займет почетное место на аллее Королей.
«Пугая детей своим ужасающим видом. Но для начала, конечно, аллею надо очистить от трупов и мусора».
– Вы будете определять ход истории.
– Под вашим руководством.
– Разумеется. За все надо платить.
Маг снова повел рукой. Что-то со звоном прокатилось по доске и замерло перед Глоктой. Перстень архилектора.
«Сколько раз мне приходилось целовать его. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь я буду его носить».
Глокта взял перстень, задумчиво покрутил его в руках.
«Только я избавился от одного злобного хозяина, как выяснилось, что мой поводок попал в руки другого, еще более страшного и более могущественного. Но есть ли у меня выбор? У кого из нас вообще есть выбор?»
Он надел перстень на палец. Громадный камень сверкал багровыми искрами в свете лампы.
«От мертвеца до величайшего человека королевства, и все за один вечер».
– Подходит, – пробормотал Глокта.
– Конечно, ваше преосвященство. Я знал, что он вам подойдет.
Вест очнулся и рывком попытался сесть. Боль пронзила ногу, пробежала по груди и прочно обосновалась в правой руке. Он упал на спину и уставился в потолок. Сводчатый каменный потолок, где сгустились тени.
Со всех сторон раздавались хрипы и стоны, кашель и всхлипы, частые вздохи, низкое рычание, перемежаемые криками боли. Сразу и не понять, люди это или звери. Откуда-то слева звучал непрекращающийся гортанный шепот, словно крыса скреблась за стеной.
– Не вижу. Ничего не вижу. Проклятый ветер. Не вижу. Где я? Кто-нибудь, отзовитесь. Не вижу.
Вест сглотнул, чувствуя, как боль становится сильнее. Такие же звуки он слышал в гуркхульских госпиталях, куда приезжал навещать раненых. Он вспомнил жуткие палатки, вонь, шум и страдания искалеченных солдат, но больше всего – свое отчаянное желание поскорее уехать, вернуться к здоровым, крепким солдатам. Похоже, на этот раз выбраться отсюда будет непросто.
Он был одним из раненых – недочеловеком, отвратительным и презренным существом. К боли примешивался страх. Как тяжелы его ранения? Не пострадали ли руки и ноги? Сжав зубы, он попробовал шевельнуть пальцами, повернуть ступню. Боль в руке и ноге усилилась. Он поднял дрожащую левую руку, поднес к лицу, повертел перед глазами. Похоже, рука цела, но больше он ничего не чувствовал. Цепкие пальцы страха сдавили горло.
– Не вижу. Ничего не вижу. Проклятый ветер. Где я? Кто-нибудь, отзовитесь…
– Да заткнись ты! – не выдержал Вест, однако слова застряли в пересохшей глотке. Он закашлялся. Грудь словно обожгло огнем.
– Ш-ш-ш! Лежите смирно.
Над ним склонилось чье-то лицо. Женщина, светловолосая. Черты не разобрать, все покрыто расплывчатой дымкой. Вест устало закрыл глаза. В сущности, какая разница. Что-то коснулось его губ. Горлышко бутылки. Он жадно глотнул, поперхнулся, холодная вода пролилась на шею.
– Что случилось? – прохрипел он.
– Вы ранены.
– Это понятно! А в городе что? Ветер…
– Не знаю. Мне кажется, никто не знает.
– Мы победили?
– Наверное… Гурков вытеснили, да. Но раненых очень много. И мертвых.
Он сделал еще глоток, на этот раз – не поперхнувшись.
– Как тебя зовут?
– Арисс. Арисс дан Каспа.
– Арисс… – Вест задумался, припоминая имя. – Я знал вашего кузена. Отличный офицер. Все рассказывал, какая вы красивая. И богатая, – пробормотал он, смутно сознавая, что говорить этого не следует, но остановиться не мог. – Очень богатая. Он погиб. В горах.
– Я знаю.
