— Русский, русский, — кивнула маска. — А вы, я вижу, тут недавно? Это ваш дым был около заброшенной башни?..
* * *
Тропка оказалась довольно хорошо утоптана и вообще производила впечатление часто используемой, не звериной, а вполне человеческой. Мы двигались по ней, если честно, совершенно дебильно: мы с Танюшкой с левого края, Колька — посредине и чуть впереди, Арнис — сзади; каждый сам по себе, в сущности, уже приучив себя к мысли, что нас ждет приятная встреча с соотечественниками. Даже Арнис оживился — для него впереди находились соотечественники вдвойне…
…До сих пор не знаю, что же спасло Кольку. По всем параметрам засады он должен был получить аркебузную пулю в голову, в висок — но вместо этого камешек ударил его в правое плечо, и мы услышали его крик одновременно со щелчком спущенной тетивы.
И как обычно бывает в таких ситуациях — я мгновенно увидел то, чего раньше в упор не замечал: фигуру мальчишки в кустах. Лицо не различалось в тени, но я видел, как он, одной рукой взводя аркебузу, другой подносит пулю к зарядному отверстию…
— Танюшка, назад! — яростно крикнул я, бросаясь вперед и выхватывая палаш, — между нами было метра три всего, и, начни я расстегивать кобуру нагана, он бы пристрелил меня в упор. — Арнис, прикрой ее!
Мыслей сразу стало как-то много, но они не мешали друг другу. И что я так и не переделал кобуру удобнее; и что Танюшку я зря взял с собой; и что Колька не сможет стрелять из ружья с пробитым плечом; и что напавших на нас тут может быть много, — а главное, было недоумение: почему они на нас напали, не за урса же приняли?!
Мальчишка не успел зарядить оружие. Он поднял лицо — загорелое, но со светлыми глазами — и, что-то беззвучно крича, бросил аркебузу в меня. Я уклонился, а когда выпрямился — он уже выскочил из кустов, держа в левой руке большой, чуть изогнутый «по-ятаганному» нож, а в правой — короткий широкий меч. Распахнутая джинсовая куртка мальчишки была надета на голое тело.
Первый рубящий удар едва не вышиб у меня из руки палаш; одновременно нападающий попытался достать меня ножом. Я отскочил, левой выхватывая дагу. За моей спиной кричали и лязгала сталь — да, этот парень не один, но мне некогда было даже оглянуться. Однако какое-то внезапно вспыхнувшее чувство заставило меня нырнуть чуть в сторону — и короткий широкий нож, свистнув у моего уха, ушел в кусты, срезая ветки. Но я и тут не смог оглянуться. Оскалив зубы, мальчишка рубил крест-накрест, держа нож в опущенной левой руке — чуть на отлете и острием вверх. В глазах у него была такая ненависть, что я даже не возмутился, а удивился — за что?! Но мне уже не казалось, что это дуэль, как с немецким конунгом. Это была настоящая схватка, как с урса, — только опасней в сто раз…
Он в самом деле ударил ножом — я поймал выпад дагой и попытался вывернуть вражеское оружие, но не получилось — мальчишка отскочил.
И все-таки отскочил он не как фехтовальщик — несобранно. А я атаковал сразу, без отскока, классической «стрелой», с той быстротой и точностью, которые уже не раз приносили мне победы на спортивных соревнованиях.
Палаш вошел мальчишке в грудь — точно посередине, над кулаком с зажатым мечом. Конечно, он умер сразу же, стоя, — но мне показалось, что он успел вглядеться мне в лицо глазами, в которых ярость сменилась удивлением и тоской. Потом лицо мальчишки исказилось, на приоткрывшихся губах лопнул кровавый пузырь, и палаш вывернулся из моей руки под неживой тяжестью.
Я окаменел. Рот высох, как высыхает вода на раскаленном летним днем железе. Тело мальчишки не упало — завалилось в кусты, удержавшие его на весу, и теперь кусты раскачивались… а мне казалось — убитый пытается встать, подобрать выпавший из руки меч… Палаш торчал у него из груди — кажется, прошел насквозь, и я почувствовал, как противно дрожат руки при одной мысли, что придется дергать оружие обратно.
Я отвернулся — слава богу, что отвернулся! Колька ландскеттой в левой руке бешено отмахивался от противника. Ну а Арнис… черт, он лежал ничком на тропинке! А Танюшка — ее не было вообще!!!
Держа дагу уже в правой руке, я бросился на помощь Кольке. У его противника был хаудеген — односторонняя шпага с косо срезанным острием, удивительно, как Колька с одной рукой и своей короткой ландскеттой вообще сколько-то против него продержался. Но, увидев меня с дагой, мальчишка прыгнул в сторону, в кусты. Колька тут же сел — по плечу у него, пропитывая одежду, текла кровь.
Я рванулся следом за убегающим, но оглянулся и скрипнул зубами. Арнис начал слабо возиться. Я в голос выругался и бросился к нему:
— Сейчас, сейчас помогу!..
У Арниса оказалась разбита голова — Колька, скрипя зубами, подал голос:
— Его… кистенем… Я перевяжусь, ты не беспокойся…
— Леший… — Арнис открыл глаза. — Прости… я ничего не сделал… ее… утащили…
Я снова выругался, опустил его голову и рванулся к убитому мной. Выдернул у него из груди палаш (тело подпрыгнуло), вытер о куртку лезвие. Потом сдернул ее — без малейшей брезгливости — и, на бегу скатывая в валик, бросился к Арнису.
Тот приподнялся на локте и уже подтянул к себе валлонку. Он глядел на меня потемневшими глазами. Потом облизнул губы и сказал:
— Олег, не ходи один. — У него исчез акцент.
— А? — Я подсунул ему под голову валик и придавил, нажав на грудь. — Полежи, полежи… Коль, ты как?
— Нормально, только пуля внутри, — Колька уже успел затянуть на плече обрывок своей рубашки. — Арнис прав, не ходи.
Они поняли все раньше меня. До меня-то только сейчас дошло то, что я сам собираюсь сделать.
— Не ходи один, — повторил Колька, подбирая ружье. — Я сейчас, погоди…
— Я тоже, — завозился Арнис.
— Идите обратно, — бросил я, отступая к кустам. Подобрал и засунул за пояс попавшийся под ногу нож убитого. — Идите обратно, за нашими. Идите!
Я повернулся и побежал.
* * *
Без маски «Лешка Званцев из Мурманска» — так он отрекомендовался — оказался синеглазым широкоскулым мальчишкой лет пятнадцати. Он и его друзья попали сюда больше трех лет назад. Ну, основное ядро, от которого сейчас осталось не так уж много. Большинство из одиннадцати парней и восьмерых девчонок их команды прибилось к ней уже тут, далеко не все они были русскими. Кроме того, выяснилось, что и у них тут временная стоянка — они пришли с юга три дня назад и даже толком не исследовали местность, хотя побывали у башни и заметили еще два дыма (один из них, как понял Вадим, был наш). Выяснилось, что Лешка хорошо знает Йенса, его конунга и всю их немецкую компанию — зимой немцы выручили их где-то в Крыму из заварухи с урса, и они месяц провели вместе в аджимушкайских пещерах. Сейчас Лешка направлялся на Северный Кавказ — зимовать, но, подумав, сказал, что в принципе можно зазимовать и тут, если ребята окажутся не против.
