— Хороших Кангов не бывает, — отрезала старшая жена под одобрительное кивание Мии.
— А этот хороший, и вообще, жены, вы, похоже, от рук отбились. Мне надо повторять дважды? — полушутливо изобразил я недовольство, которое жёны приняли за чистую монету.
— Нет, Макс Са, это хороший Канг и он будет жить с нами, — торопливо согласилась Нел, а Миа добавила:
— Наверное, это самый лучший Канг, если так говорит Макс Са.
— Его зовут Санчо, и он мне как сын, запомните.
Обернувшись, я подозвал Санчо. Указывая на Мию, Нел, ребенка и дворец с поселением, я поставил точку:
— Ха! (это все мое, нельзя никого убивать или обижать).
— Ха (я понял, я тоже твой, ты вождь).
— Хаа? (ты точно все понял?)
— Ха (никого не убивать, все твое, только ты вождь и больше никто).
— Макс Са, о чем вы говорили, ты знаешь язык Кангов? — Нел смотрела на меня в изумлении.
— Я сказал ему, что вы мои жены и что вас трогать нельзя. Но, если вы будете много болтать, я разрешу ему вас наказать, — отшутился я, поудобнее перекладывая мальчика на руках. «Ух и тяжелый, зараза, и как она такого гиганта выносила»? — подумал я.
Когда мы пришли во дворец, я первым делом взял кусок чистой ткани и искупался прямо за домом, обливаясь водой. Это конечно не банька, но на сегодня сойдет. Баньку строить начну сразу же и привью Русам любовь париться.
Когда я зашел в дом, Санчо уминал рыбу, но не тронул чечевичную похлебку. Пришлось показать личным примером, какая это вкусная и полезная еда. Потом я послал за Рамом. Всем остальным, даже американцам, я велел передать, что сегодня неприёмный день.
Когда радостный Рам влетел в комнату, то на время остолбенел, увидев Санчо. Но агрессии не проявил, по моим наблюдениями неандертальцы к представителям своего вида относились куда терпимее, чем кроманьонцы.
— Макс Са, как хорошо ты дома, — Рам раз пять повторил эту фразу, боясь, что недостаточно сильно выразил свои чувства.
— Рам, это Санчо. В нем течет кровь твоего народа, даже больше чем в тебе. Пусть он побудет и поживет с тобой, чтобы ему было легче привыкнуть. Санчо, это Рам, в нем есть кровь народа Ха.
Затем я добавил на неандертальском наречии:
— Ха, Ум (он из твоего народа, будьте братьями, слушай его).
— Ум, Ха? (Моего народа? Выглядит не очень похоже), — переспросил Санчо, разглядывая Рама.
Они были примерно одного роста и комплекции, хотя Санчо все же смотрелся здоровее. А ведь он еще подросток пятнадцати лет, в какую глыбу он превратится через пару лет?
— Рам, идите, мне надо отдохнуть, — я откинулся назад и прислонился к стене.
Рам посмотрел в глаза Санчо, и тот встретил его взгляд. Секунд двадцать они смотрели друг на друга. Второй сеанс телепатии состоялся на моих глазах. Полукровки признали свою кровь: их лица посветлели, морщины на лбу разгладились. Не сговариваясь, они одновременно вышли в дверной проем, оставив меня с семьей.
До самого вечера я играл с детьми, пока не устал. Настырнее всех оказались близняшки Анна и Алла, которые первое время боялись меня, но, осмелев, просто не слезали с колен. Миха и Мал вели себя больше по мужски, выспрашивая об убитых врагах и страшных хищниках, которые встречались мне по пути.
Услышав о моем возвращении, приходили вождь Выдр Наа и оба американца. Их всех терпеливо выпроводила Нел, сказав, что я сплю, а утром будет Малый Императорский Совет. Только Лару и Гау я не смог отказать в аудиенции. Эти два боевых товарища мне были очень дороги. Гау долго ощупывал меня руками, пытаясь убедиться, что я натуральный. Когда, наконец, стемнело и дети отправились спать, передо мной стала дилемма. Но к счастью для Мии, Нел оказалась в нерабочем состоянии.
Торжествующе сверкнув глазами, Миа поволокла меня в свою спальню, и вскоре ночной Плаж окончательно убедился в моем возвращении. Сдался на этот раз я, запросив пощады. Многодневные скитания не прошли даром, и требовалось время, чтобы я снова мог чувствовать себя в идеальной форме.
