городской тюрьме. – Я и не знала, что приказа о моей казни больше нет.
– К счастью, Глава Бай позаботился о нем.
– Вы знали, что он просто уничтожил его? И вы позволили?
– Если бы Глава Бай не сделал этого, пришлось бы мне.
– Я бы не простила себе, если бы вы пошли на это ради меня.
Генерал улыбнулся.
– Тогда вам лучше не знать, на что я мог бы пойти.
Я смотрела на него и не знала, что ответить.
– Господин! – Сяо Хуань бежал к нам и радостно махал рукой. – Господин! Не знаю, как я уснул.
– Ты не спал всю ночь?
Мальчик кивнул.
– И о чем же ты думал?
Сяо Хуань вдруг опустил глаза.
– О господине.
Генерал рассмеялся и обнял его.
– И что же такое печальное мучало тебя, когда ты думал о господине?
– Что ты уедешь без меня, и будешь без меня, и умрешь, как они! – выпалил сяо Хуань и разрыдался.
Я закрыла глаза, чувствуя, как тоска сдавливает горло.
– Разве ты не знаешь своего генерала? Разве кто-то может одолеть меня?
– Отца смогли!
– Ну, тихо, не плачь. А то я и сам не сдержусь.
Я поднялась и вернулась в покои. Через открытое окно я видела, как генерал успокаивает Хуаня, как тот, вытирая слезы, повторяет что-то снова и снова, и почувствовала, что готова расплакаться вместе с ними. Видимо, с тем вином, выпитом у водопада, было что-то не так. Оно никак не хотело оставлять меня, оно топило слои снега, которые я устало собирала на вершинах Драконьих Гор, оно рвало сердце и шептало: «Больно? Плачь». Но я сдержалась. Я поймала взгляд генерала и улыбнулась. Я не хотела мешать их прощанию. Я не хотела воровать их боль. Годы, которые Хуань спал в седле генерала, годы, когда забота господина сдерживала рвущую его тоску по погибшим родителям, – все эти годы я их не знала. То были их воспоминания, их чувства, их разлука. Я могла только смотреть со стороны и запрещать себе плакать. То были их слезы. Я ничего о них не знала.
Я отвернулась и отошла от окна. Я стояла и просто ждала, пока Хуань сам не позовет меня. Минуты растягивались невыносимой тишиной. Но и они прошли. Сяо Хуань прибежал ко мне и обнял:
– Сестрица, завтрак ждет.
Генерал улыбался, сяо Хуань, пряча заплаканное лицо, то мне, то господину подкладывал сладости. Я видела, как он оттягивает тот момент, когда завтрак кончится и нужно будет прощаться.
– Хуань, у сестрицы еще есть дела в городе. Подождешь меня здесь?
Я наклонилась к нему и прошептала:
– До вечера господин весь твой!
Он заулыбался и кивнул.
– Вам незачем уходить. – Генерал смотрел на меня так же, как в тот день, когда я играла для него на цине.
Я улыбнулась, но все же ушла.
Я бродила по городу, пытаясь отогнать мысли, сдавливающие виски. Я прошла мимо весеннего дома госпожи Жоу, где нашла сяо Хуа, я купила целый сверток османтусового печенья, но так и не смогла съесть ни одно. Я даже дошла до северной окраины и узнала дом, в котором живет госпожа Сун. Несколько минут я стояла у ее ворот, будто решаясь войти. Потом я вспомнила, что мне незачем видеть ее, и ушла. Бай Син будет не рад, что я потревожила это место. Его самая большая тайна. Я усмехнулась и подумала, что моей тайной будет то, что я приходила сюда. Еще одной моей тайной. Такой же, как наша встреча с ним пять лет назад.
Мне было пятнадцать, снег и кровь Драконьих Гор уже размыли лицо моей матери и голос отца. Маленькая разбойница, верящая кинжалу больше, чем словам человека, давно похоронила У Минчжу. От неловкой, неуклюжей девочки с пухлыми щечками не осталась и следа. Из дрожащей лужи на меня смотрела лишь Гао Фэнь, ловко танцующая в схватках и знающая, что бури и голод могут свести с ума, если сдаться им без боя.
В тот день Цзе Цзин отправил меня вместе с Хуан Ю в Крепость Снежного Тигра. Сюда стекались все, кто хотел купить силу. Союз Лунного Серпа был лишь одним из многих, хотя и самым знаменитым. Если кто-то хотел получить нашу защиту на долгий переход или отомстить обидчикам, они должны были прийти в Крепость и найти одного из наших людей. Цзе Цзин редко заключал сделки, но часто посылал кого-нибудь в город, чтобы купить продовольствие. В тот день была моя очередь. В Крепости знали, что я ученица самого Главы Серпа, и не донимали меня. Хотя иногда мне приходилось напоминать особым смельчакам, что, даже если Наставник в горах, мой нож все еще был острее их языков и быстрее их рук.
Пока Хуан Ю занялся добычей вина, я торговалась за мешки риса. Я спорила с продавцом, когда толпа зашумела, и я увидела его. Впервые с той ночи, когда он снял свадебное покрывало с моей головы. Сначала я не узнала. Только заметила, как остальные заглядываются на молодого воина, идущего сквозь ряды. Он был красив, поразительно красив. Я не могла отвести глаз и все смотрела на него, удивляясь, как только этого господина занесло в наши края. А потом он посмотрел в мою сторону, и я поняла, что этот молодой воин – Бай Син. Нас все еще разделяла толпа, он не мог заметить меня, но я испуганно попятилась и спряталась за лавкой. Я не слышала ни удивленного ропота продавца, решившего, что мы уже заключили сделку, ни шума толпы. Я смотрела на него, чувствуя, как страх вжимается в мои ладони. Что, если он заметил меня? Что, если смог бы узнать? Но он прошел мимо. Я выдохнула. Нужно было бежать в другую сторону, прочь от этого места, прочь от него и воспоминаний о той ночи, но вместо этого я тенью скользнула по его следу. В одном из чанов с рыбой я поймала свое отражение. Нет, он бы ни за что не узнал в этой разбойнице молодую госпожу У. Не узнал бы. Я шла за ним и надеялась, что он покинет Крепость, что он не задержится здесь. Но он зашел в местный постоялый двор и заплатил за комнату. Он был совсем один, без слуг, без воинов Лотоса, с простым мечом, в запыленном плаще. Я видела, как посматривают на него завсегдатаи гор – как на легкую добычу. Бай Сину не стоило здесь задерживаться. И хотя отец всегда говорил мне, что наследник Лотоса
