Дворец - Наталья Викторовна Бутырская

Тедань подходит к стене, кладет ладонь, но та не рушится, как прежде. Под рукой разрушителя на ней появляется дыра и медленно расползается, сжирая лисью магию. Рука Шена стискивает Мэй сильнее, и та, опомнившись, бьет заклинаниями. Хлещет земляной кнут. Свистит ветряное лезвие. Под лапами лисы разверзается яма. В крови бурлит Ки. Вместо крови бурлит Ки.

Мэй уже не чувствует ног. Только руку Шена.

— Могу, — шипит магичка.

Стена. Разрушитель. Дыра расползается еще медленнее. Но Мэй не медлит. Небесное покаяние! Копье из Пропасти! Северный вихрь! Тело распирает от вливающейся Ки. Заклинания сами срываются с рук. Только ноги…

Взлетает жгут.

— Прочь!

Тедань не видит. Перед ним поднимаются щиты. Расцветают массивы. И бессильно взрываются бирюзовыми брызгами.

— Могу.

И он снова встает. Из-под разодранных сожженных шкур видна обуглившаяся плоть.

Стена. Дыра. Голубой свиток! Рука Неба! Огненный дождь! Воздух горит, обжигая легкие. Или это Ки бурлит? Все, что ниже пояса, исчезло. А были ли ноги вообще?

Жгуты… Мэй трясет головой. Кажется ли? Их стало меньше. Не виден отросток. Где седьмой хвост? Яростный вой перекрывает все поле. Облепляет уши, лицо, шею.

Мэй беззвучно кричит, чтобы заглушить вой.

Стена. Дыра растет медленно. Мучительно медленно. Исчезают массивы Шена. Мэй смотрит на донора. Его глаза расширены. По лицу и шее расползаются синие полосы. Массивы снова поднимаются. Слой за слоем. Сколько заклинаний он уже отбил?

— Бей, — звучит в ее голове.

Проклят… Заклинание сорвано. Целых два жгута летят на них. Перед разрушителем встают массивы. Щиты. Еще массивы. Где же Ки?

Тедань отлетает назад. Его губы шевелятся.

— М-могу, — читает Мэй.

Не может. Он не встает.

Стена.

— Бей! — чей это голос? — Бей. Бей. Бей.

Бей.

Молния. Кровавая булава. Молния. Танец света.

Стена распадается.

Бей.

Молния. Ледяная стрела. Молния. Лезвие.

Нет ног. Нет рук. Нет тела. Только Ки. Везде Ки. Повсюду Ки. Вместо тела Ки. Она дышит Ки. Стоит на Ки. Бьет Ки.

Бей.

Где же стена?

Бей.

Пять хвостов пляшут.

Бей.

Вместо крови Ки. Вместо глаз Ки. Вместо ног Ки.

Бей.

Синий огонь уже так близко. Так близко. Взлетают жгуты.

Бей.

Молния. Булава. Танец. Покаяние. Вихрь.

Один жгут распадается на куски.

Удар…

Перед лисой стоит один. Идеальный донор. Четыре жгута.

— Могу!

Донор поднимает руки. Снова стена. Взлетают жгуты. Взлетают и…

Небеса разгневались и рухнули на землю десятками молний. Десятками, сотнями…

Где-то рядом, далеко за спиной, в двух шагах, в тысячах ли что-то кричали, звали. Кто-то схватил за пояс и отлетел, отброшенный вспышкой. Чьи-то руки оттаскивали лежащие тела.

Молнии хлещут, скручиваются в жгуты, канаты, столбы, пока не сплетаются в сплошной шар.

Он вспухает, ширится, растет. Поглощает небо, землю, воздух.

Горит всё.

Небо. Земля. Воздух.

Вспышка!

— Люди говорят, что против лисы вышли трое. Истинный Сын неба, самый талантливый маг и небесный посланник, — молвил мастер предшествующих знаний. — И звери расступались перед ними, не в силах противиться воле Небес. Лишь исчадие Пропасти распростерло семь хвостов и набросилось на троих героев.

— Нас было десять, — сказала Мэй. — ЛяУ. А вернулся только У.

Император Ли Ху невольно коснулся своей груди, где осталось три длинных выжженных шрама.

Раз за разом удары лисьих хвостов отбрасывали его назад, и после третьей атаки он уже не смог встать. Он чувствовал, как бешено колотилось сердце. Так быстро, что, казалось, вот-вот взорвется. И вдруг замерло.

Он видел, как сползла Мэй. Видел, как рухнул Тао Сянцзян, когда попытался коснуться Шена. Видел обеспокоенное лицо Уко, когда та тащила его подальше от взбесившихся молний.

А потом темнота.

Очнулся Тедань в окружении отряда бойцов. Лекарь обеспокоенно прислушивался к стуку сердца императора, которого уложили в паланкин и спешно тащили в город.

Уже потом он узнал, что первым погиб маг по прозвищу Страх. Он выжал всю Ки из кристаллов, стоя вместе с бойцами против армии животных, которых обрушила на них лиса. А затем не пожалел и собственной Ки.

Тао Сянцзян, известный на всю столицу Харскуль, умер, когда хотел оттащить Шена подальше от небесных молний. То ли одна попала в него, то ли Шен в разгаре боя не понял, кто его схватил, и отмахнулся заклинанием… Увы, даже тела этих двоих не смогли найти. Орды животных, пронесшихся по полю, разметали и уничтожили всё.

Во время взрыва Ма, Чистый, Уко, Се Ши и Паралич закрывали собой императора и лежащую в беспамятстве Мэй. И если бы не магический щит, который поставил Паралич, скорее всего, сгорели бы все. А так сгорел только маг.

То, что лиса убита, бойцы поняли далеко не сразу. И лишь когда замершие животные вдруг ожили, зарычали-замычали, Чистый бросился к выжженному кругу, взвалил Шена на плечо и сумел в одиночку прорваться через обезумевших зверей обратно к отряду. На кровь, стекающую по его телу, никто внимания не обратил. Тогда все были покрыты кровью, как своей, так и чужой.

Чистый сражался так же, как и прежде. Его движения не замедлились, его удары были точны и молниеносны. А потом он рухнул и уже не встал. Потом лекарь скажет, что в его теле почти не осталось крови.

Из Киньяна через беснующиеся стада к отряду прорывалось подкрепление. И над тремя бесчувственными телами стояли только трое. Ма, Се Ши и Уко стояли крепко, раскидывали мелких зверей, отпугивали крупных.

Никто так и не понял, что случилось с Ма Ийнгджи. Отряду осталось подождать еще чуть-чуть. Подкрепление было в нескольких десятках метров, но от стен Киньяна бежали не только воины. До нападения лиса успела всех крупных животных, особенно рогачей, быков, яков, согнать прямо к городу. И сейчас они, после выхода из-под контроля, панически метались по полю.

Почему Ийнгджи вдруг замер? Почему в разгар боя оглянулся назад, на лежащие тела соратников? Что он остановило? Уко потом сказала, что видела белую тень неподалеку.

Это небольшое замешательство стоило ему жизни. Пронесшийся мимо лупоглаз снес Ма с ног, а бегущие следом буйволы пробежали по нему, втаптывая в землю и ломая кости.

А потом подоспела помощь.

Потом был переход обратно в город. Потом и живых, и мертвых поднимали на стены в мешках и веревках. Их втащили в ближайший целый дом, выгнав жителей. Уко, несмотря на раны, всё порывалась проверять работу лекарей, кричала, что среди них могут быть предатели. Лишь когда пришел Цянь Ян и собственноручно влил ей в горло усыпляющий напиток, она угомонилась.

Ши