— Тогда кого?.. — Рейе вдруг остановился, точно налетев на незримую стену, и изумленно воззрился на спутницу. — Покинет «Сломанный меч»… Боги, ты говоришь про киммерийца?! Закрыться от вторжения его словом и мощью Аквилонии? Стравить меж собой Трон Льва и Золотую Башню? Но это невозможно! Конан в жизни на это не пойдет!
— Пойдет, — гулька, также остановившись, усталым жестом отерла лицо от невидимых нитей паутины. — Тебе трудно понять, что такое отцовская любовь и отцовская гордость — у тебя нет своих детей, извини. Ради спасения жизни своего наследника Конан пойдет на многое, Рейе. А если не пойдет добровольно, то есть еще подчиняющая Сила Венца. И вот ее-то я боюсь более всего.
* * *
«Волчья стража» — так издавна зовется краткий отрезок времени перед самым восходом солнца, когда предрассветный сумрак загадочным образом сгущается почти до полной темноты, чтобы потом рассеяться под лучами восходящего солнца. Предметы и строения в это время диковинным образом меняют свои очертания, звуки становятся глуше, расстояния — больше, а знакомые дороги извиваются причудливыми узорами, приводя совершенно в иные места. Полого спускающийся к берегам озера Синрет луг, ранее отделенный четкой полосой берега, теперь словно бы слился с водной гладью.
Единственной пограничной вехой между землей и водой стала кузница — приземистое темное пятно, на десяток шагов окруженное неистребимым запахом дыма, раскаленного железа и сгоревшего угля. На нее не действовали никакие завораживающие переливы тумана и предрассветного марева — она всегда оставалась добротным зданием с тронутыми копотью каменными стенами, черепичной крышей и толстенной трубой.
…Теней насчитывалось двое: одна побольше, другая поменьше. Маленькая примчалась прямиком через луговину и, поджидая сотоварища, нетерпеливо металась туда-сюда. Более рослая пожаловала чуть позже, выскочив со стороны еле различимого в пепельном сумраке леса. Встретившись и юркнув внутрь пустующего каменного куба кузницы, тени превратились из бесплотных призраков в мужчину и женщину — несомненных уроженцев Рабиров — и зашептались, делясь узнанным.
— На воротах никого. Даже караульных из челядинцев. Зачем им сторожа — они ж на своей земле. Засов я скинула. Достаточно одного толчка, и створки откроются. Правда, там может висеть заклятие, предупреждающее о гостях и тех, кто уезжает, но с этим нам все равно ничего не поделать. Да, на обратном пути я заметила свет в большом доме для учеников — в том, где над входом фигурка совы. Похоже, там устроилась ночевать половина отряда Блейри — не меньше десятка душ. А еще под этим домом есть роскошный винный погреб… Думаю, сейчас он занят отнюдь не одними лишь бочонками, — Иламна перевела дух и торопливо спросила: — Что у тебя?
— Двое дуэргар на конюшне, которые больше нам не помешают. Уйма лошадей, из них шесть под седлом, только и ждут, когда мы их заберем. Какая-то непонятная возня около длинного каменного строения, уж не знаю, для чего оно предназначено…
— Склад алхимических инградиенций, обладающих опасными свойствами — горючих или взрывчатых, — понимающе кивнула гулька. — Готова биться об заклад, они запихали туда Хасти. Если что-нибудь чародейское в «Сломанном мече» и угрожает сейчас опасными последствиями, так это именно он… Что ж, мы вроде разыскали всех, кроме наиболее ценной добычи Блейри — аквилонского принца. И самого короля Конана, конечно…
— Есть соображения?
— Взгляни туда, — Иламна указала на едва различимый огонек в предутренней туманной пелене. — К дому Хасти пристроено несколько… ну, летних домиков, что ли. В самом-то доме никто не может долго находиться, кроме хозяина поместья и тех, кого он приглашает. А вот эти гостевые спаленки… Их штуки три, срублены нарочно для приезжих, я сама там как-то ночевала. Все на один лад — комната да маленький коридорчик при входе. Пленников наверняка охраняют, но не будут же караульщики постоянно торчать в комнате, так? Значит, сидят в коридорчике. В тамошней тесноте больше троих никак не уместится — а троих мы уложим запросто…
Рейе да Кадена не удержался от тихого хмыканья, столь кровожадно звучали рассуждения Иламны. И ведь совсем недавно эта самая девица проливала слезы над своей незадачливой участью, всерьез упрашивая его подвести черту под ее жизнью! Половину обратного пути до «Сломанного меча» он напрасно пытался убедить ее не вмешиваться, уйти под защиту людей или отправиться в Лан-Гэллом, столицу Забытых Земель. Кто знает, что там творится. Может, кто-то из Большого Круга старейшин выжил. Может, выслушав ее рассказ, найдутся те, кто согласится с незаконностью коронации да Греттайро. Она могла бы поднять против Блейри силы традиций Лесного Княжества, а вместо этого стремится вновь рискнуть своей единственной головой!
Иламна слушала очень внимательно. Покладисто соглашалась с разумностью всех аргументов собеседника. И твердо отвечала «нет» на любые попытки отвратить ее от исполнения раз намеченного плана, каким бы он, этот самый план, авантюрным не казался.
Да и то признать — двоих беглецов теперь вели в первую голову не доводы рассудка, но отчаяние и гнев. Таков был и план — безумный, предусматривающий девяносто пять возможностей более-менее красиво расстаться с жизнью и всего пять — сохранить эту самую жизнь себе и тем, чья судьба теперь стала игрушкой в руках князя — самозванца. Пока им везло. Они благополучно достигли пределов Школы и проникли внутрь. Сумели осмотреться и приготовить пути к возможному бегству, сами до сих пор оставаясь никем не замеченными, даже более того — ухитрились невозбранно для себя нанести некоторый ущерб численному превосходству врага. Кузня стала для них последней возможностью еще раз обсудить весь замысел, прежде чем отправиться на поиски места заточения наследника Трона Льва и его подружки — Иламна слышала, что молодых людей собирались держать вместе.
…Через два или три перестрела серый туман впереди сгустился, так внезапно обернувшись бревенчатой стеной, что рабирийцы едва не налетели на нее. Обогнув выступающий угол дома, они угодили именно туда, куда хотели — в замкнутое кольцо внутреннего двора, образованного боковой стеной жилища Хасти и низкими одноэтажными пристройками. Присмотревшись, можно было различить узкие лучики света, пробивавшиеся сквозь щели в ставнях на одном из окон. К двери вела засыпанная щебнем дорожка и маленькая лестница, сложенная из обтесанных валунов. Гулька поднялась по трем каменным ступенькам, мгновение помедлила и решительно ударила кулачком в низкую створку, украшенную медными полосами в виде виноградных лоз. Внутри послышалась возня. Хриплый спросонья молодой голос рявкнул:
