еще улыбаться.
Жив.
И дышит. И чувствует не только желание перерезать себе глотку. А ведь… да, еще пару минут назад он всерьез задумался над тем, что жизнь – редкостное дерьмо, на которое не стоит тратить время.
– Это мертвецы, да? – Милисента осторожно коснулась лица. И пальцы ее оказались на диво холодными. – Как в той роще? Здесь… здесь как-то слишком много мертвецов.
С этим Чарльз не мог не согласиться.
Он нашел ее руку в темноте, расправил ладонь, поднес к губам.
Нельзя так делать.
Никак нельзя.
Но ему отчаянно хотелось прикоснуться к этой холодной ладони. И он подул девушке на пальцы.
– Горячо, – пожаловалась Милисента, но руку не убрала. – Почему так?
– Не знаю, – честно ответил Чарльз. – Главное, что мы пока живы.
– Им это не нравится?
– На самом деле они не способны испытывать настоящих эмоций. Потом… после острова, нам объяснял некромант. Смерть – это процесс не только гибели физического тела, но и отделения энергетической оболочки.
– Души?
– Он утверждал, что к душе это отношения не имеет. Скорее уж, речь о тонких оболочках, которые связаны с энергетическими потоками мира. И отделение идет по-разному. Одно дело, когда человек уходит после долгой болезни, и совсем другое, когда смерть наступает внезапно. Там много факторов.
Отчего-то он говорил шепотом. И казалось, что в темноте иначе и невозможно.
Там, за стеной, ярилась буря. И Чарльз ощущал, как тьма снова и снова пробует на прочность щит, сплетенный им из собственной и чужой Силы.
– Главное, что на маленьких кладбищах эти эманации рассеиваются естественным образом, а вот если кладбище большое и постоянно пополняется…
Кожа на руке Милисенты оказалась не такой мягкой, как у знакомых Чарльза. Наверное, оттого, что эта девушка не носит обычных дамских перчаток.
И мозоли чувствовались.
Какая женщина допустит появление мозолей?
– Добавим, что сила эманаций увеличивается в случае преждевременной гибели. Или когда человек испытывает резкие негативные эмоции. Они словно запечатываются.
– То есть мы едем по…
– Огромному кладбищу, очистить которое вряд ли выйдет. На остров каждые полгода отправляют пятерку некромантов, чтобы вычищали эманации. Иначе даже амулеты не справляются. И да, я думаю, что студентов возят нарочно. Ищут тех, кто психически неустойчив.
Ее дыхание коснулось щеки.
Тоже холодное.
Или это просто Чарльзу самому по себе холодно? Главное, дрожь получалось сдержать с трудом.
Он не успел додумать. И понять тоже, потому что поезд в очередной раз вздрогнул. А следом раздался протяжный скрежет, и их швырнуло на пол.
Да что тут творится?
Глава 32,
где готовятся встречать незваных гостей
Я упала на Чарли, засадив ему локтями по ребрам, и еще подумала, что он сам виноват. Нашептывает мне тут на ухо, правда, не пошлости, а потом уберется на этот свой Восток, оставив меня наедине с разбитым сердцем.
Подумала и…
Поезд явно останавливался, и резко. Что-то ударило в стену – звук получился такой, будто колокол загудел. А у меня в голове одно: правильно, что я булочки доела.
Чувствовалось, что новые нескоро испекут.
Не знаю, как долго тормозил поезд. Наконец он замер, и нас снова швырнуло вперед. Я только и успела, что сжаться в комок, а все одно о диван ударилась, благо мягкий.
А потом над головою что-то протяжно завыло.
– Тревога, тревога!.. – Нервный голос оглушал.
Я еще пыталась подняться, когда дверь распахнулась.
– Маги? – поинтересовался знакомый уже тип. – Наверх.
– Что происходит?
– Мертвяки идут, – сказал он и, подняв руку к шляпе, добавил: – Извините, барышня, но повоевать надобно, а то ж сожрут.
Аргумент серьезный.
И я вытащила перчатки, порадовавшись, что не стала убирать их, как и алхимическое ружье, в багаж. Говорили, что оно не пригодится, но я ведь девушка осторожная.
Предусмотрительная.
Вот и предусмотрела.
Чарли молча подал руку. Ну хоть ворчать не стал, что не место мне в бою.
В вагоне было людно.
Шумно. Тесно.
– Щиты пока держатся. – Давешний тип говорил громко, и голос его заглушал шум толпы. – К сожалению, вышла из строя помпа. Ремонт займет некоторое время, и для него придется отключить внешний контур защиты.
– Номера ставь! – рявкнул огромный, раза в два больше Эдди, орк. – А то попусту треплешься.
Его соплеменники загудели.
Дальше… дальше все шло как-то обыкновенно. Старший командовал. Народ слушал.
И исполнял.
Люди, смотрю, собрались серьезные, бывалые, а потому никто не тратил время на споры, разве что бледный невзрачный пассажир заявил:
– Я попробую поработать. – Он взмахнул руками, и его окутало сизоватое облако, заставившее прочих отступить. – Но нужно некоторое время на подготовку.
– Прикроем, мертвогон, – отозвался тот же орк. – Не боись.
– Некромант, – очень тихо пояснил Чарли. Но был услышан. И бледный пассажир повернулся к нам, смерил взглядом и едва заметно кивнул, то ли приветствуя, то ли просто показывая, что Чарльз угадал. А тот не унимался: – Силы немалой. Никогда таких… впрочем, неважно.
Может, и так. Но ведь некромант – это хорошо?
То есть некроманту ведь проще с мертвяками поладить, чем нормальным людям?
Милисента кивнула и погладила ружье, колбы которого медленно наполнялись алхимическим дымом. Один за другим загорались, активируясь, огненные камни. Сопровождающий хмыкнул:
– Вы, барышня, только далеко вперед не сувайтесь, а то ж еще зашибет ненароком.
– Постараюсь. – Милисента одарила типа очаровательной улыбкой, и уже за это захотелось двинуть ему в морду.
Но некогда.
Мертвяки.
Мертвяков оживших Чарльз уже видел. На полигоне, где поднимались они единственно волей штатного некроманта и для проведения практических занятий. А потому те мертвяки выглядели даже прилично, двигались с неспешностью людей, что и после смерти сохраняли представления о хорошем воспитании. Но, как уже успел усвоить Чарльз, с воспитанием на Западе в целом не очень, даже среди живых.
Где-то впереди коротко рявкнула пушка, наличие которой на поезде в нынешних обстоятельствах даже не удивило. Скорее порадовало. Огненный шар взмыл в небеса, ненадолго разорвав искусственный сумрак. И Чарльз выругался.
Вслух.
Мертвяки… мертвяки шли. Они поднимались из темных песков, страшные, ободранные, являющие собой естественное продолжение этих самых песков.
– Ох… – добавила Милисента. И еще пару слов, для воспитанной дамы неподходящих, но вполне здраво описывающих ситуацию.
Чарльз огляделся.
Пески.
Всюду, мать его, пески. Серые, грифельные, местами поблескивающие свинцовыми лужами выплавленного металла. Поезд застыл в этих песках, слегка наклонившись набок. Рельсы заносило. Но трубы дымили, да и в целом энергетические контуры оставались активны.
Помпа, стало быть.
– Маг? – поинтересовался орк, разглядывая Чарльза с непонятной жалостью.
– Да. Немного.
– Хорошо. – Орк аккуратно расстегнул пуговицы. Сюртук его, шитый из отменного шерстяного сукна, несколько диссонировал с перьями в
