Север, никогда прежде не видел такого зрелища.
Вдоль широкой дороги тянулись груды трупов. Тела уложили штабелями высотой по грудь. Сотни, тысячи трупов – не сосчитать. Похоже, их пытались прикрыть, но тел было слишком много, а мертвым все равно. Ветер трепал рваную холстину, кое-где придавленную обломками балок.
В начале дороги уцелели несколько статуй. Какие-то древние короли скорбно взирали с пьедесталов на трупы, сваленные к их ногам. Тут Логен сообразил, что это не страна мертвых, а аллея Королей.
Шагов через сто статуи исчезли, остались только постаменты; на одном торчал обломок каменного сапога. К ним жались какие-то страдальцы – полуживые, истерзанные. Кто-то, сидя на камне, равнодушно выдирал клочья волос с головы, глядя в пустоту. Кто-то надрывно заходился кашлем, прижимая ко рту окровавленную тряпицу. На земле скорчились мужчина и женщина, иссохшие, будто скелеты, обтянутые сморщенной кожей. Из груди женщины вырывалось надсадное, хриплое дыхание. Мужчина не дышал.
Еще сто шагов, и Логен словно попал в преисподнюю. Все вокруг лежало в развалинах. От построек и статуй не осталось ни следа – только горы странного мусора. Расколотый камень, расщепленное дерево, искореженный металл, обрывки бумаги, осколки стекла – все перемешано с песком и пылью, спрессовано до неузнаваемости. Изредка попадались непонятно как уцелевшие вещи: дверь, стул, ковер, разрисованное блюдо, улыбающееся лицо статуи.
Повсюду бродили люди, прокладывали тропинки среди развалин. Спасатели? Рабочие? Воры? Кто знает… Логен миновал огромный костер, и щеки коснулся жар пламени. Неподалеку стоял солдат в опаленном доспехе.
– Если вы нашли хоть что-то из белого металла, – повторял он, – сожгите! Куски плоти под белым металом – немедленно сжигайте! Приказ закрытого совета!
Чуть поодаль, на вершине самой большой груды мусора кто-то возился с огромной деревянной балкой. Нагнулся, ухватил поудобнее… Джезаль дан Луфар. Лицо перемазано, вместо одежды – грязные лохмотья. Он походил на короля не больше, чем сам Логен.
У подножия свалки стоял массивный мужчина с рукой на перевязи.
– Ваше величество, здесь небезопасно! – молил он тоненьким, девчачьим голоском. – Вам надо…
– Мое место здесь!
Джезаль напрягся, упрямо, изо всех сил потянул на себя балку. Похоже, отступать он не собирался, хотя без помощи ему было не обойтись.
– Давно он здесь? – спросил Логен.
– Как с ночи начал, так и не останавливался, – ответил человек с поломанной рукой. – Горстку уцелевших удалось отыскать, но их какой-то недуг гложет. – Он кивнул в сторону страдальцев у постаментов. – Волосы выпадают, ногти, зубы. Они сохнут. Несколько человек уже умерли, другие умирают. – Он сокрушенно покачал головой. – Чем мы заслужили такую кару?
– Карают не только виноватых.
– Девятипалый! – Джезаль смотрел вниз, бледное солнце светило за его спиной. – Вот и помощник нашелся. Давай, ухвати эту балку с другого конца!
Убирать балку смысла не было, но великие дела начинаются с малого, как говорил отец Логена. Так что он взобрался на кучу мусора. Под сапогами трещало дерево, скользили обломки камня.
– Мертвые… – ошеломленно оглядевшись, пробормотал он.
С места, где он стоял, казалось, что до самого горизонта вокруг все в руинах. В развалинах копошились люди, что-то искали, суетились или стояли неподвижно, потрясенные масштабом катастрофы. Разрушения простирались на целую милю, если не дальше.
– Логен, помогай!
– Ага, ладно.
Логен нагнулся, ухватил конец массивной обгорелой балки. Два короля потянули бревно. Короли грязи.
