– Ты слишком многого хочешь, Жулин. Я велел тебе возвращаться домой.
Казалось, Наставник видит насквозь все ее коварные замыслы и просто не принимает ученицу всерьез. От обладателя абсолютной власти Шуньдэ ожидала более сурового наказания… Она непонимающе посмотрела на Наставника. Старик развернулся и направился прочь. Мокрое от дождя лицо принцессы исказилось.
– Вы не убьете меня? – воскликнула Шуньдэ. – Я предала вас и хотела убить! Почему вы не убьете меня?
Наставник государства замедлил шаг и мельком взглянул на принцессу.
– Ты сама знаешь ответ.
Из-за лица! Даже теперь, когда ожоги обезобразили принцессу, Наставник государства, как одержимый, стремился исцелить ее шрамы. Он заботился о Шуньдэ только из-за ее лица!
Принцесса коснулась бугристой кожи на щеках и злобно вонзила в нее острые ногти, с ненавистью раздирая в кровь.
– Я не хочу это лицо! Я не лицо! Убейте меня! Вырастили и обучали меня! Возвели на вершину власти, а я предала вас! Убейте меня! Не желаю пощады из-за лица!
Обессилев, Шуньдэ упала на землю, закрыла лицо руками и зарыдала.
– Я не лицо! Я больше, чем это лицо…
40. Отказ от ненависти
Всю ночь в столице шел дождь. Вернувшись в свой дворец, Шуньдэ до утра просидела на троне в главном зале. Даже кровь с лица не вытерла и не привела в порядок мокрые волосы. Первым, кто вошел к ней, был Чжу Лин. Увидев, в каком состоянии пребывает принцесса, генерал на мгновение замер и тут же бросился вперед, забыв почтительно поприветствовать сестру императора. Взбежав на возвышение, Чжу Лин преклонил колено и поднял руку, чтобы прикоснуться к окровавленному лицу, но вовремя остановился. Прежде чем он успел отдернуть руку, Шуньдэ прижала к своей щеке мужскую мозолистую ладонь и потерлась об нее, испачкав в крови.
– Принцесса… – еле выговорил потрясенный Чжу Лин. – Ваши раны…
– Я не смогла убить Наставника, Чжу Лин.
Слова принцессы повергли генерала в смятение.
– Наставника государства?
Шуньдэ сильнее прижалась лицом к ладони Чжу Лина.
– Он не покарал меня, а просто отнял силу. Наставник возвысил меня при дворе и возвел на трон, наделил могуществом и подарил эту жизнь. Ему ничего не было от меня нужно, кроме моего лица. И теперь мне нечего ему дать… – Принцесса обвела опустошенным взглядом просторный зал. – Наставник перепробовал столько снадобий, но на моем лице по-прежнему остаются шрамы. На сколько еще хватит его терпения? На месяц? Два? Год? Пару лет? Когда он наконец откажется от своей затеи, то бросит меня, как бесполезную пустышку. В чем разница между мной и простолюдинкой с улицы?
Глаза принцессы засверкали безумным блеском, она повернула голову и посмотрела на Чжу Лина.
– Лучше убить себя ему в наказание! Ему нужно мое лицо, но он не получит его. Я сделаю жизнь Наставника невыносимой.
– Ваше высочество… – Чжу Лин заметил в облике принцессы следы помешательства. – Не отчаивайтесь. Я пришел, чтобы доложить о прибытии Линь Хаоцина.
– Линь Хаоцин? – Принцесса презрительно усмехнулась. – Неужели он посмел вернуться? Почему ты не убил его, Чжу Лин?
– Правитель Южной долины сказал, что знает, как вам помочь.
– Помочь мне? Что он может для меня сделать?
– Убить Наставника государства.
Шуньдэ слегка напряглась, ее глаза вспыхнули злобой.
– Пусть войдет.
* * *
С помощью магии Чан И создал на дне защитный купол, под который не проникала морская вода. Цзи Юньхэ проспала на дне, в окружении грибов линчжи, всю ночь, хотя на такой глубине день был неотличим от ночи. Проснувшись, она увидела тритона, который тихо лежал рядом. Черные одежды и серебристые волосы Чан И разметались по песку, голубоватое мерцание грибов линчжи напоминало цвет его глаз. Цзи Юньхэ показалось, что она попала в чудесный мир тайных фантазий, умиротворенный и тихий. Бульканье пузырьков, которые поднимались с морского дна, вызывало ощущение непостижимого волшебства. Цзи Юньхэ просто любовалась сказочным сиянием и бесподобно прекрасным лицом рядом с собой, гадая, сон перед ней или явь.
