лейтенант. — Та, что рядом с Байдовкой, что ли?
— Да, — подтвердила девушка и осведомилась. — А вы действительно из Байдовки?
— Да, — уверил офицер. — Я там родился, вырос и женился. И жена моя Ольга Гавриловна там проживает с моими детками.
— А когда вы родились? — закинула удочку Светлана.
— 22 июня 1909 года. — сообщил Пётр.
Светлана ойкнула и прикрыла лицо ладонью. Одно дело прочитать в липовом документе, а другое — услышать из уст этого странного человека.
— Можно попросить ещё воды? — просипел раненый и облизал пересохшие губы.
Светлана принесла из кухни свежей воды и напоила лейтенанта.
Беседа утомила Петра. Он, напившись, прикрыл глаза и мгновенно обрубился.
Девушка на цыпочках вышла из комнаты и притворила за собой дверь. Она достала из заднего кармана брюк мобильный телефон и вышла с сени, чтобы не мешать раненому отдыхать. Света решила позвонить в Горское Галине Гончаренко, своей двоюродной бабушке. Та была последней оставшейся в живых из детей Пётра Осиповича Холдуна. Баба Галя, младшая дочь, родилась уже после Великой Отечественно войны.
Телефон подняла бабушка.
— Але! — послышался из трубки старческий голос.
— Бабушка Галя, то я, Света, — объявила девушка.
— Здравствуй, внученька. — радостно отозвалась старушка. — Чого звонишь, чи случилось шо?
— Бабушка, у вас осталась фотография Пётра Осиповича Холдуна? — поинтересовалась Светлана.
— Так, конешно, — подтвердила бабуля. — А чому ты интересуешься?
— Хочу дещо проверить. — уклончиво ответила девушка. — А Зоя в хате?
— Так на кухне снеданье готовит. — подтвердила баба Галя. — Кликнуть, её, чоли?
— Будь ласка, бабушка! — попросила Светлана.
Слышно было, что бабуся положила трубку на столик рядом с телефоном.
— Зойка, хоть сюды! Тебя Светланка кличет!
Послышались частые шаги, шорох, и трубка заговорила голосом четвероюродной сестры:
— Ало, слухаю.
— Привет, Зоя! Як твои дела? — поздоровалась девушка.
— Вітання. У меня все по-старому. — ответила Зоя. — А у тебя што нового?
— Да тоже нема чем похвалится, — ответила Света и продолжила. — Я ось чего звоню: Ты можешь сделать доброе дело?
— Какое доброе дело? — полюбопытствовала сестра.
— Ты можешь сфотографировать фотку нашего прадеда: Петра Осиповича Холдуна, и переслать её мне по Вайберу? — попросила Светлана.
— Могу, а навошто она тебе понадобилась? — осведомилась Зоя.
— Хочу в интернете кое-что проверить, — соврала Светлана. — Попроси бабушку, щоб вона показала тебе эту фотографию.
— Добре. Чекай. — ответила Зоя и положила трубку.
Где-то через полчаса телефон бликнул входящим сообщением. Света нажала пальцем на нужную иконку, и перед её глазами возникла черно-белая копия мужчины средних лет. На следующем кадре он помоложе, в окружении жены и маленьких детей. Ещё на одной он стоял возле трактора с группой механизаторов. Пётр на фотографиях и Пётр в родительской спальне являлись одним и тем же лицом. Светлана бессильно опустилась в кресло. Казалась, голова сейчас задымится от закипающего серого вещества. Разум вопил, что этого не может быть. А глаза транслировали в мозг образ прадеда, израненного, но живого.
Немного собрав в кучу разъехавшиеся файлы, он, неслышно ступая, вошла в комнату со спящим раненным и сфотографировала его на телефон. Вид у больного был ещё тот презентабельный! Со знаком минус! Сделав несколько снимков с разных сторон, она вышла и, стоя в сенях, переслала снятые кадры родственнице. Выждав время, достаточное для трансмиссии изображения по Вайберу, она набрала номер Зойки.
