— Нет.
— Или с иссиня черной кожей? — Зефа нахмурила брови.
— Да нет же!
— А! Я поняла, желтокожая с раскосыми глазами.
По известной только ей причине наложница отзывалась о жителях дальних земель с презрением.
Лле рассмеялся. Он прекрасно помнил о странной нелюбви фаворитки к заокеанским народам.
— Все, — Зефа напускно обиделась, — повелителю разонравился цвет моих волос, — наложница сильно дернула за тяжелую косу. — Рыжий приелся? Брюнеток подавай?
— Зефа, перестань.
Иногда она переигрывает. Проучить её, а то подзабыла, как перепродавалась на базарах Оттомана. Царь царей не собирался ни казнить, ни иным образом жестоко наказывать Зефу. Все-таки без неё Дарад эль-риад Салем потеряет главную изюминку, но указать ей её грань не помешает.
— Ну скажи же, люблю тебя, — не унималась Зефа.
Несомненно, Лле любил Зеву, но что-то не выпускало из крепких оков слова о любви.
— Блондинки? Тебе нужны блондинки?
Блондинки!
— Угадала? Русоволосые девки с голубыми глазками?
Золотые волосы! Голубые глаза!
— Осталась одна, без отца и матери, — притворно запричитала Зефа. — Бедненькая!
Сирота?
— Мочишь? Молчи. Значит, есть такая. Небось, княжна из какой-нибудь северной державы.
Княжна!
Царевна!
Золотые волосы! Голубые глаза! Сирота! Княжна! Северная держава! Царство! Росмала! Рогнеда!
Вскочил, скинув с колен Зефу, потасканную шлюху. Выхватил из ножен шпагу.
Не Лле, царь царей — Руслан!
— Вспомнил! — взвыла голосом Лле наложница. — Будь ты проклят!
Изящная, женственная фигура потеряла строгие очертания, размылась и превратилась в высохшую истлевшую плоть в бесцветном платье под леопарда. Верная раба и любовь царя царей, Зефа сквозь века несла крест служения и играла главную роль в последнем Испытании.
— Это ты проклят Лле! И давно!
Тонкий, как луч робкого рассвета, клинок описал свистящую дугу и снес мумии Зевы голову. Шпага не способна на такой удар, но это не просто оружие. Это перст богов, ставящий точку в истории Башни Лле.
Руслан понял, что в его теле более нет чужого разума.
Как только на пол упала отсеченная голова, роскошь Дарад эль-риад Салема сменилось убогой комнаткой без намека на оконце и с черной дверью в правом углу, со стенами из грубо оттесанного камня и посыпанного песком пола.
За дверью обнаружилась узкая винтовая лестница, ведущая выше и вниз.
— Наверх, — решил Березин.
Он победил! Лле практически сломил мою волю, но он боролся. Да! Боролся! Иначе не было бы третьего испытания!
Последнее Испытание заключалось в том, чтобы убить остатки души Искателя. Теперь Руслан понимал это. Требовалось выманить слово, символизирующее забвение как отказ от самого дорого в жизни.
У Березина этим словом оказался отказ от… Любви?
Конец третьей части
Когтистые лапы невидимого демона ударились о землю, сложились перепончатые крылья.
— Ступай, — сбросив чары невидимости, рыкнул Антессер. Один из восьми демонов, что отбывали кабалу у Кзаркхмета.
— Туда? — прохрипел едва живой от страха гном Огбольд, перенесенный крылатым ужасом за тысячи верст от родных гор.
Антессер, презрительно кивнул, гася в темно-зеленых глазах голодный блеск. Запах страха, источаемый смертным, возбуждал отвращение, но одновременно в нутро проникало сосущее чувство голода.
Огоньки, пляшущие в глазах демона, заставили Огбольда побледнеть.
Огбольд, глаза и уши колдуна при дворе гномьего короля, вошел в шатер.
— Рассказывай и не мешкай. Сразу и без лишних слов!
— …Талисман Лле обрёл нового хозяина.
Кзаркхмет повидал многое и полагал, что его уже не удивить. Однако в услышанное едва верилось.
Гном снова отвел взор. Никакая сила не заставит его опять посмотреть в глаза магистра; воистину дитя Пекла. Огбольд шкурой ощущал злость мага. Ярость, сравнимая со свирепостью обитателей Ада, заполнила колдуна без остатка.
— Кто он?
К своему ужасу Огбольд не имел о том ни малейшего представления.
— Он? Он… — голос Огбольда срывался, — он… Он росмалец.
От последнего известия лицо мага омрачилось пуще прежнего. Борьба с новоявленным хозяином артефакта Башни не обещала легкой победы. А в том, что именно волхвы Деллеи снарядили экспедицию за талисманом, Кзаркхмет не сомневался с самого начала. Успокаивало лишь то, что Нити Судьбы в его руках да и сам он не из дешевых балаганных кудесников.
— Антессер, — позвал чародей.
Колыхание воздуха возвестило о появлении демона. Крылатый дьявол выступил из тени, что сгустилась за спиной мага.
— Забери его, — Кзаркхмет указал гнома.
— Повинуюсь.
Антессер кровожадно оскалился. Бестия превосходно чувствовала настроение смертных, и Кзаркхмет не являлся исключением. Отношение хозяина к гному было прозрачно для демона, и Антессер решил воспользоваться этим. Пусть Кзаркхмет ничего не велел ему, но зато будет, чем оправдаться.
— Следуй за мной, — кинул гному Антессер.
Огбольд послушно двинулся за ним. Не будь его душа столь грешной, истово благодарил бы Свет. Не чаял Огбольд, что магистр отпустит его так просто.
Как и раньше шатер окружала абсолютно непроглядная темнота. Не различишь, что там в трех шагах; и ненужные свидетели не увидят, какие гости посещают придворного мага.
Антессер немилосердно подтащил к себе споткнувшегося гнома и, расправив перепончатые крылья, взмыл ввысь. Хозяин сказал, забирай, а доставить этого жалкого смертного домой не велел! Когти демона впились в живую плоть.
* * *
— До росмальских владений неделя конного пути, — сказал Гизит, отламывая кусок кислого сыра.
— Выйдем к границам Артанского воеводства? — принц пододвинулся к костру.
— Как договаривались.
Быстро темнело. Тридцать всадников встали на ночлег. Позади очередной изматывающий переход под изнуряющим солнцем.
Серые степняки разнуздали лошадей, выставили дозорных и достали нехитрую снедь.
Владслав задумчиво разглядывал широкие воды Борисфена. В улусе Гизита решили на том, что отправляться прямиком в Багару смерти подобно. Колдун наверняка знает, что принц сбежал, и все дороги в герцогство будут перекрыты. За возращения в Росмалу Кзаркхмет не ждет; по крайней мере, Владслав заставил себя верить в это. Там он тайно доберется до Тошека. Дальше принц не загадывал.