Присмотревшись к горделивому изгибу бровей на чудесном лице, девушка подумала, что мир полон неожиданностей. Чан И был уверен, что она умерла. Цзи Юньхэ в прошлой жизни тоже ощущала неотвратимость собственной смерти. Кто мог предугадать, что она восстанет из мертвых и снова встретит тритона? Цзи Юньхэ прикоснулась к его переносице и скользнула пальцем вниз. Когда ее палец замер на кончике носа, тритон распахнул свои синие глаза. Сияние грибов линчжи подсвечивало их лица, поэтому они отчетливо видели свое отражение в глазах друг друга.
– Чан И…
Цзи Юньхэ первой нарушила молчание, но, назвав тритона по имени, снова замолчала. Между ними столько всего произошло. Их переживания и чувства переплелись и спутались в такой сложный клубок, что Цзи Юньхэ не знала, с чего начать и о чем говорить. О том, как она воскресла? О том, как забыла прошлое и вновь обрела память? Цзи Юньхэ сама толком не понимала, как это произошло.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Чан И, видя, что она молчит. – Огненный яд еще пылает внутри?
Только сейчас Цзи Юньхэ вспомнила, почему оказалась на дне Замерзшего моря. Она покачала головой и дотронулась до целебного гриба линчжи.
– Поразительно, из моего тела как будто высосали весь жар.
– Здесь царит вечный штиль, не выпадает ни капли дождя, а море круглый год сковано льдом, потому что на его дне растет чудесный гриб линчжи.
– Почему так происходит? – удивилась Цзи Юньхэ. – Неужели гриб линчжи питается теплом?
Она вскинула брови и непринужденно улыбнулась, не заметив, как потрясла Чан И ее улыбка. Тритон подозревал, кто скрывается под личиной А-Цзи, но не был до конца уверен, ведь тело Цзи Юньхэ покоилось на дне озера. Теперь он удостоверился, что его догадка была верна. Увидев, что девушка оживленно болтает, шутит и смеется, точь-в-точь как прежде, Чан И задумался, не грезит ли он наяву. Последние несколько месяцев напоминали ему долгий кошмарный сон.
– Что случилось? – забеспокоилась Цзи Юньхэ, заметив, что тритон молчит.
Чан И очнулся и ответил на предыдущий вопрос:
– Линчжи живет за счет тепла. Если съесть один гриб, можно унять внутренний жар, но если жар разгорится снова, тогда один гриб не поможет. Тебе нужно провести на морском дне еще несколько дней.
Тритон говорил сдержанно и сохранял полную невозмутимость. Однако при его словах о том, что болезнь может вернуться, Цзи Юньхэ слегка растерялась:
– Я помню, что ты запретил мне применять магию. Я соблюдала осторожность и не знаю, почему во сне…
Припомнив недавний сон, девушка запнулась. Она вдруг поняла, что женщина в белом была легендарной наставницей Великого Мастера и звали ее Нин Сию…
Цзи Юньхэ нахмурилась:
– В голове все перепуталось. Я не могу вспомнить, почему задействовала силу во сне. Прости, что причинила столько неудобств.
Чан И помолчал, приподнялся и сел.
– Нет никаких неудобств.
Совсем недавно Чан И смирился с тем, что тело Цзи Юньхэ сгинет в потоке лавы. В сравнении с этим все сложилось как нельзя лучше.
Бесстрастный ответ тритона смутил Цзи Юньхэ. Если ей не изменяла память, перед смертью она не успела раскрыть тритону всю правду. Истину знали Линь Хаоцин, принцесса Шуньдэ, несколько учеников Наставника государства и монах Кунмин, который хотел, чтобы Чан И позабыл о той, кому удалось его покорить. Вряд ли у кого-то из них развязался язык: зачем бежать к тритону, чтобы открыть ему бесполезную после смерти Цзи Юньхэ правду?
Загадочное поведение Чан И вызвало в ней неподдельный интерес. Цзи Юньхэ мысленно перебрала поступки тритона, включая те, что он совершил, пока к ней не вернулась память…
– Чан И, – не выдержала она. – Почему ты сказал, что не чувствуешь ненависти ко мне?
Она решила спросить прямо. В замкнутом пространстве купола Чан И не мог уклониться от ответа. Тритон поднял голову, в его синих глазах отразилось сияние линчжи.
