- Я тоже так думал, - мрачно сказал Брандарк. - У меня хорошие парни, Венсит - может быть, не настолько, чтобы ты привел их домой к своей матери, но хорошие парни в бою. К сожалению, их не так много, как хотелось бы, против четырех кораблей, даже с братьями Топора.
- Когда ты окружен, у тебя больше целей, - философски заметил Базел. Его жесткие, расчетливые глаза противоречили легкому тону. - По крайней мере, они не попытаются потопить или сжечь нас - если только они не хотят быть настоящими корсарами. Я думаю, что они пришли за твоими слитками, Брандарк, а на морском дне на них не купишь и кувшина плохого эля.
- Ну, у меня нет никаких таких угрызений совести, когда дело касается их! - Брандарк хмыкнул, и ученый исчез глубоко в изначальном градани. - Черные паруса, не так ли? Если это то, чего они хотят, я приложу все усилия, чтобы дать им это! - Он повысил голос. - Хорнос! Капитан Форстан!
Его лейтенант и имперский командир прибыли вместе. Обычное выражение легкой меланхолии Хорноса не изменилось, но на его боку был меч, на поясе материализовался дополнительный кинжал, и он надел чешуйчатую кольчугу. Капитан братьев Топора выглядел более встревоженным, чем эльф, когда натягивал свой нагрудник поверх черно-золотой туники элитной тяжелой пехоты империи. Кенходэн не был удивлен; окончательная ответственность за сокровище лежала на нем.
- Эти джентльмены хотят избавить нас от вашего груза, капитан, - спокойно сказал Брандарк, - и у них может хватить сил сделать это. Я был бы признателен, если бы ваши люди собрались по правому борту.
- Немедленно.
Форстан кивнул и побежал прочь, выкрикивая приказы под топот сапог и лязг доспехов. Большинство моряков избегали доспехов, так как их вес быстро утащил бы пловца под воду, но братья Топора не были моряками. Они были одеты в доспехи и несли обоюдоострые большие топоры элиты короля-императора, и Кенходэн мрачно улыбнулся сюрпризу, ожидавшему корсаров, если их союзники не предупредили, с чем они встретятся.
- Команда отправится по левому борту, - продолжил Брандарк, излагая свои планы для Хорноса. - Расчехлите оружие и зарядите его бэйнфайром - но, ради Кортралы, не стреляйте, пока я не прикажу! Последнее, что нам нужно, - это пылающий такелаж вокруг наших ушей, когда мы в меньшинстве четыре к одному!
- Есть, сэр!
- Селдвин, - Брандарк повернулся к командиру своих стрелков. - Зарядите дротикометы, но поберегите их, пока они не подойдут совсем близко. Нет никакого способа танцевать и бегать с ними, когда у них есть ветер, а у нас его нет, так что подождите, пока они не окажутся прямо возле нас, а затем подметите их квартердеки. Если на палубе есть волшебник, он будет там, и если мы всадим копье ему в живот, тем лучше.
- Есть, сэр! - Селдвин отвернулся, но Брандарк поймал его за куртку.
- Подожди минутку. Поставь лучников на квартердек; они не будут пытаться проникнуть через нос - их фальшборт слишком низок, а конусность передней палубы слишком благоприятствует нам - поэтому они пробегут вдоль бортов, чтобы занять нас, затем попытаются ворваться на квартердек и зайти через корму. Не ждите их - начинайте бить по ним, как только они окажутся в пределах досягаемости.
- Есть, сэр! - повторил Селдвин, и на этот раз Брандарк отпустил его.
Кенходэн наблюдал, как команда оживает с целеустремленной яростью. Возможно, они были в меньшинстве и более чем немного недовольны таким положением дел, но, похоже, ими руководил гнев, а не страх. Действительно, они, казалось, почти приветствовали появление врагов, с которыми они могли иметь дело, вместо причудливой погоды, которую они не могли понять ... до сих пор. Высокому голосу Хорноса не хватало громкости рева Брандарка, но он был четким, прорезая шум, как труба, а босые ноги команды добавляли к грохоту настойчивости, противопоставляя солдатские сапоги и грохот открывающихся оружейных рундуков. Он с мрачным восторгом наблюдал, как гном пробует лезвие топора, в то время как мускулистый вантовый издает свист сабли.
- Базел, - Брандарк проигнорировал порыв, продолжая планировать свою защиту, - капитан Форстан может присмотреть за правым бортом. Я бы хотел, чтобы ты был со мной и командой на другой стороне. Хорнос будет командовать баллистами, и он может повести артиллеристов туда, где они понадобятся, как только ублюдки приблизятся к нам. Селдвин будет командовать лучниками и охраной кормы.