– Ну, тяни!
Логен напрягся, рана в боку заныла. Мало-помалу бревно поддалось. Джезаль натужно захрипел. Вдвоем они высвободили балку, оттащили ее в сторону. Джезаль отбросил из-под ног обломанную ветку, отогнул разорванный лист металла. Под ним, неловко вывернув шею, лежала женщина. Искалеченной рукой она прижимала к груди ребенка. Светлые детские кудри потемнели от крови.
Джезаль утер пот грязной ладонью.
– Ну что, их туда… К мертвым. – Он вскарабкался повыше и крикнул: – Эй, ты! Принеси лом! И кирку, здесь завал надо расчистить. А камень вон там складывай – пригодится, как строить начнем.
Логен положил руку ему на плечо.
– Джезаль, подожди. Подожди. Ты же меня знаешь.
– Знаю, конечно. Хочется в это верить…
– Так вот, скажи мне… Как по-твоему, я… – Логен замялся, с трудом подбирая слова. – Я… плохой человек?
– Ты? – удивленно переспросил Джезаль. – Да я лучше тебя человека не встречал.
Они собрались под сломанным деревом в парке, похожие на тени. Неподвижные черные силуэты четко выделялись на фоне золотисто-алого заката. До Логена донеслись тихие голоса, неторопливые речи. Слова для мертвых, добрые и печальные. Круг из двух дюжин холмиков свежевырытой земли у могил – мертвые все равны. Великий уравнитель, как говорят горцы. Люди вернутся в грязь. Над ними другие люди скажут слова. Как в стародавние времена, на Севере, при Скарлинге Простоволосом.
– …Хардинг Молчун. Лучше лучника не было. Никогда. Он мне сто раз жизнь спас, а благодарности не ждал. Ну разве что думал, может, и я его когда спасу. Да только мне не удалось. И никому не удалось бы…
Голос Ищейки умолк. Щебень хрустнул под сапогом Логена. Все повернулись на звук.
– Да это же король Севера.
– Сам Девять Смертей.
– Нам поклониться, или как?
Они уставились на него блестящими глазами. В спустившихся сумерках лиц было не различить, только черные силуэты. Горстка теней. Горстка недобрых призраков.
– Тебе есть что сказать, Девять Смертей? – спросил кто-то.
– Вроде как и нечего, – ответил он. – Вы и сами справляетесь.
– Нас не должно быть здесь.
Все согласно забормотали.
– Не наша битва.
– Напрасные смерти.
Бормотание усилилось.
– Лучше бы тебя закопали.
– Да, может, и так. – Логену впору было зарыдать, но вместо этого он улыбнулся. Улыбкой Девяти Смертей. Оскалом черепа, когда внутри ничего, кроме смерти, не осталось. – Может, и так. Только не вам выбирать, кому помереть. Пока кишка тонка сделать это собственными руками. У вас хватит? Что, хватит?
Тишина.
– Ну что же… Добром помянем Хардинга Молчуна. Добром помянем остальных, вернувшихся в грязь. – Логен сплюнул в траву. – А вам – дерьмо.
Он повернулся и ушел, откуда пришел.
В темноту.
«Столько дел».
Допросный дом остался без хозяина.
«Кто этим займется? Наставник Гойл? Увы, ему не позволяет арбалетная стрела, пронзившая сердце».
Кому-то придется руководить размещением и допросом сотен гуркхульских пленников. С каждым днем их становилось все больше и больше по мере того, как Союзная армия вытесняла захватчиков обратно к Колону.
«Кто еще остался? Практик Витари? Она сгребла в охапку детей и сбежала из Союза».
Кому-то придется расследовать измену лорда Брока. Найти его, выявить сообщников. Произвести аресты, добиться признаний.
«Кто? Архилектор Сульт? Только не он!»
Глокта проковылял к двери, обнажил редкие зубы в мученическом оскале – боль в ногах
