Когда боль заструилась по кровеносным сосудам и достигла лица, Шуньдэ взвыла от нестерпимой муки. Несчастная в корчах рухнула на пол и принялась по нему кататься. Шрамы на ее лице словно ожили, они извивались, подобно червям, медленно пожирая рубцы и бугристую омертвевшую плоть. Кожа на лице принцессы постепенно разглаживалась.
Ни тени сочувствия не мелькнуло в лице Наставника, он оставался глух к стонам ученицы. Когда крики Шуньдэ стихли, половина шрамов исчезла с ее лица. Глаза старика вспыхнули: луч надежды наконец забрезжил перед ними. У ног его, с трудом переводя дыхание и напоминая побитую собаку, распласталась измученная принцесса.
Он присел на корточки, поворошил разметавшиеся по полу волосы и нежно погладил принцессу по щеке.
– Снадобье действует. В следующий раз веди себя хорошо.
Шуньдэ по-прежнему лежала на полу, холодный пот пропитал ее одежду насквозь. Она с ужасом и ненавистью смотрела на Наставника государства. Не сказав больше ни слова, старик забрал пустую чашу и медленно вышел из опочивальни.
Принцесса поднялась с пола не сразу. Одной рукой она схватилась за сердце, а вторую сжала в кулак. Не дожидаясь, пока дыхание выровняется, Шуньдэ вытащила из-за пазухи заготовку пилюли Линь Хаоцина. Яростное безумие засверкало в глазах принцессы. Открыв рот и положив пилюлю в рот, она запрокинула голову. Шарик скользнул вниз по горлу, нутро принцессы перевернулось вверх дном, голова закружилась, но принцесса сразу встала на ноги.
– Я не могу больше ждать. Ни единого дня, ни мгновения… Цзи Чэнъюй, птица Луань… Пора принести вас в жертву!
С этими словами принцесса Шуньдэ, пошатываясь, вышла из опочивальни.
* * *
– Зачем ты позвал меня сюда? Что хотел мне сказать?
У стены вокруг дворца было безлюдно и тихо. Этой ночью Чжу Лин распустил императорскую стражу, поэтому массивные ворота никто не охранял.
Цзи Чэнъюй огляделся и нахмурился.
– Куда подевались императорские гвардейцы? Принцесса Шуньдэ совсем распоясалась? Теперь она распоряжается даже императорской гвардией?
– Цзи Чэнъюй… – Глаза Чжу Лина в прорезях маски были бесстрастны. – Нам известно, что, покинув школу Наставника государства, Цзи Чэнгэ принял буддизм и взял себе новое имя – Кунмин. Он помог тритону захватить северные земли, что шаг за шагом привело к нынешнему противостоянию.
Лицо Цзи Чэнъюя застыло.
– Почему ты заговорил об этом?
– Цзи Чэнгэ – твой кровный брат. Ни до ухода из школы Наставника, ни после он не помогал тебе и не думал о твоем будущем, – начал Чжу Лин, но вдруг запнулся, опустил голову и завел речь о другом: – Я никогда не обращал внимания на то, как к тебе относятся в школе Наставника государства и при дворе. Не слушал наветов тех, кто советовал не сближаться с тобой. Всегда относился к тебе как к родному брату.
В памяти Цзи Чэнъюя всплыл образ вспыльчивого, но искреннего юноши. В прошлом Чжу Лин отличался вздорным характером и все же от природы был добр. К несчастью, он жестоко пострадал во время пожара, который устроил тритон в подземелье Наставника. Юношу спасли, однако в лечебнице его жизнь несколько раз оказывалась на волоске. Горе сломило несчастную мать, она скончалась, не отходя от сына, прикованного к больничной койке. И когда Чжу Лин пришел в себя, он переменился…
Настороженное лицо Цзи Чэнъюя смягчилось.
– Чжу Лин, я…
– Я сделал ставку на нашу былую дружбу, – перебил его генерал. – Хочу, чтобы ты оказал мне услугу.
– Какую именно?
Чжу Лин не успел ответить. Цзи Чэнъюй внезапно ощутил холод в спине и резкую боль в области сердца. Он опустил глаза и увидел кончики пяти острых ногтей, пронзивших его тело насквозь, войдя со спины. Из раны с шумом хлынула кровь, оросив землю вокруг. У Цзи Чэнъюя подкосились ноги и обмякло тело. Он смертельно побледнел и завалился на бок, глядя на генерала в черных доспехах и принцессу в красном. В руках женщины пульсировало алое сердце…
– Одолжи свое сердце, – ответил Чжу Лин холодным, как морозный иней, голосом.
Принцесса Шуньдэ проглотила последний кусочек трепещущего сердца, развернулась и направилась во дворец, даже не позаботившись вытереть свой окровавленный рот. Ее ожидали другие дела, убрать за собой она поручила Чжу Лину.
Обессиленный Цзи Чэнъюй плашмя повалился на землю. Повернув голову, он видел, как принцесса Шуньдэ прошла сквозь дворцовую стену, которая расступилась перед ней, подобно занавесу.
* * *
Шуньдэ неверной походкой шла по дворцу, слизывая с пальцев свежую кровь. Она знала дворец, как никто другой. Слуги и служанки все как один падали на колени, не смея заговорить с принцессой и провожая взглядом ее силуэт. Вскоре Шуньдэ без труда проникла в подземелье.
Императорскую темницу охраняли ученики Наставника государства. Один из них обратился к принцессе с вопросом. Шуньдэ без лишних слов нанесла удар, и бедолага упал замертво. Так она продвигалась все дальше, убивая направо и налево, пока не приблизилась к массивной решетке из темной стали. Прутья были сплошь оклеены заклинательными надписями, которые Наставник государства начертал лично.
Принцесса с жадностью принялась разглядывать окровавленное женское тело, лежавшее на полу за решеткой. Теперь оно больше напоминало труп, чем фигуру могучей птицы Луань, воспетой в легендах. Хотя как еще может выглядеть демон, который сошелся в жестокой схватке с Наставником государства и серьезно ранил его?
Шуньдэ улыбнулась. Фальшиво напевая веселую песенку, она ступила босой ногой на пол камеры.
– Зеленокрылая птица Луань, – окликнула Шуньдэ демоницу, но не получила ответа.
Принцесса приблизилась к женщине и протянула к ней руку, измазанную в крови Цзи Чэнъюя.
– Иди-ка сюда. Сейчас мы с тобой породнимся…
В камере полыхнула зеленая вспышка, и подземелье погрузилось во тьму…
* * *
Цзи Юньхэ провела на морском дне два дня. Этот уголок, поросший грибами линчжи, был прекрасен, правда, за пару дней успел наскучить, и девушке захотелось на берег.
– Нужно потерпеть еще один день, завтра ты сможешь выйти из моря. Тогда жар уже не вернется, – уговаривал Чан И. – Всего один день. Лучше не торопиться.
– Почему ты с самого начала не принес меня сюда? Почему дал всего один гриб?
– Обычно одного гриба достаточно, чтобы обезвредить огненный яд. К тому же линчжи охранял демон-кракен. Сражаться с ним и оберегать тебя было бы намного труднее.
Слова тритона поразили Цзи Юньхэ. Девушка огляделась по сторонам:
– Где же кракен?
– Я отсек ему щупальце, и он убежал.
– Здесь был его дом?
– Да.
Цзи Юньхэ потрясенно поцокала языком:
– Да ты настоящий тиран! Выгнал беднягу из дома. Сорочье гнездо захватила кукушка! [15] Не стыдно тебе?
– Он первый начал, – честно ответил Чан