- Достаточно хорошо, - ответил Базел. - Думаю, мне лучше пойти поискать свое снаряжение.
Он резко кивнул капитану и направился вниз как раз в тот момент, когда один из младших матросов Брандарка подбежал к нему с зазубренным топором на перевязи. Это не был традиционный большой топор народа Базела, потому что у него было только одно лезвие, но его задняя часть заканчивалась острым шипом, подходящим для пробивания брони, и все оружие имело тонкую смертоносную рукоятку. Брандарк принял его с благодарным кивком, надел перевязь через голову и повесил топор за спину.
- Где ты хочешь, чтобы я был? - потребовал Кенходэн.
- Ты управляешься с тяжелым луком, - ответил Брандарк. - Присоединяйся к лучникам, если тебе угодно. Но сделай своей особой обязанностью присмотр за Венситом. Он будет на палубе, чтобы противостоять любой дьявольщине, которая там назревает, и ты можешь поспорить на все, что у тебя есть, что они попытаются попасть в него пораньше, чтобы остановить его.
- Отлично.
Кенходэн бросился через главный люк в свою каюту. Ему пришлось уворачиваться от последних нескольких членов экипажа, когда они пробегали навстречу, но он показал хорошее время, несмотря на препятствия. Он потратил время, чтобы аккуратно уложить драгоценную арфу, прежде чем застегнул пояс для меча, повесил меч и кинжал Гвинны на бок и перекинул колчан через плечо. Затем он быстрым движением согнул древко лука, поместив натянутую тетиву в пазы, и осторожно потянул за нее. Она гудела так же музыкально, как и его арфа, и он помчался на квартердек.
Он прибыл одним из последних и внимательно осмотрел палубу, фиксируя в уме позиции защитников. Корсары были уже далеко от горизонта, несясь по воде с невероятной скоростью, и тридцать других лучников стояли рядом с ним, наблюдая, как они приближаются. Черные паруса стонали на реях, раздуваемые сердитым ветром, но по-прежнему ни малейшего дуновения ветерка не коснулось "Повелительницы волн".
Кенходэн чихнул от ядовитых паров, когда Хорнос склонился над кормовой баллистой, тихо разговаривая со своими людьми. Тяжелое оружие покоилось на поворотном столе, как огромный арбалет, заряженный длинным древком с лопастями. Его полый железный наконечник длиной в ярд был уже заряжен смертоносным огнем - теперь Хорнос был готов поджечь зловещую смесь смолы, серы, нафты, скипидара и негашеной извести. Базел стоял далеко вперед, у фок-мачты, поставив одну ногу на фальшборт, и солнце сверкало на скрещенных мече и булаве его плаща, когда он изучал врага. Двое халфлингов склонились над дротикометом рядом с ним, укладывая пятифутовые дротики с лопастями в рифленый лоток для стрельбы. Стреляющий стержень из тяжелой пружинной стали приводил в действие все восемь стволов одним рывком шнура, и хотя оружие стреляло медленно, с близкого расстояния его снаряды пробивали десять дюймов выдержанного дуба.
Кенходэн поискал глазами своего особого подопечного и увидел Венсита, прислонившегося к грот-мачте. Он обнажил свой меч, но выражение его лица было пустым от напряжения, а многоцветные глаза невидяще смотрели в никуда, пока разум и воля искали предательские нити колдовства, направленные против корабля.
Удостоверившись в точном местоположении Венсита, Кенходэн повернулся обратно к правому борту и наложил стрелу на тетиву. Скоро они войдут в зону действия длинного лука, и...
Его мысли прервались, и он моргнул, почти пошатнувшись, когда молот ударил по его мозгу, и внезапная ярость взорвалась в нем. Он пьяно покачал головой, борясь с приступом ярости. Это был тот же гнев, который он почувствовал в пивной, только еще сильнее, чем тогда, и это не был ни страх, ни энтузиазм, который, казалось, испытывал Базел. Это была личная ненависть, отвращение, как будто корсары олицетворяли какую-то отвратительную болезнь, и это было настолько сильнее ненависти команды Брандарка, что его кости горели, как лед. Это придавало ему пугающую силу - силу, тем более пугающую, что он этого не понимал. И все же он также видел ее опасность, потому что эта ярость была слепой. Это могло уничтожить его так же легко, как любой клинок... если только он не мог использовать его, а не быть использованным им. Берсеркеры были смертельными врагами, но они также расходовали себя как бездумное оружие, и мысль о смерти в безумной бойне была почти столь же ужасающей, сколь и соблазнительной.
