Эаны, не имея ничего, кроме воспоминаний о том, кем мы когда-то были, чтобы согреться, чтобы мы продолжали сражаться.
Банба сжала кулак, и тени пропали.
Ее зеленые глаза вспыхнули.
– Возвращение трона – это первый шаг к возвращению полноты нашей власти. Ведьмы вернут нам былую славу, и реки Эаны покраснеют от крови всех тех, кто пытался встать на нашем пути.
Роза отвела взгляд, не выдержав решимости в ее глазах.
– Звучит так, словно ты сама хотела бы занять трон.
Банба фыркнула, но отрицать не стала.
Роза неловко поежилась. Что-то еще тянуло ее за собой. Она уставилась в огонь, пытаясь найти то, что видела раньше.
– Клянусь, что только что видела еще одну тень рядом с Ортой. Другую женщину.
Теперь Банба отвела взгляд.
– У Орты Старкрест тоже была сестра-близнец. Но мы не говорим о ней.
* * *
Позже, когда луна стояла высоко и храп Банбы эхом разносился по маленькой хижине, Роза выползла в ночь. Коварная старая ведьма сказала ей, что сильный правитель иногда должен быть жестоким, но Роза знала, что в милосердии столько же силы. Она намеревалась быть справедливой королевой, хорошей королевой.
Ей не потребовалось много времени, чтобы найти Ровену. Ее золотистые волосы были похожи на пламя свечи в темноте. Она висела на середине скалы. Ее запястья были привязаны над головой, ноги свободно болтались над бурлящим морем.
Ее голова склонилась набок, когда она заметила Розу, крадущуюся к ней по тропинке.
– Пришла покончить со мной, Валхарт?
Роза вытащила из-за пазухи нож Теи:
– Возможно.
Мгновение она наслаждалась страхом, омрачившим лицо Ровены, силой, которая у нее появилась. Затем она опустилась на колени и схватила ее за руку, перерезая веревку вокруг запястий. Роза крепко держала Ровену, когда путы упали, а затем потащила ее вверх, через край обрыва. Ровена выбралась на тропинку. Она погладила натертые запястья, глядя на Розу диким взглядом.
– Ты же знаешь, что я снова могу столкнуть тебя?
– Можешь, – с осторожностью ответила она, – но не думаю, что ты это сделаешь.
– Я предана Рен.
– Я не прошу тебя выбирать.
Ровена поднялась на ноги.
– Почему ты помогаешь мне?
– Потому что хороший лидер правит с состраданием, а не с жестокостью. Может, эти пески и принадлежат моей бабушке, но Эана – моя. – Роза смерила Ровену мрачным взглядом. – Тебе не мешало бы это запомнить.
Роза улыбалась самой себе, пока шла обратно по пляжу. Теплая кровь текла внутри ее, а руки покалывало, но не магия придала ей новый импульс, а власть. Она только что крепко держала ее в руке, глядя сверху вниз на Ровену, и, несмотря на свой гнев и обиду, использовала ее правильно. С милосердием и справедливостью.
Впервые в жизни на этом маленьком неровном пляже на краю света, с песком в волосах и солью на зубах, Роза почувствовала себя королевой.
Королевой, которая готова встретиться лицом к лицу с чем угодно и с кем угодно, кто встанет у нее на пути.
Когда она вернулась в хижину, Банба сидела в кресле-качалке.
– Я знаю, что ты сделала.
Роза подняла голову:
– Так было правильно.
Банба фыркнула:
– Мне следует подвесить тебя за то, что ты ослушалась меня.
– Тогда вперед.
Старая ведьма вздохнула и покачала головой:
– У твоей матери было такое же доброе сердце. Это и погубило ее! – Всепоглощающая печаль охватила Банбу, и на какое-то ужасающее мгновение Розе показалось, что бабушка сейчас заплачет. Она шагнула к ней, но в старухе что-то изменилось. Взгляд Банбы ожесточился, как и ее голос. – Я не позволю, чтобы то же самое случилось и с тобой.
* * *
Рано утром следующего дня звук царапанья разбудил Розу раньше остальных. Она на цыпочках подошла к двери и открыла ее, ожидая увидеть Тильду.
Вместо этого старкрест уставился на нее яркими глазами-бусинками. К его левой лапке было привязано письмо. Роза узнала в ленте свою собственную и сразу поняла, от кого оно. Она подняла его дрожащими пальцами, и когда птица вернулась в небо, озаренное первыми лучами солнца, она прочитала имя, нацарапанное на письме.
Банба.
Она оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что ее бабушка все еще храпит. Затем она вышла навстречу морскому воздуху, спустилась к пляжу и открыла письмо.
Я не могу остановить свадьбу. Гевранцы идут. Убегайте!
Следующие дни в Анадоне прошли под свинцовым небом. Рен сгрызла все ногти, она до изнеможения мерила шагами комнату, в то время как Дыхание короля лежал в своих покоях, в состоянии между сном и бодрствованием, под бдительным оком Гектора Пегаси. Его самочувствие не улучшалось, но и не ухудшалось. Каждое утро Рен просыпалась со страхом, что она может встретить его во дворе в полном, как и всегда, здравии или открыть свою дверь и обнаружить дворцовых стражников, ожидающих, чтобы арестовать ее за то, что она сделала.
Она избегала Селесту, боясь, что чары памяти рассеются и она придет в себя, а значит, вернутся и ее подозрения. К счастью, график Чапмана не оставлял ей свободного времени, а отведенные Рен часы с принцем Анселем давали прекрасный повод не встречаться с лучшей подругой Розы и в то же время находить предлог, чтобы побыть рядом с Тором. Во время их прогулки верхом к границе Эшлинна Рен полулежала на берегу реки и громко смеялась, пока принц и его солдат пытались превзойти друг друга, ловя прыгающего лосося голыми руками.
После этого она видела Анселя еще три раза за обедом и один раз на прогулке по лесу, где принц несколько раз не смог взять ее за руку, прежде чем переключить свое внимание на кормление уток в озере. Рен проводила эти встречи, украдкой обмениваясь взглядами с Тором, не желая ничего, кроме как затащить его в темный угол и наконец поцеловать до беспамятства.
Иногда Рен делала вид, что гладит Эльске, только для того чтобы приблизиться к солдату, не вызывая подозрений. Она вела опасную