— Зой, то опять я, — объявила она когда из трубки донеслось «Алё».
— Что-то ты зачастила к нам! То месяцами не звонишь бабуле, а сегодня уже второй раз набрала наши телефоны. — с иронией в голосе отозвалась сестра.
— Потом всё объясню, — отмахнулась от наезда Светлана. — Я тебе переслала фотки. Покажь их бабушке Гале и запытай: признаёт она на них кого-либо.
Прошло долгие четверть часа до момента, когда её телефон разразился музыкой.
— Кто это был?! — испуганно закричала сестра. — Бабулю чуть приступ не хватил.
— А что случилось? — взволнованно спросила Света.
— Бабуля просмотрела фотографии, схватилась за сердце и чуть не упала в обморок, бормоча: «Татка, папа, папуля!»
— Заинька, кеды баба Галя придёт в себя, набери меня, будь ласка. — умоляюще промолвила Светлана.
— Светка, ты можешь объяснить, што происходит? — настойчиво потребовала родственница.
— Да я сама ничего не понимаю, — огрызнулась Светлана. — Будь ласка, попроси бабу Галю перезвонить мне.
Выпалив это, она отключилась, лишая собеседницу задать очередной вопрос.
Переговорив с дальней родственницей, девушка отправилась на кухню готовить обед.
Светлана заканчивала готовить лёгкий овощной суп для себя и раненого, когда в дверь настойчиво постучали. Девушка вытерла руки о передник и побежала открывать. К её удивлению, она застала на пороге бабушку Галю и её сына дядю Виктора.
— Баба Галя?! — промямлила до нельзя изумлённая хозяйка. — Вечер добрый! Входите, будьте ласкавы.
— Где он? — без предисловий спросила старушка, входя в дом.
— Кто? — тормознула с ответом Света, помогая гостье снять пальто.
— Твой раненый, — нетерпеливо пояснила гостья, разматывая пуховую шаль.
Она протянула руку к сыну, приняла от него чемоданчик с красным крестом на боку и решительно направилась по направлению, указанному внучкой.
Баба Галя всю свою жизнь прослужила в фельдшерском пункте при угледобывающей шахте «Горская» и её рабочий чемоданчик всегда находился в состоянии полной готовности.
Светлана задержалась в прихожей, чтобы помочь дядьке разоблачиться. Когда они вошли в «больничную палату», старушка сидела на краю кровати, ласково гладила лейтенанта по лицу, приговаривая:
— Папочка, живой!
По дряблым старческим щекам текли слёзы. Не имея сил сдерживать эмоции, женщина прильнула к груди раненого, и тело её содрогнулось от рыданий.
Лейтенант лежал неподвижно с округлившимися от потрясения глазами. Он робко положил руку на голову рыдающий, и принялся робко гладить её.
Бабушка Галя признала отца ещё по тем фотографиям, которые показала ей Зоя. Лежащий в постели мужчина всколыхнул в её памяти минуты прощания с отцом. Тогда он также лежал в гробу, укрытый покрывалом до шеи. Его лицо, изуродованное во время аварии на шахте, также синело огромным синяком. Она, тогда ещё молоденькая студентка медучилища, провожала в последний путь своего любимого татку. И вот он, невообразимым образом живой, но не здоровый, лежит перед нею, став даже моложе того мужчины, лежащего в труне.
Пётр вопросительно взглянул на Светлану, за несколько часов превратившуюся в его ангела-спасителя.
— Это ваша дочь, Пётр Осипович.
Она назвала его по имени-отчеству. Её разум до сих пор не смирился с возрождением её прадеда и поэтому язык не поворачивался обратиться к этому молодому ещё мужчине со словами «дедушка».
Все троя всё то время, пока баба Галя тряслась от рыданий, пытались осознать, переварить и принять за должное абсолютно неудобоваримое: прадед, выглядевший практически ровесником Тараса, старшего брата Светланы, его дочь Галина — семидесяти трёхлетняя старуха