– А что вы здесь делаете?
– Помогаю ухаживать за ранеными. Вам лучше поспать, если…
– Я цел?
Молчание. И немного погодя:
– Да. Поспите, если получится.
Ее лицо дрожало и расплывалось. Вест закрыл глаза. Шум и крики вокруг постепенно стихали. Он цел. Все будет хорошо.
Близ его койки кто-то сидел. Арди. Его сестра. Он заморгал и сглотнул кислую слюну, пытаясь сообразить, где находится.
– Ты мне снишься?
Арди потянулась и вцепилась ногтями в руку брата. Он вскрикнул от боли.
– Страшный сон, да?
– Нет, – признал Вест. – Не сон.
Она выглядела неплохо. Гораздо лучше, чем в их последнюю встречу. Лицо чистое, не окровавленное, не искаженное ненавистью. Только задумчивое. Он попытался сесть. Безуспешно. Арди не предложила ему помочь, да он и не ожидал.
– Насколько все плохо?
– Ничего серьезного. Говорят, рука и пара ребер сломаны, нога помята. Лицо рассечено, могут шрамы остаться, но это не страшно. Вся семейная красота все равно досталась мне.
Он насмешливо фыркнул и поморщился от боли в груди.
– Что верно, то верно. И ум тоже.
– Не расстраивайся. Красота и ум помогли мне добиться такого успеха в жизни, какого тебе, лорду-маршалу Союза, в жизни не достичь.
– Не надо, – прижимая здоровую руку к ребрам, процедил он. – Больно.
– Ты это заслужил.
Они помолчали, глядя друг на друга. Даже это давалось Весту с трудом.
– Арди, – начал он. – Ты сможешь простить меня?
– Я уже простила. Когда первый раз услышала, что ты умер.
Она говорила с усмешкой, но в уголке губ еще гнездилась злость. Наверняка она с большим удовольствием расцарапала бы ему лицо, а не руку. На миг он обрадовался, что ранен и ей приходится о нем заботиться.
– Хорошо, что ты живой. Смерть…
Она, нахмурившись, взглянула через плечо. В конце длинного зала послышался какой-то шум. До Веста донеслись громкие голоса, звон доспехов, стук шагов.
– Король! – обрадованно воскликнул кто-то. – Король снова пришел!
Раненые на койках поворачивали головы, приподнимались на локтях. Всех охватило радостное возбуждение, на лицах появилось выражение трепетного ожидания, словно к ним явился посланник самого Господа.
– Король? – звучало изо всех углов.
В дальнем конце зала двигались темные силуэты. Вест вгляделся, но увидел только блеск доспехов. Кто-то склонился над одной из коек.
– С вами хорошо обращаются? – прозвучал знакомый, хотя и странно изменившийся голос.
– Да, сэр.
– Вам что-нибудь нужно?
– Поцелуй красотки!
– Я бы счастлив был вам услужить, но, к сожалению, я всего лишь король. Королей гораздо больше, чем красавиц, щедрых на поцелуи.
Все вокруг рассмеялись, хотя шутка была так себе. Вест подумал, что это одна из королевских привилегий – люди смеются даже над твоими неудачными шутками.
– Что-то еще?
– А… можно мне еще одно одеяло, сэр? Тут по ночам холодно.
– Разумеется. – Король дал знак одному из спутников, державшемуся на почтительном расстоянии. Лорд Хофф, сообразил Вест. – Принесите всем одеял.
Некогда грозный лорд-камергер послушно склонил голову, будто робкое дитя. Король шагнул из тени на свет.
Джезаль дан Луфар выглядел совсем другим человеком, и не потому, что плечи его покрывала богатая, отороченная мехом мантия, а на голове поблескивал золотой обруч. Он словно стал выше ростом, утратил юношескую смазливость, но сохранил привлекательность. Бородка прикрывала глубокий шрам, пересекающий челюсть, придавая
