Руслан представил, что облачился в них. Латы исчезли, и спустя миг они действительно оказались на нем. Доспехи сидели на Березине, словно ковали именно для него. Пьянящая мощь вскружила голову, захотелось свернуть горы и переплыть моря.
Затем Руслан вдруг произнес:
— Цепь.
Вместо доспехов на груди появилась тяжелая золотая цепь с неограненным рубином. Артефакт превращался то в броню, то в цепь, реагируя на слова Березина.
Последний сюрприз башня выкинула, когда, выйдя обратно за дверь, очутился не на ступеньках, а на мраморных плитах. В вышине ярко светило солнце. По необыкновенно голубому небу проносился взбитый крем облаков. Он стоял на верхней площадке Башни. Рядом крепился флагшток с развивающимся сиреневым полотнищем с белой башенкой. Знамя реяло на башне с момента постройки, и ни ветер, ни солнце, ни непогода не могли повредить его вот уже много-много лет.
Березин приблизился к полосатому деревянному шесту и спустил знамя Башни. Когда оно соскользнуло на каменный пол, Руслан заметил, что в окружающей обстановке что-то изменилось. Замолк тысячеглавый гам.
— Латы.
Руслан приблизился к зубчатому краю и заглянул вниз. Толпа застыла как один, не шевелясь, не роняя ни звука, ни полуслова.
Инопланетник выхватил из ножен меч и махнул им в поднятой руке.
— Я победил! Талисман мой!
Площадь качнулась и испустила стон. Гномы, бородатые сбитые мужики, держались, но некоторые из их коренастых матрон упали в обморок. Захныкала детвора.
Руслан спустился вниз. Были речи короля и Тогара, объятья росмальцев, шествие по городу до королевского замка, грандиозный по размаху пир, во время которого вымотанному Руслану страстно хотелось покоя и уединения. Потом были сборы в дорогу и сама она, дорога, скучная и однообразная.
Наконец-то поход завершился! Путешествие растянулось на два летних месяца: один туда и один назад.
Пристани Коростеня вырастали на глазах. Подобно дню отплытия они и прилегающие переулки были заполнены людом. На ветру бились стяги. Вдоль главного причала замер почетный строй гвардейцев.
Березин поправил золотую цепь. Ныне талисман Лле спал. Его дурманящая мощь угасла сразу же, как из виду скрылась гавань Свартальфахейма. Беспокойства тогда у Руслана не возникло. Он вдруг понял, что сила талисмана вернется в нужный и единожды верный час. В какой час — то было от Березина скрыто. Оставалось лишь догадываться, что время артефакта пробьет тогда, когда столкнется с тем самым Кзаркхметом.
К галере подошла весельная яхта, устланная оттоманскими коврами.
— За тобой, — качнул невесть где раздобытым султаном Свенельд.
Руслан спустился по сброшенной веревочной лестнице, придерживая полы алого плаща, и вопросительно посмотрел на куябца.
— Я после. Лодка ждет только тебя.
Яхту дернуло и понесло вперед. Дюжие молодцы, усердно налегая на весла, плавно набирали ход. Спустя минуту-другую яхта причалила у побуревших от времени и сырости каменных ступеней, уходящих под воду.
Ступившего на берег Руслана окружила восьмерка сотников царской гвардии в торжественных золоченых кирасах и серебряных плащах. Дружинники, образовав восьмигранник, обнажили двуручные мечи и отточенным движением бросили их на плечо. Позади билась на ветру хоругвь Росмалы, удерживаемая могучим гвардейцем с плечами, достойными любого гнома.
Под бой полковых барабанов и трубный глас Березин двинулся по ковровой дорожке. По обеим сторонам стояли шеренги бравых латников. По мере того, как инопланетник ровнялся с ними, гвардейцы выхватывали из ножен мечи. Веерно вздымаемая волна клинков и державная хоругвь показывали, где сейчас князь Руслан.
Руслан никогда не был избалован всеобщим вниманием, лишь на Кириане довелось понять, что это значит. Шел, а ноги не гнулись. Ежесекундно боролся с противной мелкой дрожью. Казалось, что выглядит в глазах толпы, если не посмешищем, то довольно странно. На том конце дорожки стояли коростеньские мужи, Ант и царевна. Присутствие Рогнеды было неожиданностью. Руслан был рад видеть её, но внутри все сжалось.
Березин опустился на колено и, сняв цепь, протянул артефакт царевне.
* * *
— Я пришел по зову Великого Магистра, — сказал дух Катон'нерга, высвобожденный из заточения по воле Кзаркхмета. Ненадолго.
— Сейчас узришь человека и ответишь мне, не он ли совладал с твоей магией при осаде Коростеня, — велел чародей
Неясный в тусклом свете дух поклонился.
— Смотри, — Кзаркхмет указал на магический куб, который показывал чествование росмальского князя, сошедшего с галеры. — Он? Воевода коростеньского ополчения?
— Это он.
Кзаркхмет углубился в себя.
— Повелитель, могу я рассчитывать на…
— На упокоение? — рассмеялся маг. — Никогда.
— Молю, — безысходность, наполнявшая голос духа, могла бы смягчить любое сердце, но не сердце Кзаркхмета.
— Моли богов, чтоб я не надумал для тебя что-нибудь пострашнее участи раба Антессера.
Катон'нерг умолк. Говорят, мертвых не испугать, потому что им нечего больше бояться. Ложь. Дух мага знал, что Магистр не бросает слов на ветер.
— Прикоснись к моей ладони, — сказал Кзаркхмет. Душа мертвого несет в себе очень и очень многое об убийце, и, дабы найти Нить судьбы нынешнего хозяина талисмана Лле, Кзаркхмету нужно было хорошо представлять кого искать.
— А теперь возвращайся! — отрезал Кзаркхмет, когда получил необходимое, пропуская мимо ушей жалобные причитания Катон'нерга.
Вогнав бывшего помощника обратно, маг налил из серебряного кувшина вина и подошел к вырезу в полотнище, служившему окном. Следует сосредоточиться. Работа с Нитью отнимала уйму сил и требовала особого настроя даже у такого искусного волшебника как Кзаркхмет.
Холодает. Маг вздрогнув от пронизывающего порыва ветра. До осени меньше седмицы осталось. Нужно подстегнуть работы, пусть скорей заканчивают со строительством.
Отставив бокал, Кзаркхмет занялся приготовлением к сложнейшему чародейству. Маг скрупулезно следовал всем мелочам, отмеченным в древних фолиантах. Расстелил коврик в форме пентаграммы. Окружил его дюжиной чаш из старой бронзы, над каждой поставил курительницу с пучком тлеющих трав. Из тяжелого сундука маг достал шкатулку с прахом замученных на костре. Ссыпая пепел, Кзаркхмет начертал две руны, переплетающиеся змеевидными хвостами.
Закончив с приготовлениями, чародей встал на колени ниже центра магической звезды. Медленно запелось трудное и длинное заклинание, меняющееся тональность и теряющее темп.
