дома. Слово «общежитие» было для мамы пугалом, кошмаром…
На кухне горел свет. Мама стояла у окна в наушниках, смотрела фотографии на планшете, и Валя успел увидеть через ее плечо: солнце, море, молодая мама в купальнике, рядом девочка лет шестнадцати или семнадцати, такая, как Валя сейчас. Мама тяжело вздохнула; Валя потихоньку вышел и вошел снова, так, чтобы она наверняка увидела его отражение в оконном стекле.
Мама быстро обернулась. Погасила экран планшета:
– Так рано?!
– Все успел, – сказал Валя с улыбкой. – Аттестат получил, речь сказал, поел, потанцевал, от водки в туалете отказался. Лучше завтра провожу вас, помогу с чемоданами.
Мама крепко обняла его. Крепче обычного.
– Ты обещаешь быть осторожным? Переходить улицу только на зеленый свет?
«Тревожное расстройство» – так называлась ее болезнь. Она видела опасности там, где любому человеку и мысли не придет их искать. За сборами в отпуск мама, наверное, забыла принять таблетку.
– Я обещаю, – сказал Валя с чистым сердцем. – Со мной ничего не может случиться.
И вспомнил девушку с фотографии. Где-то сейчас она жила, наверное, своей жизнью и думать не думала, что мама из-за нее переживает. Отомстила, значит, за нового мужа, нового сына, новую жизнь…
И снова холодок прошел у него по спине.
* * *
После обеда восьмилетний Антошка начал проситься на речку: «Это лето или нет? Это каникулы – или тюрьма?!» Его сестра, маленькая Лора, радостно подхватила, копируя брата: «Или тюрьма-а?!» Дед засобирался, снял с веревки полотенца, вытащил удочки из сарая. Бабушка категорически заявила, что сначала измеряем давление – и только потом куда-то идем.
Экзамена дед не выдержал. «По жаре под солнцем, – сказала бабушка, – я с таким давлением никуда не пущу». А сама она недавно подвернула ногу, тащиться через всю Торпу не могла и пообещала полить Антошку и Лору из шланга, и пусть купаются в надувном игрушечном бассейне.
Лорка готова была зареветь, и тут Пашку будто шилом ткнули в неназываемое место.
– Я с ними пойду, – сказал он бабушке. – Заодно и сам искупаюсь.
Бабушка не сразу нашлась что сказать. Паша и Артур были в ее глазах немногим взрослее Антошки и Лоры. Но ведь братья уже окончили школу…
– Нет, – неуверенно сказала бабушка. Лора почувствовала слабину и заревела в голос.
– А что с ними может случиться? – подал голос дед. – Дорогу Пашка знает…
– Только в том случае, – нашлась бабушка, – если вместе с Артуром. Вот если вдвоем их поведете – тогда пускай.
Артур сидел в кресле-качалке в саду, слушал свои подкасты. Когда с него сняли наушники и объяснили, в чем дело, он сморщился, как старая слива:
– По такой жаре куда-то таскаться?!
– На речку же! – Антошка прыгал вокруг, уже собрав все необходимое – резиновый мяч и маску с трубкой для ныряния. – Купаться! Ты что, дурак, не хочешь купаться в речке?!
– Артурище, – ласково сказала бабушка. – Ну пожалуйста.
Через несколько минут они уже шагали по улицам, пустым в это время дня, то в гору, то под гору, по сухой глине, асфальту и гравию, а Лора и Антошка бегали кругами и срывали одуванчики с обочин. Маска с трубкой болталась у Антошки на шее.
Много раз потом Пашка вспоминал этот день. Как будто воздух, прогретый, по-особенному струился над землей. И сквозь одну реальность просвечивала другая. В какой-то момент он даже испугался: а вдруг ему «голову напекло», от чего предостерегала бабушка?
– Какой странный город эта Торпа, – сказал он вслух, потому что не мог молчать больше. – Вот в нашем районе – деревня же настоящая. А в центре… эти дома… Ты никогда не думал, а где у них градообразующее предприятие?
Пашка всегда мыслил системно, по крайней мере старался, он был технарь по выбору профессии. Но летом, в Торпе, на жаре и за бабушкиным столом Пашка тупел, конечно.
– Не «эта Торпа», – назидательно сказал Артур, – а «наша Торпа», раз уж наши предки здесь жили веками.
Они прошли мимо автобусной остановки – пустой – и зашагали по длинной, мощенной булыжником улице Сакко и Ванцетти.
– А будь у нас велики – доехали бы за двадцать минут, – сказал Пашка, поудобнее пристраивая рюкзак и удочки на плече.
– А будь у нас велики, – отозвался Артур, – ты бы сломал колесо вот на этом камне, а я на том…
Артур был очень практичен. Выбирал лучшие тарифы для телефона, читал и слушал только полезные книги, предсказывал последствия абсолютно всех действий. Пашка не сомневался, что Артур станет выдающимся биологом и синтезирует моментальное средство от всех болезней – и ни сопли, ни кашель больше не страшны будут человечеству.
На улице Сакко и Ванцетти липы росли вперемешку: старые, толстые, дававшие тень, и юные, едва принявшиеся, тонкие. Некоторые юниоры так и засохли и стояли среди лета будто скелетики, привязанные к деревянным кольям. Зато те, кому удалось выжить, еще местами цвели.
– Лора, назад! – кричал Пашка. – Не убегай далеко!
Он молча принял на себя обязанности воспитателя в этом походе. Артур на такое не подписывался, он пошел просто затем, чтобы не огорчать бабушку. Но мелкие, двоюродные, на улице слушались лучше, чем дома, и Пашка недоумевал: а почему они раньше не ходили на реку вместе? Зачем было тащить деда или бабушку? Можно пойти завтра, прямо с утра, пока не настанет жара…
Компания поравнялась с фасадом самого странного, наверное, в Торпе здания – с Институтом специальных технологий. Высокие двери были наглухо закрыты. Казалось, здание брошено, внутри давно никого нет.
– Вот тебе градообразующее предприятие, – сказал Артур.
– Разве они еще работают? – Пашка рассеянно поймал мяч и бросил обратно Лоре. Рюкзак опять сполз с плеча, пришлось поправить лямку.
– Говорят, да. – Артур наконец-то помог ему, взяв из рук удочки. – Просто сейчас каникулы. А соседи говорят, там наркотой торгуют, учат непонятно чему. Но каждый год – толпы новых абитуриентов…
– Интересно, кем надо быть, – пробормотал Пашка, – чтобы захотеть тут учиться.
– Мало ли. Кого больше никуда не взяли…
Улица Сакко и Ванцетти сменилась улицей Мира, совсем коротенькой. Впереди уже качались камыши, пахло рекой, и Пашке пришлось взять Лору за руку, чтобы не убежала вперед. На маленьком пляже, окруженном осокой, никого не было, только следы от позавчерашнего дождя. Торпа, конечно, глушь, подумал Пашка, но в этом есть своя прелесть.
«Только на мелководье», – предупреждала бабушка. Но река так обмелела к середине лета, что глубокое место еще попробуй найди; Лора сбросила сарафан, осталась в детском розовом купальнике и плюхнулась в воду, и за ней плюхнулся Антошка, едва успев скинуть шорты.
Пашка вспомнил, как они с братом тут плескались малышами. Каждое лето, каждое лето – в Торпу, и со временем надоедает. Но до чего же уютно, спокойно, привычно…
Старый лодочный причал рассохся, и давно тут не было ни одной лодки. Ниже по течению в зарослях камышей виднелись деревянные мостки, и
