же вы тогда выживаете?
Не отрывая взгляда от дороги, Лайн произнес:
– Камня у нас нет, но он нам и не нужен.
Я едва удержалась от того, чтобы посмотреть на Кинна.
– Как так?
– Вы же собираетесь в Альвион? Вот и узнаете сами.
Холодные нотки в его голосе меня насторожили. Лайн явно не просто так отмахнулся от вопроса – он что-то скрывал, и, судя по тону, что-то не особо приятное. Ладно, зададим этот вопрос попозже Генсу – наверняка тот окажется более разговорчивым. А пока я решила зайти с другой стороны:
– Расскажите мне про Нери, пожалуйста.
Лайн тяжело выдохнул и покачал головой:
– Поверить не могу, что ее не стало. Она была такой… не знаю даже, как сказать. Из тех, кого просто так не сломить. Ну и одиночкой, по правде говоря. Три года с нами провела, а так ни с кем и не сблизилась.
– Три года с вами?
– Ну, так-то два, этот год – с Псами, но она ж всё равно нашей оставалась.
– Но что она делала у Псов?
Лайн переглянулся с Генсом и слегка откашлялся:
– Когда Зеннон закрылся от мира, далеко не всем это пришлось по вкусу. И тогда на сцену вышла Амри. Она из ваших, из зеннонских… Она заключила некоторое соглашение, благодаря которому раз в год мы можем торговать с Зенноном – камнями, кое-какими вещицами и, самое главное, сведениями.
Я слушала его, не веря своим ушам.
– Раз в год… Вы имеете в виду день возвращения Псов?
– Именно.
– Но как?..
– Дело в том, что один из Псов всегда – Лисица.
Мои глаза расширились от изумления. Лайн чуть улыбнулся, видимо, довольный тем, что его слова произвели такое впечатление.
– Это всё Амри придумала, – в явном восхищении подал голос Генс.
Лайн кивнул.
– Один из нас отправляется к Псам и живет с ними – долго, как правило, целый год, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. Ну и чтобы узнать всех поближе: изгнанники разные, у каждого найдется что рассказать о происходящем в городе, и у каждого есть свои тайны, которые чего-нибудь да стоят.
Чувствуя себя неуютно, я поерзала в седле.
Лайн продолжал:
– Ко дню возвращения мы передаем нашей Лисице или Лису – хотя обычно мы отправляем женщин, им больше доверия – всё необходимое для торговли. Вместе с Псами она идет к воротам Зеннона, где и совершается сделка. Потом Лисица возвращается к нам – с деньгами и прочим.
– То есть вы ведете незаконную торговлю через Карателей?
Кинн задал вопрос ровным тоном, но мне почудилось, что в его голосе проскользнули и нотки злости.
Лайн благодушно усмехнулся.
– Строго говоря, эта торговля не нарушает Закон. Она, скажем так, находится вне его рамок.
– Вы поэтому нам всё это рассказываете?
В этот раз Кинн спросил резко, с нажимом. Но ответил Лайн совершенно спокойно:
– Во-первых, мы рассчитываем на ваше благоразумие и молчание. А во-вторых, кому бы вы могли предложить эти сведения? За пределами Зеннона это ни для кого не является тайной. Разве что для Волков. Но не похоже, что вы захотите снова с ними связываться. А в Зеннон вы вряд ли когда-нибудь вернетесь, да и тогда – кто вам поверит?
И он продолжил рассказ так, словно его не прерывали:
– Далеко не каждой Лисице выпадает возможность заключить сделку с Зенноном. На кону стоит очень многое. Мы отправляем только проверенных членов клана. Нери была с на ми уже два года и показала себя отменным образом, и тогда Амри наконец дала отмашку.
– Наконец?
– Нери целый год ждала своей очереди. Тот, кто идет в Зеннон, получает очень хорошие деньги. А деньги ей были нужны – для ее младшей сестры… Хотя, честно говоря, не уверен, что на месте Нери стал бы так стараться.
Я вспомнила, как Нери однажды упомянула, что ее изгнали из-за доверчивости сестры, и не удержалась:
– Почему?
– Потому что сестра ее подставила. Они были из довольно знатной, но не слишком состоятельной семьи. Родители рано умерли. А сестра связалась с дурной компанией – влюбилась по уши не в того, и он этим воспользовался. Наплел, что женился бы хоть завтра, да денег нет, и так заморочил девчушке голову, что убедил переодеться в старшую сестру и подделать ее подпись на займе. Обещал всё выплатить, но, едва получил деньги, сразу испарился. Но она так и не поняла, что ее обманули, и, вместо того чтобы рассказать всё Нери, стала этого молодчика ждать. А когда пришел срок возврата, с Нери затребовали деньги, которые она не брала и которые, естественно, отказалась выплачивать. Тогда устроили разбирательство. Там были свидетели, которые ее опознали. Ну и, конечно, показали документы якобы с ее подписью. Тогда-то Нери и поняла, что это всё дело рук сестры. Нери взяла долг на себя, но выплатить его так и не смогла, и тогда ее осудили за присвоение чужих денег. И изгнали. А после этого она еще хотела помочь сестре – передать ей в Зеннон деньги, представляете?
Пока Лайн говорил, у меня в голове зазвучали смутные обрывки слышанных когда-то фраз. И вдруг перед глазами всплыло пухлощекое лицо Тами, которая с воодушевлением тараторила, округлив глаза:
– Ты слышала с утра горн? Не поверишь, такой скандал! Это изгнали старшую сестру Инары Торнн. Нет, ты представляешь, ужас какой! А я ее даже видела, эту сестру, она к нам в школу заезжала…
Я вздрогнула. Когда Нери упомянула свою младшую сестру, я не связала эти два факта. Как музыкальную шкатулку, я спрятала это воспоминание в самый дальний ящик памяти – так жутко мне тогда было: изгнали не кого-то безымянного, а девушку, с чьей сестрой я училась в одной школе. В ту минуту я поняла, что изгнать могут любого. И меня с моей аномалией…
А ведь Тами в тот день называла имя старшей сестры… Я сосредоточилась на ускользающих словах, изо всех сил пытаясь вспомнить имя, – словно ловила в мутной воде верткую рыбку.
И вспомнила.
Пусть Серра с Иалоном встретят тебя в Чертогах вечности, Эрика Торнн.
Еще пару часов мы ехали без остановки, но наконец я попросила о привале – хотелось поесть и отдохнуть.
Лайн с Генсом поделились с нами едой, и впервые за месяц я попробовала настоящий хлеб с сыром. Мы с Кинном сидели на земле рядом, почти соприкасаясь плечами, но я не осмеливалась открыто заговорить с ним.
Радость от того, что Волки нам больше не страшны, давно померкла. И
