесь, и смотришь вниз… – заметил Байяз.
Зеленые глаза первого из магов стали тверды, как камень. Логен с самого начала знал за ним эту суровую твердость, однако все время о ней забывал. Привык не замечать.
– Я прекрасно понимаю твои чувства. Исцеление – для молодых. С возрастом терпеливое отношение к раненым медленно, но неумолимо исчезает, – продолжил маг, приподняв брови и поворачиваясь к изуродованной панораме города. – Я очень стар.
Он поднес кулак к двери, готовясь постучать, но замер, нервно почесывая ладонь.
Он помнил ее запах – сладковатый, с кислинкой. Помнил силу ее рук, хмурое лицо, освещенное огнем костра. Помнил тепло ее тела, прижимавшееся к нему в ночи. Он сознавал, что между ними происходило что-то хорошее, несмотря на все резкие слова. Есть люди, которым добрые слова не подвластны. Надежды у него особой не было; такому, как он, без надежды легче. Но если ничего не вложить, то ничего и не получишь.
Логен сжал зубы и постучал в дверь. Тишина. Он закусил губу и снова постучал. Потом насупился и, внезапно потеряв терпение, толчком распахнул дверь.
Ферро обернулась: одежда мятая, замызганная, в широко раскрытых глазах сквозит волнение, кулаки сжаты. При виде Логена на ее лице отразилось разочарование, и сердце Девятипалого глухо стукнуло.
– Это я, Логен.
Ферро хмыкнула и склонила голову набок, угрюмо глядя в окно. Прищурилась, подошла к подоконнику – и резко свернула в сторону.
– Вот!
– Что? – недоуменно пробормотал Логен.
– Слышишь?
– Что?
– Их слышишь? – Она подошла к стене и прижала к ней ухо.
Логен не представлял себе, что произойдет. С ней всегда было непросто, но такого он не ожидал. Придется идти напролом, другого выхода не оставалось.
– Я теперь король… – Он фыркнул. – Король Севера, представляешь? – Он ждал, что она рассмеется ему в лицо, однако Ферро замерла, прислушиваясь к чему-то в стене. – Мы с Луфаром теперь короли. Можешь представить менее подходящих для этого ублюдков, а?
Нет ответа.
Логен облизнул губы. Ладно, пойдем напрямую.
– Ферро… Так случилось… Ну, что мы с тобой… – Он шагнул к ней. – Я не хотел… Я не знал… – Он положил руку ей на плечо. – Ферро, я вот что хочу сказать…
Она резко обернулась и зажала ему рот рукой.
– С-с-с!
Схватила за рубаху, заставила опуститься на колени, а сама прижала ухо к плиткам, напряженно прислушиваясь.
– Вот, слышишь? Там! Слушай! Ты их слышишь?
Он осторожно протянул руку к Ферро, коснулся ее шеи, провел шершавыми пальцами по ее коже. Она передернула плечами, отмахнулась, и он нахмурился. Может быть, он просто вообразил себе что-то хорошее, а она о нем и не помышляла? Ему так сильно этого хотелось, что он все придумал.
Он поднялся с колен, сухо кашлянул.
– Не важно. Может, я потом еще зайду.
Она не шелохнулась, прижав ухо к плиткам. Даже не взглянула в его сторону.
Логен Девятипалый не чурался смерти. Он с ней всю жизнь был близок. Он видел, как сжигали тысячи тел после битвы при Карлеоне. Он помнил братские могилы в безымянной долине в Высокогорье. Он прошел по грудам человечьих костей на месте уничтоженного Аулкуса.
Но даже Девять Смертей, человек, которого боялся весь