Утром я проснулся поздно. Солнце уже высоко стояло над горизонтом и щедро поливало землю теплом и светом. Умывшись, я быстро перекусил. Нел сообщила, что все члены Совета уже давно маялись бездельем, собравшись под пальмами.
Я вышел к ним, чтобы поздороваться и приветствовать. Тиландер и Лайтфут сияли словно начищенные медяки.
— Но как, сэр? Как вам удалось выжить среди людоедов? И еще добраться по суше обратно домой, ведь экспедиция встретила вас в нескольких днях пути? — Лайтфут исходил нетерпением, желая получить ответы на свои вопросы.
Тиландер был более сдержан:
— Это моя вина, я свернул поиски, когда мы наткнулись на скелет съеденного человека. Простите, что не довел до конца поиски.
— Никто не виноват кроме меня самого, — ответил я. — Бедняга Маа поплатился своей жизнью за мою самонадеянность. Все ответы на свои вопросы вы получите, а сейчас пошли в дом.
Я поздоровался со всеми и, шагая впереди, вернулся в комнату, где обычно проходил Малый Совет.
— Прежде чем вы доложите мне о ситуации, я коротко расскажу вам о своих приключениях, чтобы удовлетворить ваше любопытство, — сказал я.
Рассказывал я недолго, большинство несущественных деталей опускал, говорил только главное. Так как на Совете присутствовали Миа и Нел, об озерных Луома я упомянул только вскользь, не задерживаясь на сексуальных приключениях. Меня слушали внимательно, не перебивая. Эмоции, вызванные моим рассказом, отражались на лице слушателей. Мужчины оживлялись при описании битвы с кроманьонцами и при рассказе о том, как мне пришлось убить два племени неандертальцев: первое за смерть Ики, второе по просьбе озёрных Луома.
Миа и Нел особенно внимательно выслушали то место, где речь шла про Ику. Узнав, что третьей жены не будет, они вздохнули с облегчением. Оба американца слушали, открыв рты: их контакты с дикарями сводились к одному бою, когда Сих захватил Плаж. А настоящих неандертальцев видел только Тиландер, когда были организованы мои поиски. Правда, Лайтфуту хватало и Рама, чтобы представить силу и телосложение другого вида людей. А вчера еще появился и Санчо, который со слов американца уже успел съесть их двухдневный запас еды.
Когда я закончил, воцарилась тишина. Каждый мысленно сопереживал мои приключения, примеряя их на себя. Нарушил молчание Наа. Он попросил выбрать старшего среди его племени, потому что это он допустил покушение на Нел.
— К этому моменту мы еще вернемся, Наа, сейчас не время выбирать старших и вождей, — сказал я. — Управляй своими людьми и впредь, не допускай инакомыслия. Хад, как у нас обстоят дела с запасами?
На мой вопрос староста начал перечислять запасы заготовленных продуктов. Голод нам не грозил, по крайней мере, ещё пару месяцев.
Вчера Нел рассказала мне про повторный мораторий на охоту, введенный ею несколько дней назад. Мораторий я одобрил и на Совете снова подтвердил действие запрета на охоту. Доклады следовали один за другим. Особенно порадовал Лайтфут, который взамен утерянного меча преподнес мне прекрасную катану.
Гау и Бар, введенные мной обратно в Совет, сидели молча. Им особо нечего было докладывать после того, как они в двух словах обрисовали ситуацию на границах. За полгода моего отсутствия враг не тревожил границы наших земель. Тиландер посетовал, что дисциплина среди рабочих упала, а Хер пожаловался, что все меньше людей приходят на проповеди. Обе проблемы были решаемые, после Совета я собирался обратиться к Русам, собрав их перед дворцом.
Нел угостила всех малиновым чаем. За время моего отсутствия этот напиток был под запретом, и американцы обрадовались возобновлению чаепития. Пока члены совета угощались чаем, я вспоминал пережитые приключения, давая себе зарок никогда больше не рисковать. Мой необдуманный поступок с охотой чуть не положил конец всему развитию Русов.
Одно из действий Нел, которая запретила свободное ношение оружия, мне очень понравилось. Пришло время, когда стало нужным выделять сословия. Сословие воинов должно быть моей опорой.
