Нахаб смотрел на Лотара прищурившись. Он уже совершенно взял себя в руки.
– Я не пропустил рост твоего влияния. Вот это действительно чушь. Я просто ждал. Если бы ты хоть раз за все эти годы превратился в дракона полностью, а не трансмутировал то руки, то кожу, если бы хоть раз изменил тело, сознание и мозг, я бы заковал тебя в этом облике навечно! Потому и ждал. Я полагал, ты обязательно попадешься в эту ловушку, как только столкнешься с сильным противником, самым сильным. Но ты ни разу полностью так и не использовал этот прием… А жаль, из тебя вышел бы отменный Черный Дракон, таких уже давно не было на этом свете. Если бы я мог применить к тебе повторное колдовство…
«Сухмет, – Лотар, не оборачиваясь, нащупал сознание друга, – а знаешь, я, кажется, чувствовал что-то подобное. Потому и не…»
– Ерунда, ничего ты чувствовать не мог. Это очень тонкая ловушка, ее не понимал даже твой двухтысячелетний приятель.
– Ну, помимо непосредственного чувства, помимо прагматизма, о котором ты не заикаешься, но который имеешь в виду, есть более общие помощники в том, что считать истинным, а что не может быть правдой.
– В самом деле? Что же это?
– Совесть. – Лотар печально улыбнулся. – Заповеди добра. Мораль.
– Ха, а с тобой интересно поговорить, оказывается. Я, кажется, имею возможность узнать нечто важное об этом мире. Может, отложим драку и просто потолкуем?
Лотар снова проверил себя, свое состояние. Конечно, ему приходилось и в более ослабленной форме вступать в бой, но у него и противники были послабее. А в целом он, кажется, готов. Ну, может, еще чуть-чуть.
– Нет, говорить мы не будем. Мне кажется, и тебе это неинтересно, ты, как всегда, притворяешься и готовишь какую-то подлянку.
Нахаб вдруг набрал в грудь воздух, и Лотар впервые задумался: а уж не боится ли архидемон? Может, конечно, его не мастерство Лотара напугало. Все-таки, что ни говори, а слабым бойцом он скорее всего не был, недаром все семнадцать цахоров только при нападении сообща рассчитывали на победу. Скорее всего его испугали слова Ду-Лиа о том, что этот бой будет проходить по правилам божьего суда. Это значило, что за Лотаром тоже стоит кто-то, кто в него поверил… Впрочем, об этом Сухмет тоже говорил, только не очень понятно.
– А если, – Нахаб помолчал, – я предложу тебе влиятельный пост в моей иерархии? Представь себе – власть над миром. Совершенная власть над его красотой и прелестью…
Тихий шелест раздался сзади. Лотар оглянулся, выставив Акиф перед собой. Но там стояла девушка. Кажется, именно с нее делали пирофантом, который взорвался несколькими залами ранее. Да, проникнув взглядом под довольно плотное покрывало, Лотар понял, что с нее.
Значит, это была выдумка женщины, которая пыталась по-своему спасти своего господина. Кстати, неплохо было задумано, и очень хорошо, что не сработало.
Девушка была прекрасна. Она поклонилась с таким совершенством движений, что Лотар подавил вздох. Как жаль, что такая красота служит злу, поклоняется злу, признает зло своей верховной властью.
– Ее зовут Гепра, она Держательница Ближайшего Покрывала. Ты знаешь, что это такое?
– Наложница.
– Нет. – Нахаб улыбнулся, и в его улыбке проскользнуло что-то, разом сделавшее даже его красивое лицо отвратительным. – Она совершенная наложница. Она умеет сделать для мужчины то, что вознесет его в мир полного счастья и успокоения. Многие сильные мужчины продавались за это умение женщин делать нас счастливыми, и почти все они не оставались разочарованными. Я знаю.
Лотар открыл было рот, чтобы возразить, но Нахаб на этот раз оказался быстрее:
– Я знаю, тебе нужна жена, а не наложница, но у Гепры могут быть дети. Я знаю, ты хотел бы, чтобы вокруг тебя стояла детская сумятица и крик… Этого мне никогда не понять. У меня их нет и не будет. Видишь ли, я не уверен, что не убью их, если кто-нибудь из моих наложниц ослушается меня и попробует испытывать мое терпение таким образом. Я уверен, что, помимо прочих неприятностей, дети – это угроза.
– Мне кажется, ты болен главным пороком всех вождей.
– Да? Каким же?
– Можешь говорить только о себе. Ты без себя не можешь представить даже эту комнату.
– А разве люди не таковы?
– Таковы демоны, по крайней мере, большая часть тех, с кем я встречался.
– Интересно. В чем же отличие демона от человеков? Я слышал, ты не воевал с людьми, верно? А многие из них совершали более темные преступления, более страшные, с вашей же точки зрения, чем иные из моих слуг.
– Отличие демона от человека в том, что зло в человеке все-таки обратимо. А в демоне – завершенно. Демону больше ничего не остается, только сеять разрушение и смерть.
– Формульное мышление, Желтоголовый, или, иначе говоря, софистика. Из тебя вышел бы неплохой идеолог тех самых людей, которые топят мир в крови, но о которых ты полагаешь как об обратимом зле. Если бы ты, конечно, уже не залетел так высоко, что тебя никто не выберет идеологом. Что ни говори, а свое маленькое королевство ты сумел создать, верно? Разве это не было призывом власти, богатства, желания увековечиться? Разве это не зов зла, пусть даже не окончательного по вашей гнилой, человечьей морали. Тем не менее в отношении себя вполне приемлемого для большинства людей и даже желаемого… Разве не так?
– Да, я знаю, один из признаков зла – сбить человека с его тропы, лишить его понимания цели. Ты в этом преуспел, немало достойных людей погибли, когда ты затуманил их цели.
– Да ничто особенное я в них не разрушал и почти ничему не учил. Они сами все подхватывали на лету, я лишь изредка обозначал мое мнение.
– Вот поэтому я тут. Чтобы твое мнение больше не портило людей.
– Ну, я думаю, ты здесь, потому что плохо представляешь себе, с чем столкнулся. И хочу в последний раз предостеречь тебя…
Но Лотар больше не собирался отвечать ему. Он шагнул вперед и разогрел кисти рук, вращая мечи, он был готов биться. Теперь никакие слова не имели над ним власти, он словно оглох.
Архидемон понял это и сжал губы в узенькую полоску. Если бы Лотар позволил себе размышлять и думать свободно, он бы снова подумал, что Нахаб боится. Но Лотар был готов к битве, а это значило, что он не замечал ничего, что могло ослабить его или представить его положение в более выгодном свете. Даже страх архидемона.
Внезапно у Нахаба изменились глаза, теперь это были крохотные щелочки. В дело вступила магия.
Впрочем, Лотар был готов к этому. В этом зале все было пропитано магией, а когда тут, да еще с раскрытым Колодцем Силы, появился сам архидемон, все заволокло такой аурой, какую Лотар и припомнить в своей жизни не мог.
