верно, – безэмоционально усмехнулся он, – я бы убил Гончих в мгновение ока, если бы был уверен, что они не пристрелят тебя. – Он вжался в меня сильнее, спина врезалась в стену, возбуждение пробежало по моему телу. Я слышала, как ритмично бьется о стенку кровать в соседней комнате, их стоны разносились в воздухе, усиливая напряжение. – Если ты считаешь, что я предпочел бы твою жизнь гребаному дневнику… – Нож упал на кровать. Уорик схватил меня за бедра, и я обвила ноги вокруг его талии. – Тогда ты, черт возьми, ничего не понимаешь, принцесса. Этот мир разлетится на куски, если с тобой что-нибудь случится.
Огонь, ярость и насилие витали между нами.
Предстояла очередная кровавая бойня.
Момент, пропитанный насилием и жестокостью, рухнул.
Врезавшись зубами друг в друга, мы целовались. Кусались. Посасывали губы друг друга. Поглощали. Наш поцелуй был жестоким и безжалостным. Поглощающим все и выкидывающим все мысли из головы. Пальцы Уорика вцепились в мои волосы, оттянув их. Он доминировал, яростно врываясь в мой рот.
Агрессия пропитала воздух. В комнате витало желание разрушать. Причинять боль.
Наказывать.
Рыча, Уорик схватил мои запястья и прижал мои руки к стене над головой. Тепло его дыхания обдало мой сосок, Уорик лизнул его, пробуждая во мне дикое желание.
Он смотрел на меня, его язык скользил по моей груди, слизывая кровь, которую он пролил.
Первобытное чувство. Необузданное.
Я выдернула из его хватки руки и потянулась к его футболке – точнее, к тому, что от нее осталось, – с легкостью разорвав ткань, которая, казалось, была из бумаги. Ногтями я царапала его грудь, оставляя кровавые борозды. Уорик зарычал. Я срывала с него остатки вещей, его мышцы, забитые татуировками, напряглись, мужчина оскалился. Уорик прижал меня к стене и завладел моим ртом. Он испепелял меня изнутри, выжигал все мысли, превратив в дикое животное, нуждающееся в том, чтобы вгрызться в добычу.
Мы атаковали. Били, царапались и кусались.
Использовали наши призрачные фантомы и реальные тела: скользили и целовались с неистовой страстью. Никто из нас не был заложником, мы уничтожали, разрывая друг друга на куски и превращая в пыль.
До этого фальшивые стоны удовольствия, раздававшиеся из соседней комнаты, сменились криками чистого экстаза, кровать забилась сильнее о стену.
Нас с Уориком выпустили на свободу, словно мы были животными, сидящими в клетке.
Я разорвала его штаны, стянув их вниз, и взяла его массивный, сочащийся смазкой член. Меня охватило жгучее желание оттого, что Уорику было больно.
– Черт, – сказал он сквозь стиснутые зубы. Он опустил свою руку вниз и прикоснулся пальцами к моему клитору, сорвав громкий раздосадованный стон с моих губ.
Из соседней комнаты донесся женский крик, вслед за ним последовало несколько мужских стонов.
Экстаз, который они испытывали благодаря нам, сильнее распалял меня.
Наши реальные руки исследовали тела, мы желали поглотить и пронзить друг друга, оставив отметки, уничтожив все на своем пути.
– Уорик, – в моем тоне сквозили отчаяние и ярость.
Он поглощал.
Истреблял.
Уничтожал меня.
Меня это не волновало. Я желала, чтобы он сжег меня дотла.
Приподняв меня выше, Уорик поддразнивал меня, кружа головкой члена у входа. Я захныкала.
– Хочешь, чтобы я вошел? Хочешь, чтобы мой член глубоко проник в твою киску?
– Да, – выдохнула я, все уже зашло слишком далеко, и я не могла не умолять.
Предупреждения не было, я открыла рот в беззвучном крике. Ток пронзил каждую клеточку моего тела, сжигая все вокруг, выбивая кислород из моих легких. Он проник в меня.
Жестко и порочно.
Дарил высшее наслаждение.
И причинял сильную боль.
В этот раз все было в разы сильнее, чем в предыдущие, словно Уорик пробрался ко мне внутрь и поджег все вокруг.
От стен отразился рев, его интенсивность пронзила меня, удваивая ощущения. Я могла чувствовать наше желание, от этого мне не хватало воздуха.
Уорик вышел и до упора вошел вновь с неистовой яростью.
Я вскрикнула, привыкая к его размеру, утопая в ошеломляющем экстазе, когда он вновь и вновь входил в меня.
– О боже.
Я ощутила, как его призрачный язык скользнул по моей спине, как укусил меня за задницу. Пальцы легонько коснулись моих сосков, отчего я выгнула спину. Я атаковала в ответ, используя ту же схему.
Уорик дернул меня за волосы, откинув мою голову назад, и вошел в меня еще глубже.
– Pokol! [26] – Он напрягся, когда мой призрачный язык лизнул его за бедро, ртом я обхватила его яйца. – Че-е-е-е-е-е-е-ерт, – простонал он, в глазах вспыхнул огонь.
Уорик резко вышел из меня, поставив меня на ноги. Прежде чем я успела выразить недовольство, он швырнул меня в матрас, прижав к нему животом. Сбросил штаны и трусы, продемонстрировав свое шикарное тело. Уорик рычал подобно зверю, спускаясь ко мне. Передо мной был миф.
Волк.
Дернув меня за бедра, Уорик вошел так глубоко, что я сама взвыла зверем.
Мне было плевать, услышит ли меня весь мир. Сдержанности во мне не осталось. Мне было не до рассудительности.
Мы превратились в зверей. Монстров. Неукротимых и диких.
Кровать скрипела и стенала под жестоким натиском.
– Эта гребаная киска моя, – пророкотал он. Жестко войдя в меня так, словно никаких ограничений не существовало. Я громко закричала. – Повтори это.
Я сжала губы, не желая следовать его приказу. Мое наказание ему. Но я лишь усилила его напор.
– Повтори это, принцесса, – процедил он сквозь зубы, пальцами вцепившись в мои бедра – комната наполнилась звуком шлепков.
Мое тело жаждало освобождения, но также мечтало о большем. Я не хотела прекращать. Сопротивляясь Уорику, я лишь больше разжигала его страсть. Здание сотрясалось от нашего секса – он трахал меня злобно и безжалостно, наша свирепость сделала безумными и дикими всех, вовлекая в наше садистское удовольствие.
Темнота обволокла меня, мысли вышли из-под контроля. Пот выступил на коже – наступающий оргазм пробежался по моему телу, сжигая все на своем пути. Я не могла это остановить, к тому же знала, что у меня ничего не выйдет.
Кровать заскрежетала, оставляя борозды на деревянном полу – рама заскрипела. Мы рухнули с громким треском, Уорик вошел до упора, а я закричала. Я окончательно потеряла связь с реальностью, почувствовав на своей груди его разгоряченное тело. Я сжала киской его член, такой неумолимый и карающий.
Уорик заревел, рев эхом отразился от стен, проникнув мне в самую душу.
Я считала, что это раньше я испытывала удовольствие, агонию. Но в этот раз наслаждение затмило и сокрушило
