числе пункт об изгнании, не действует на демонов Двенадцатого Дома. Как смерть Миррин не освободила ее демона, так и моя смерть не могла спасти Зуиласа.
Свободной рукой я взялась за его руку, в которой он держал инферно.
– Теперь я обещаю отдать тебе сердце. Мы не будем вместе, но я всегда буду думать о тебе. Я тебя никогда не забуду. Ты навсегда останешься в моем сердце.
Его голова медленно склонилась, тень упала на лицо и приглушила сияние глаз. Он накрыл мою ладонь своей, и наши руки сомкнулись, сжимая инферно.
– Ты amavrah и vayanin. Я буду думать о тебе всякий раз, как выйду на солнце.
По моему телу пробежала дрожь. Зуилас притянул меня ближе, и наконец наши руки оказались плотно зажаты между двумя телами.
– Enpedēra vīsh nā, – прозвучал надо мной его хриплый голос, и я закрыла глаза.
– Enpedēra vīsh nā, – выдохнула я.
Амулет вспыхнул красным светом, руку обожгла боль. Мучительный жар побежал выше по руке, опалил мне грудь, а затем исчез.
В голове у меня заклубились какие-то темные тени, а сквозь них светилась в самом центре багровая точка. Мысли Зуиласа пронеслись в голове – так быстро, что я не могла за ними уследить, зато чувствовала все.
Его печаль. Сожаление. Глухую боль одиночества.
Глаза у меня распахнулись, и я потянулась рукой к лицу Зуиласа. Моя ладонь прижалась к его щеке, и я привстала на цыпочки, чтобы наши лица были ближе друг к другу, как будто это могло помочь ему собраться с мыслями.
Он отстранился. Инферно был все еще зажат у нас в ладонях.
– Готово? – окликнула Амалия из своей комнаты. – Заинфернились или как?
– Да, – слабым голосом проговорила я, изо всех сил стараясь сохранить самообладание, и убрала руку от лица Зуиласа.
Амалия прошла в гостиную неспешной вальяжной походкой – и ей нельзя было отказать в праве слегка погордиться собой. В черном наряде из кожи и спандекса она выглядела так, словно сошла со страниц моего любимого фантастического романа: его героиня была опасной охотницей за головами, выслеживающей киберпреступников.
Зуилас выпустил инферно, и я тоже разжала пальцы. В центре сияла эмблема В’альир. Я надела цепочку на шею через голову.
Через несколько минут мы были готовы – все четверо, включая Зуиласа. Он не стал прятаться в инферно, отправлялся с нами замаскированным – однако в таком виде у него не было никаких шансов слиться с толпой.
Его наряд навевал такие же футуристические ассоциации, что и у Амалии, и выглядел еще более зловеще: куртка с капюшоном, штаны, под которыми поножи были почти не видны, и пара перчаток с прорезями на кончиках пальцев – для когтей. Прибавьте к этому светоотражающие солнечные очки – и вид получался почти злодейский.
Мы вышли из дома и уселись в черный седан дяди Джека. По головам барабанил мелкий холодный дождик. Когда дядя Джек, выглядевший немного скованно в своем простом, но хорошо сидевшем костюме, нажал на газ, я оглянулась на Зуиласа.
Мы уезжаем. Наш последний вечер вместе уже позади. И, наверное, последний поцелуй. Все кончено.
Даже в самых смелых мечтах я не могла себе такого представить. Что я свяжу свою жизнь с демоном и что эта связь так сильно изменит меня. Так сильно изменит его. След, который мы оставили в душе друг друга, никогда не сотрется.
Машина сбросила скорость и еле ползла. Это отвлекло меня от моих мыслей. Я наклонилась, чтобы выглянуть в ветровое стекло. Дворники метались туда-сюда, стекло было все в каплях дождя.
Высокие небоскребы в центре города сменились старыми четырех- и пятиэтажными зданиями с темными окнами. Уличные фонари освещали пустые улицы – только один автомобиль стоял прямо перед нами. Полицейская машина с мигалками, перекрывшая часть дороги у временного заграждения.
Эта картина сразу же показалась мне знакомой – все как в тот раз, когда Тахеш сбежал и полиция приказала перекрыть большую часть Истсайда.
Если им снова приказано эвакуировать гражданское население – значит, я была права. Что-то происходит с «Вороном и Молотом» – с санкции ОМП или нет, но происходит прямо сейчас.
Почти не сбросив скорость, дядя Джек выехал на тротуар. Офицер патрульной машины распахнул дверь, но мы уже мчались мимо баррикады. Машину подбросило, когда дядя Джек снова вырулил на асфальт, и мы помчались по пугающе пустынной улице к гильдии.
– Смотри, – прошептала Амалия.
Я наклонилась вперед – так, что ремень безопасности врезался в плечо. Примерно в квартале от нас поднимался над крышами и уходил в небо оранжевый столб дыма.
– Остановите здесь, – велел Зуилас.
Дядя Джек остановил машину и заглушил двигатель. Мы вышли, натянули на головы капюшоны от дождя и сгрудились на тротуаре, глядя на освещенное огнем небо.
Теперь стало слышно: глухие удары, взрывы, грохот – и хор криков и воплей, пробивающихся сквозь прочие звуки.
– Что там, черт возьми, творится? – прошептала Амалия.
Я сжала кулаки.
– Идем.
Зуилас уже двинулся вперед стремительной, но плавной походкой – что-то среднее между крадущимся шагом и бегом. Я поспешила за ним, Амалия и дядя Джек следом. Нас обступали темные, пустые здания, нежилой вид пустынного района еще сильнее подчеркивал шум отчаянной битвы, который становился все громче и громче по мере того, как мы приближались.
Проскочив через узкий переулок, Зуилас вывел нас к другой улице. Остановился на краю тротуара и выглянул из-за угла. Я наклонилась ближе, чтобы тоже украдкой взглянуть.
В полуквартале от нас, в мирном свете уличных фонарей, маги сражались не на жизнь, а на смерть.
Пылал огонь, появлялись и гасли разноцветные вспышки магии: это колдуны с помощью своих артефактов отчаянно отбивались от нападавших – чудовищных волков. С пеной у рта, вздыбив спины, волки метались среди магов, щелкая челюстями, и их свирепый рык заглушал крики.
При виде этих гигантских волчищ я похолодела от страха. Ни одно животное не может двигаться так молниеносно, особенно если оно фунтов на сто тяжелее обычного волка!
Это могли быть только оборотни, и я готова была поспорить, что Ксевер придал им дополнительную силу и быстроту с помощью крови демонов – как тем вампирам, с которыми мы сражались раньше.
Зуилас наблюдал за ними, и я слышала, как быстро мелькают его мысли. Невысокие… быстрые… четыре ноги… как kanthav? Насколько сильны?..
Волк схватил какого-то человека за руку своими мощными челюстями, рванул и опрокинул жертву на землю.
Очень сильные… для атаки только зубы… шкура мягкая…
Его беглые мысленные заметки стали сливаться в неразборчивый
