не проходила.
«Хорошо, что я переехал в восточную часть Агрионта. Очень удачно сложилось. Следует благодарить судьбу за маленькие радости жизни, за место преклонить измученную голову. Мое прежнее обиталище наверняка покоится под горами мусора, как и…»
Дверь была неплотно прикрыта. Он осторожно толкнул створку, она со скрипом качнулась. Полоска неверного света упала на пыльные доски пола, на трость, на заляпанный грязью сапог.
«Я дверь закрыл и ламп не зажигал».
Он нервно облизнул пустые десны.
«У меня гость. Незваный. Войти и пригласить?»
Он покосился на темный коридор.
«Или лучше сбежать?»
Почти улыбаясь, он перебрался через порог: вначале трость, потом правая нога, потом подволочь левую, искалеченную ногу.
Незваный гость сидел у окна, в свете единственной лампы. Яркий свет озарил суровые черты его лица, в глубоких морщинах собралась холодная мгла. Перед ним лежала доска для игры в квадраты. От расставленных Глоктой фигур на доску падали длинные тени.
– Наставник Глокта, я ждал вас.
«А я – вас».
Глокта заковылял к столу, царапая тростью доски пола.
«С такой же охотой преступник плетется на виселицу. Эх, от палача никому не уйти. Зато, возможно, кое-что прояснится. Всегда хотел умереть, владея полной информацией».
Медленно, осторожно, покряхтывая, он уселся в свободное кресло.
– Я рад оказать гостеприимство господину Валинту или господину Балку?
– Обоим, – улыбнулся Байяз.
Глокта облизнул один из немногих оставшихся зубов, цыкнул.
– Чему я обязан такой незаслуженной честью?
– В тот день, когда мы посетили Дом Делателя, я сказал, если помните, что мы с вами должны побеседовать. О моих желаниях и о ваших желаниях. Так вот, настало время для этой беседы.
– Прекрасный день!
Первый из магов наблюдал за Глоктой с тем же выражением, с каким мальчишка разглядывает забавного жука.
– Должен признаться, наставник, вы мне крайне интересны. Ваша жизнь представляется совершенно невыносимой. Однако же вы очень, очень крепко за нее цепляетесь, применяя для этого любые доступные вам средства. Вы просто отказываетесь умирать.
– К смерти я готов. – Глокта не сводил глаз с Байяза. – Я отказываюсь проигрывать.
– Ах, значит, победа любой ценой? Мы с вами – одного склада люди. Такие, как мы, встречаются редко. Мы понимаем, что надо сделать, и не чураемся исполнить необходимое, без жалости и без пощады. Вы, конечно же, помните лорда-канцлера Феекта?
«Придется припоминать давнее…»
– Золотого канцлера? Говорят, он сорок лет руководил закрытым советом. Говорят, управлял всем Союзом.
«Сульт так считал. Говорил, что со смертью Феекта образовалась дыра. А заполнить ее стремились и Маровия, и сам Сульт. Вот с чего начался этот жуткий фарс – для меня, во всяком случае. С визита архилектора, с признания Салема Реуса, с ареста Сеппа дан Тойфеля, мастера-распорядителя монетного двора…»
Байяз коснулся толстым пальцем одной из фигур на доске, будто раздумывая над ходом.
– Мы с Феектом заключили соглашение. Феект и я. Я дал ему власть, а он мне служил. Преданно.
«Феект… основание, на котором покоилось королевство… служил тебе? Я, конечно, ожидал проявлений мании величия, но такое…»
– То есть вы намекаете, что все это время Союз находился под вашим контролем?
Байяз фыркнул.
– Союз находился под моим контролем с тех самых пор, как я его сколотил во времена так называемого Гарода Великого. Разумеется, иногда, в критические минуты, приходилось вмешиваться – вот как сейчас, например. Но в основном я занимаю позицию стороннего наблюдателя. Стою за кулисами, если можно так выразиться.
– Там, наверное, душно и пыльно.
– К сожалению, приходится мириться с некоторыми неудобствами, вызванными необходимостью. – Первый из магов сверкнул белозубой улыбкой. – Публике нравятся красивые марионетки, а кукловода стараются не замечать. Его вид напоминает людям о ниточках на их собственных запястьях. Вот Сульт заметил что-то за занавесом, и для всех начались неприятности.
Байяз щелчком сбил с доски фигуру. Она упала и тихонько закачалась на столешнице.
– Что ж, предположим, вы и впрямь великий архитектор, сотворивший для нас… – Глокта повел рукой в сторону окна. «…Очаровательную панораму разрушения». – Все это. За что такая щедрость?
– Позвольте мне сознаться в личной заинтересованности, наставник. У Кхалюля были гурки, готовые сражаться за него. Мне понадобилась своя армия. Даже самым лучшим генералам нужны солдаты. – Он небрежно двинул вперед пешку. – Даже самым лучшим бойцам нужна броня.
Глокта выпятил губу.
– А со смертью Феекта вы остались без защиты.
– Именно. Голый, как младенец. В мои-то годы! – Байяз сокрушенно вздохнул. – И не в самом лучшем положении. Кхалюль готовился к войне. Мне следовало раньше озаботиться выбором подходящего преемника, но я увлекся книжной премудростью. С возрастом годы убыстряют свой бег, легко забыть, как недолговечна жизнь человека.
«И как легко ее прервать».
– Со смертью Золотого канцлера образовался вакуум, – пробормотал Глокта, размышляя вслух. – Сульт и Маровия увидели возможность захватить власть и управлять народом сообразно своим представлениям.
– Весьма бредовым представлениям, должен заметить. Сульт мечтал вернуть страну в воображаемое прошлое, где каждый знал свое место и поступал, как приказано. А Маровия… Ха! Маровия хотел передать власть народу. Голосования? Выборы? Мнение простого люда?
– Да, он об этом упоминал.
– Надеюсь, вы не преминули выразить должное презрение. Власть народу? – осклабился Байяз. – Ему она не нужна. Он ее не понимает. Что он будет с ней делать, если получит? Люди как дети. Они и есть дети. Им нужен тот, кто скажет, что надо делать.
– Полагаю, кто-то похожий на вас?
– А кто подходит лучше? Маровия попытался втянуть меня в свои жалкие планы, но я его опередил, использовал его для своих целей. Пока они с Сультом дрались за объедки, я их обоих обыграл. Заранее просчитал победный ход.
Глокта медленно кивнул.
– Джезаль дан Луфар.
«Наш маленький бастард».
– Наш общий друг.
«Однако от бастарда нет толку, если только не…»
– Мешал кронпринц Рейнольт.
Первый из магов щелчком сбил с доски еще одну фигуру. Она покатилась по столу.
– Речь идет о великих событиях. К сожалению, потери неизбежны.
– Вы заставили всех поверить в то, что его убил едок.
– О, его действительно убил едок. – Байяз довольно откинулся в тень кресла. – Не все, кто преступил Второй закон, служат Кхалюлю. Мой ученик, Йору Сульфур, издавна не гнушается лакомым кусочком. – Первый из магов щелкнул ровными белыми зубами.
– Понятно.
– Наставник, на войне оружия не выбирают. Сдерживать себя – безумие, и даже хуже. Трусость. Впрочем, вам об этом рассказывать не нужно. Жестокости вам не занимать.
– Вы правы.
«Уроки жестокости мне преподали в императорских тюрьмах, заставили затвердить их намертво. С тех самых пор я в этой премудрости и практикуюсь».
Байяз передвинул одну из фигур на доске.
– Сульфур был мне очень полезен. Он давно смирился с требованиями насущной необходимости и
