крошева.
— Согревание костей Таффильда!
Этим теплым полднем в Санкт-Петербурге и его окрестностях происходило множество очень необычных, а местами даже тревожных событий.
Где-то в гостевом районе для благородных, в холле небольшого особняка стояла хрупкая девушка с четырьмя удивительно толстыми и длинными косами, вольно свисающими с её гладко зачесанной головы. Она очень хмуро смотрела на сидящего перед ней на ступеньках усталого молодого брюнета, к плечу которого привалилась беспамятная молодая аристократка с желто-красными прядями в волосах. Со второго этажа этого же особняка неслись не очень пристойные звуки — нескольких людей, а именно полицейских, которых сильно тошнило от того, что они там увидели.
Нечто похожее было и в доках. Там, в пустующей конторе, нашли несколько свежих трупов с огнестрельными ранениями, а также определенно благородного юношу, чьих черт лица не смогли разобрать. В отличие от эпизода в особняке, проходившего под контролем девушки в черном, в доках полиция работала сама по себе, как и журналисты, прилетевшие по чьему-то зову.
Конечно, оба этих мрачных и кровавых эпизода были совсем нетипичны для культурной столицы Руси, но они меркли по сравнению с бешеной перестрелкой устроенной двумя большими группировками неустановленных лиц, которая случилась всего в двух кварталах от открытой заново Санкт-Петербургской Ратной Академии! Вот там произошла самая настоящая война, в которой огнестрельное оружие участвовало наравне с магией. Были даже пострадавшие со стороны, попавшие под шальной огонь. Это событие вошло в передовицы всех газет страны под названием «Маленькой войны», в которой победоносцами назвали усиленный отряд полиции, который, к огромному разочарованию общественности, опоздал. А потом даже не перестрелял всех негодяев, а встал на сторону одной из группировок.
Перьям газетчиков сегодня придется сильно потрудиться!
Однако, кроме дел жутких, кровавых и насильственных, были и другие. Ну, если не считать острейшей изжоги у некоего достойнейшего господина преклонных лет, которому только что был звонок от боярыни Терновой. Необычайно сильно расстроенной, надо сказать. Сколько хулительных слов, сколько пронеслось в голове человека, любящего представляться Амвросием Лебедяновичем Витиеватым… он не говорил вслух за всю жизнь. Однако, даже этот интеллигентнейший и тактичный человек, принимая внутрь полноценную столовую ложку соды, помянул вслух какого-то «проклятого мальца».
В главной же лечебнице города в этот момент со всем вниманием и почтением принимали очень высокого пациента — досточтимую Сильвию Сильверхейм, сбитую манамобилем, за рулем которого сидел определенно один из самых больших негодяев мира. Жизнь девушки находилась вне опасности, а вот нога, попавшая под колесо манамобиля, была серьезно поломана. К тому же за те полчаса, пока высокородная особа находилась на попечении лучших лекарей города, уже были повреждены два медбрата, одна палата и слегка подпалена медсестра, попробовавшая отнять у разъяренной женщины разговорник.
Чуть позже в этот же день слегка пострадало мировоззрение одного вполне порядочного юноши по имени Константин Азов, ибо он случайно увидел, как его верная слуга Пиата, вломившись в пустующие апартаменты его друга, лежит на кровати этого самого друга и пьет из горла бутылку водки, не реагируя на вопросительные звуки хозяина. У этого маленького события будут далекоидущие последствия, а пока одиннадцатый сын Истинного графа переживает небольшой экзистенциальный кризис, а заодно и за товарища, которого всё нет и нет.
Самое странное же случится за сегодня вовсе не в баре «Спятивший медведь» где некий широко, но печально известный Матвей Евграфович Парадин устроит шикарнейшую драку, выступив один против пятнадцати пьяных докеров, выйдя из нее абсолютным победителем, а вовсе даже за Санкт-Петербургом. В небольшом, но очень респектабельном домене, где возвышается башня знаменитого Дмитрия Пространственника.
Именно в ней, находясь в самом защищенном месте магического строения, знаменитый и весьма влиятельный чародей будет испытывать очень сильные сомнения в собственном рассудке, наблюдая за тем, как доставленная ему совсем недавно гигантская жаба, спокойно сидящая на кушетке, ест. Меланхолично пережевывает огромную (действительно огромную!) стрекозу, чтобы затем её аккуратно сглотнуть. И это будет далеко не первое гигантское насекомое, проглоченное этой огромной толстой рептилией под оторопевшим взглядом ее нового хозяина.
Сам процесс поедания Дмитрия волновать будет не особо. Куда важнее для него будет другой вопрос: где жаба берет этих насекомых? Почему он не видит их, а замечает только когда добыча уже во рту жабы? Откуда взялось это создание? Чего оно хочет? И куда, черт побери, оно гадит⁈
Так много вопросов и так мало ответов.
Никто из живых, ходящих по миру, не знал, что вопросов вскоре будет гораздо больше.
Но если говорить о других мирах, к примеру, о Сильверхейме, то у его хозяина, Дария, знай тот, что происходит в Петербурге… у него были бы свои мысли.
…или, скорее, кошмары.
Впрочем, они у него уже начались.
Конец первой книги
