мной власть. Я долго наблюдал за тобой и всё больше убеждался, что ты моя судьба. А потом я увидел тебя взрослой женщиной с короной на голове.
– Ты был рядом со мной?
– Себя я почему-то не увидел, но ты была императрицей, а это значит, что я был императором, это само собой разумеется.
Иоланда отвернулась от Зигфрида и немного прошлась по огромному залу. Ей вдруг очень захотелось не видеть его лица. Потом она повернулась к нему и сказала:
– Сегодня было столько новых впечатлений… Мне пока трудно привыкнуть к себе, какой я никогда не была. Не позволите ли откланяться?
– Конечно, дорогая Иоланда. Отдыхайте.
– И ещё. Пообещайте не подсматривать через свой волшебный камень за тем, что происходит в моей комнате.
– Даю слово чести, – улыбнулся принц. – Теперь ты здесь и у меня нет необходимости наблюдать за тобой через камень.
Оказавшись в своей комнате, Иоланда почувствовала, что в её душе нарастает тревога. Её не хотелось обсуждать это с Мартой, но больше было не с кем, и она спросила:
– Что не так с этим принцем?
– Принц, как принц, ничего особенного. Такой же самовлюблённый и высокомерный, как и вся их братия.
– Ты видела много принцев?
– Да уж, насмотрелась. Ведь и ваш отец был принцем. Он всегда вращался в высшем свете. А там если кто не принц, тот герцог, кто не герцог, тот граф. Всё едино.
– И что ты можешь о них сказать?
– Для них люди – мусор. Они слишком в себя влюблены, чтобы думать о ком-то ещё. Может быть, ваш отец был не совсем таким, он всё-таки любил и вашу маму, и вас, но, конечно, не больше, чем самого себя. И этот Зигфрид просто один из них. А вот вы – не такая.
– Откуда ты знаешь, какая я? Я ведь уже не та, какой была неделю назад. Я и сама-то о себе имею довольно смутные представления.
– А я чувствую. И не настолько вы изменились, моя госпожа. Повзрослели, конечно, но от вас исходит всё тот же тихий ясный свет. А вот из этого замка весь свет словно выкачали. И Зигфрид – темный. Как же ты, мой светлячок, рядом с ним будешь, ума не приложу.
– Но ведь не случайно же мы сюда попали.
– Случайно-то, конечно, ничего не бывает, всё по Божьей воле.
– Божья воля… Почему мы раньше никогда не говорили о Боге?
– Госпожа строжайше запретила мне говорить вам о Боге. Она сама хотела быть богиней в своём маленьком мирке. Но здесь её нет, нет её воли, и без Бога нам тут никак.
– Расскажи мне о Боге.
– Много-то о Нём я и сама не знаю, но могу вам сказать, что Бог – великий и добрый Повелитель всего мира и вообще всех миров. Он невидимый, и мы не можем с Ним просто так поговорить, но если мы будем к Нему обращаться, Он обязательно нас услышит и просьбы выполнит, если мы, конечно, будем просить о хорошем, а не о плохом. Помолитесь-ка Богу, моя госпожа, и Он поможет вам разобраться, как быть.
– Зигфрид сказал, что я стану его женой, императрицей. Он это видел. Наверное, Бог ему открыл.
– Мало ли что этот Зигфрид видел. Можно много что увидеть и ничего не понять.
Перед сном Иоланда вспомнила, что фея называла Бога Господом, и подумала: «Господи, помоги разобраться, как мне быть». Она уснула легко и спала мирно. Ей приснился сон. Она увидела себя императрицей, красивой взрослой женщиной. Её, конечно, было не узнать, но всё-таки она знала, что это была она сама. А рядом с ней стоял император, её муж, очень красивый, властный и светлый. Это был не Зигфрид. Император посмотрел на неё, и она почувствовала, что очень сильно любит его. Больше она ничего не видела, но и этого было достаточно.
Проснувшись, Иоланда хорошо помнила этот сон. Её сердце опять сжала тоска, но теперь было легче, она уже знала, что отсюда ей надо исчезать. Пока было непонятно, как это сделать, но она верила, что Бог ей поможет.
Вскоре в их двери постучался арап и пригласил Иоланду на завтрак. Они поели и Зигфрид сказал: «Я приготовил для вас, госпожа, великолепное зрелище, извольте проследовать во двор».
Замок занимал обширную территорию, там нашлось место и для большого пруда, по берегам которого стояли скамейки. А на пруду плавало много всего непонятного. Зигфрид пояснил: «Это модели боевых галер. Они в точности такие же, как настоящие, только сильно уменьшенные. Причем, заметь – с экипажами».
Тут Иоланда увидела, что по корабликам снуют маленькие человечки, они были примерно такого же размера, как её фея. Некоторые человечки отдавали команды, другие ставили паруса, третьи сидели на вёслах. Иоланда пришла в восторг от этого необычного зрелища. Между тем, галеры медленно расходились в разные концы пруда, белые в одну сторону, черные – в другую.
– Сегодня мы увидим настоящее морское сражение, – радостно сказал Зигфрид.
– Это как?
– Одни будут стараться потопить других. Сама увидишь.
И вот галеры начали медленно сходится. Одной белой галере удалось ударить медным тараном, закреплённым на носу, в борт чёрной галере. Раздался треск, крики боли и ужаса, белая галера отошла, а черная стала погружаться под воду. Множество маленьких моряков беспомощно барахтались в воде.
– Их надо спасти! – крикнула Иоланда.
– Это бой, моя леди, – спокойно сказал Зигфрид. – Сегодня многим морякам суждено погибнуть, а мы только зрители и не можем вмешиваться.
Бой между тем разгорелся. Галеры пытались таранить друг друга, но это не всегда удавалось. Иные, убрав свои весла, старались ломать весла противника, другие шли на абардаж, моряки прыгали на корабли противника, начинались жаркие схватки, было хорошо видно, как палубы покрываются кровью. И тут с одних галер на другие полетели маленькие шарики, падая на палубы, они разбивались, всё вокруг заливая огнём. По палубам метались горящие человечки, они ужасно кричали, не так громко, конечно, как большие люди, но их крики были хорошо слышны. Несколько галер уже превратились в факелы, остальные старались их огибать, в воде становилось всё больше человечков, они цеплялись за обломки галер, но вода вокруг бурлила от вёсел, погибающих сбивали в воду, и они шли ко дну.
Иоланда наблюдала за этим зрелищем с ужасом всё нарастающим. Никогда в жизни она не была свидетелем такого концентрированного всеобщего страдания. Ей казалось, что это она идёт ко дну, это на неё падает горящая мачта, это её пронзают мечём насквозь. Душа разрывалась от боли, но глаз она не отводила, распахнув душу навстречу этому ужасу, как будто готова была его впитать весь целиком. В этот момент Зигфрид воскликнул от восторга, и она посмотрела на него. Лицо принца искажала дикая безумная радость.
– Чёрные победили! – Кричал
