а несколько лет. Слуги уже чистили двор от снега, сновали на кухне, готовя для хозяев завтрак. Енын медленно шагала по хрустящему снегу, напряженно раздумывая. Где еще она может найти ответы на свои вопросы? Возможно, в каких-то древних книгах о духах и колдовстве? Стоит наведаться к господину Лиму, самому крупному торговцу книгами. Енын обожала читать, поэтому была с ним знакома довольно близко и стала постоянным посетителем его магазина. Но есть ли у него то, что может ей помочь, – неизвестно. Зато она может навлечь на себя ненужные подозрения, которые, учитывая длинный язык господина Лима, легко превратятся в слухи. А этого нельзя допустить, ведь репутация дочери королевского советника должна быть безупречной.
Енын вдруг замерла, вспомнив, как однажды на рыночной площади услышала разговор двух простолюдинов о некоем просветленном монахе, живущем на вершине горы Пэктусан. Он славился мудростью и обширными познаниями, и многие ходили к нему за советом и благословением. Говорили даже, что монах много путешествовал по миру, достиг совершенства в боевых искусствах и врачевании. Вот кто может знать, что Енын делать со свалившимся на нее несчастьем.
Только как уйти из дома? Дорога до храма и обратно по горной тропе займет не меньше четырех дней…
– Дитя мое! – услышала Енын за спиной радостный оклик и обернулась к спешащей к ней матери. – Тебе лучше? Зачем вышла на холод, ты еще больна!
– Матушка, – улыбнулась она и поклонилась, приветствуя родительницу. – Вашими молитвами я здорова.
– Хворь может вернуться, ты еще слаба! – Мать взяла ее за руки и с беспокойством заглянула в глаза. – Я молилась день и ночь о твоем выздоровлении, слава Небесам, они услышали меня!
Сердце Енын заныло: матушка не подозревала о проклятии, которое ее дочь так неосторожно на себя навлекла, забыв на пороге злосчастные туфли, и не знала, что ей осталось жить всего лишь месяц.
– Я бы хотела совершить паломничество в монастырь на горе Пэктусан, – смиренно сказала Енын. Она была почти уверена, что ей откажут, но все же сделала попытку. – Говорят, там живет монах, который вылечил многих людей. Позвольте мне посетить его.
– Дитя мое, ты выдержишь такую долгую дорогу? – Госпожа с сомнением покачала головой.
– Горный воздух целителен, к тому же я поеду в паланкине, – кивнула Енын, удивляясь тому, что обычно строгая мать готова отпустить ее так далеко.
– Хорошо, дорогая моя, только возьми стражу: в горах много разбойников. Я скажу твоему отцу, когда он вернется от господина Ли. Главное – твоя жизнь и здоровье, ведь ты наша единственная дочь. А теперь иди к себе, пока не простыла. Я прикажу Суджон принести тебе лекарство.
В добрых глазах матушки стояли непролитые слезы, и Енын с горечью подумала о том, что с ней будет, если через месяц ее дочь покинет этот мир… Даже представлять это страшно. Она поежилась и вернулась к себе. Прислушалась к тишине своей спальни, опасаясь, что Син не сдержал обещание и все-таки находится где-то здесь, но она чувствовала, что его нет рядом.
В дорогу собирались долго. Матушка без устали раздавала слугам указания, что нужно взять с собой, чтобы молодая госпожа по пути ни в чем не нуждалась. Нагрузили целую телегу с теплыми вещами, подушками, одеялами, лекарственными травами, которые Суджон несколько раз пообещала заваривать и строго следить за тем, чтобы ее госпожа их принимала.
Енын места себе не находила от беспокойства и ощущения, что они впустую теряют время, ведь каждая минута приближала ее к смерти, а она даже не знала, поможет ли ей этот монах. Наконец, к вечеру все было готово, Енын накинула теплый чанот [11], отороченный лисьим мехом, и села в паланкин. И в сопровождении Суджон и десятка стражников отправилась в путь.
Она молилась всем известным богам, чтобы на вершине горы Пэктусан найти избавление от свалившейся ей на голову напасти. Путь предстоял неблизкий, и она прикинула, что должна прибыть в храм не раньше завтрашнего утра, если идти без остановки. Енын тайком сунула каждому воину и носильщику в ладонь по десять нян, чтобы они шли как можно быстрее, и менялась с Суджон, позволяя уставшей служанке хоть немного отдохнуть в хозяйском паланкине.
На Ханян опустились сумерки, слишком ранние даже для зимнего дня. Снег, который прекратился прошлой ночью, пошел вновь, падая на мерзлую землю крупными хлопьями. Дорога на гору Пэктусан лежала через центр столицы, и Енын отодвинула вбок деревянную створку окошка, чтобы посмотреть на любимый город.
Они направлялись по слабо освещенной фонарями улице к рыночной площади. Празднование Нового года, на котором Енын так мечтала побывать, уже закончилось. Торговцы складывали свои товары в большие плетеные корзины, убирали столы, а на земле валялись затоптанные воздушные змеи. Убогие бечевки, которые крепились к корпусу, тянулись по дороге, словно указывая ей путь. На душе вдруг стало грустно и тоскливо. Вот они, мечты юной девушки: втоптанный в грязь, никому не нужный мусор, который завтра на рассвете уберут государственные рабы.
Енын вздохнула и хотела было закрыть окошко, как вдруг замерла, напряженно всматриваясь в просвет между ближайшими домами. В узком переулке мелькнули длинные белоснежные волосы.
– Остановитесь! – крикнула она носильщикам и, едва дождавшись, когда они поставят паланкин на землю, резво выбралась наружу.
– Госпожа, что случилось? – Уставшая, замерзшая Суджон нахмурила брови, преграждая хозяйке путь.
– Пропусти, мне нужно отойти на минутку! – нетерпеливо бросила Енын, отодвигая служанку с дороги.
– Нельзя! Госпожа, куда вы собрались? На улице уже почти совсем стемнело! – Суджон опять возникла перед ней и раскинула руки в стороны, не давая пройти.
Енын раздраженно цыкнула и обернулась к мрачным воинам, которые смотрели на нее с таким видом, будто она преступница, пытающаяся сбежать.
– Мне… – Она замялась, лихорадочно придумывая причину, и шепнула Суджон на ухо: – Мне нужно по нужде. Не могу терпеть! Можешь пойти со мной, если не веришь.
Суджон смерила ее подозрительным взглядом и нехотя опустила руки. Оглянулась в обе стороны пустынного переулка и медленно кивнула. Енын не стала дожидаться разрешения стражи и кинулась туда, где несколько минут назад скрылся Син. В том, что это был он, она не сомневалась. «Как он может разгуливать среди людей? Он ведь дух, так? Тогда почему я его вижу? Может, он мне наврал о том, что хочет стать человеком, и на уме у него что-то совсем другое?» – лихорадочно соображала Енын, пока бежала между домами, подхватив юбки.
Через мгновение она вновь увидела высокую фигуру в длинном белоснежном турумаги [12] и бросилась в погоню, не обращая внимания на заполошные крики
