— Этот человек опасен, — предупредил Лисьяк Чембара. — Я советую его убить.
— Нет, — ответил Чембар. — Мы продадим его в рабство и получим от него хоть какую-нибудь пользу.
Девушка, убара Вивина, откинула назад голову и весело рассмеялась.
— Он очень опасен, — повторил Лисьяк. Чембар посмотрел на меня.
— На деньги, что мы получим от вашей продажи, — сказал он, — будет приобретено кое-какое снаряжение для наших кораблей. Сумма, конечно, будет небольшая, но зато вы сможете почувствовать, что не остались в стороне от столь важного мероприятия, как организация объединенного флота Тироса и Коса, и внесли посильный вклад в его будущую силу и славу. Я не ответил.
— Надеюсь также, — продолжал Чембар, — что вы окажетесь не единственным из капитанов Порт-Кара, сидящих на веслах на наших галерах.
— Кажется, вы не оставляете за мной права выбора, — ответил я. — Позвольте мне, по крайней мере, удалиться отсюда.
— С удовольствием, — сказал Чембар. — Но вы кое-что забыли.
— Вот как? Что именно?
— Вы забыли попрощаться с убарой Вивиной, — напомнил Чембар.
Я с удивлением посмотрел на него.
— Вы ведь с ней больше не увидитесь, — пояснил он.
Я обернулся к девушке.
— Я не часто спускаюсь в гребные трюмы круглых кораблей, — с издевкой уточнила она. В комнате раздался смех.
— А вы вообще бывали когда-нибудь в трюмах галер? — поинтересовался я.
— Конечно, нет, — гордо встряхнула она головой.
Естественно, высокородные госпожи совершают плавания по морю в специально оборудованных, роскошных каютах, расположенных в кормовой части корабля.
— Не огорчайтесь, — посоветовал я ей, — может быть, когда-нибудь у вас появится такая возможность.
— Что вы хотите этим сказать? — огрызнулась она.
— Это просто шутка, — успокоил ее Чембар.
— И когда же высокородная убара собирается поднять чашу свободной спутницы в честь союза с Луриусом, достопочтенным убаром Коса? — поинтересовался я.
— Сначала я вернусь на Тирос, — поделилась убара Вивина своими планами, — где будут сделаны все необходимые приготовления. Затем на кораблях, груженных сокровищами, мы отправимся в праздничный вояж к бухте Телнуса, где я официально приму предложение руки Луриуса и выпью с ним вино свободного союза.
— Позвольте пожелать вам, убара, приятного и лишенного опасностей плавания, — с легким поклоном произнес я. — Счастливой вам жизни.
Она кивнула в ответ и рассмеялась.
— Вы упомянули о кораблях с сокровищами, — заметил я.
— С колоссальными сокровищами, — уточнила она.
— Значит ли это, что одного вашего тела для благородного Луриуса недостаточно? — полюбопытствовал я.
— Негодяй! — крикнула она. — Тарск!
Чембар рассмеялся.
— Уведите его прочь! — закричал Луриус, стиснув подлокотники трона и весь подавшись вперед.
— Прощайте, убара, — с поклоном произнес я.
— Прощай, раб! — процедила она сквозь зубы.
Меня резко дернули за цепи, сковывающие руки за спиной, и поволокли, спотыкающегося, из тронного зала высокородных особ.
Когда на следующее утро с восходом солнца меня, закованного в кандалы, в сопровождении многочисленной охраны вывели из дворца Луриуса, убара Коса, улицы города еще были пустынны. Ночью, видимо, прошел небольшой дождь, и на булыжной мостовой местами сверкали лужицы. Попадающиеся на пути лавки были заперты на засовы, древесина которых еще выглядела потемневшей от ночного дождя. Сквозь окна домов кое-где пробивался слабый свет. Я обратил внимание на согнутую фигуру какого-то крестьянина, встреченного нами у самых ворот города, пришедшего, очевидно, продавать свои овощи, готовый суп или тур-па, и явившегося слишком рано. Он казался спящим и едва ли нас заметил. Это был крупный мужчина, настоящий гигант, в грубом, натянутом до самых глаз крестьянском плаще. Рядом стоял его прислоненный к стене завернутый в шкуры длинный лук. Когда мы проходили мимо, человек зябко поежился во сне и плотнее запахнул на себе плащ, из-под которого теперь высовывалась только его жесткая растрепанная рыжая шевелюра.
Я молча усмехнулся.
У пристани меня без лишних церемоний приковали к целой веренице рабов.
К восьми часам стали сходиться капитаны круглых кораблей и начали торговаться со старшим надсмотрщиком о цене на гребцов. Надсмотрщик, на мой взгляд, хотел получить слишком много за свой товар, учитывая, что мы предназначались только для использования на скамьях галер. Я, однако, воздержался высказывать по этому поводу свои соображения. К тому же он наверняка получил указания продать нас как можно дороже. Кос, очевидно, не жалел ни сил, ни средств на снаряжение своей флотилии. В подобной ситуации каждая медная монета приобретала для острова совершенно особое значение, поскольку вкладывалась сейчас в дело упрочения будущей славы и могущества.
Меня же занимали в этот момент совершенно иные проблемы, и больше всего раздражало хозяйское отношение ко мне будущих владельцев, осматривавших меня, похлопывающих руками и заглядывающих в рот, дабы исследовать качество зубов. Очевидно, я был в неплохой форме, если меня решили выставить на продажу в качестве гребца на галеры.
Поблизости от помоста с выставленными на нем на продажу рабами сидел, скрестив ноги, рыбак, занятый починкой разложенной перед ним сети. Рядом, у его ног, лежал трезубец. Заметив подошедших к помосту новых рабов, он откинул с лица длинные пряди черных волос и проводил вновь прибывших внимательным взглядом своих серых глаз.
— Ну-ка, пожми мне руку, — потребовал один из капитанов. — Я беру к себе только сильных людей.
Он протянул мне кисть руки.
Я сжал ее в ладонях.
Через мгновение он взвыл от боли.
— Хватит, раб! — приказал надсмотрщик, охаживая меня плетью по плечам.
Я разжал кулак; ломать руку человеку я вовсе не хотел.
Тот стоял напротив меня, смущенно потирая руку и с недоверием окидывая взглядом мою, очевидно, производящую на него менее сильное впечатление фигуру. Затем, вероятно, решив, что я все же не слишком хорош для его корабля, он отправился осматривать следующие кандидатуры будущих гребцов на галеры.
— Выкинешь еще что-нибудь подобное, — пообещал надсмотрщик, — и я тебе глотку перережу.
— Сомневаюсь, что вы порадуете этим Луриуса и Чембара, — заметил я.
— Да, тут ты прав, — усмехнулся надсмотрщик.
— Сколько вы хотите за этого раба? — поинтересовался следующий подошедший капитан с тщательно подстриженной щегольского вида бородкой.
— Пятьдесят медных тарнских дисков, — ответил мой продавец.
