Гор слушал. Он словно губка впитывал информацию. Внезапно пришла мысль: “А ведь он думает не о своем горе, а о моем”, и девушка тут же устыдилась своего поведения. “Эгоистка. Это он должен сейчас выговариваться, а не я”, — подумала она.
— А ты? — робко спросила она. Гор сидел напротив нее на кресле.
— А что я? — Он сделал жест руками. — У меня умер отец…
— Знаешь, я тогда поняла, что он ни слова мне не скажет.
— Почему? — заинтересовался Анубис.
— Потому что у него уже есть женщина, с которой он разделил свое горе… А моя жалость ему не нужна…
В пять часов утра зазвонил мобильный телефон. Бетси с трудом оторвала голову от подушки. Ночные разговоры с богом давались ей тяжело.
— Алло… — хриплым голосом.
— Бетси! — Радостный вопль Гурфинкеля чуть не порвал ей ушные перепонки. — Бетси! Мы сделали это! Мы дошли до сокровищницы!
— О Господи…— немедленно проснулась Элизабет от такой новости.
Миша еще что-то ревел в трубку, она даже представила, как он от счастья размахивает руками и брызжет слюной. А девушка вдруг до сердечных колик захотела оказаться дома, в родном поместье, забыть про все и окунуться с головой в ванную.
Промычав что-то невнятное в трубку, она прервала разговор. Потерла руками лицо, разгоняя кровь. Кошка, лежащая у ног, встала и потянулась. Увидев, что Бетси уже не спит, Баст прошлась по ней и боднула ее ушами в щеку.
— Хорошая… Жалко, что тебя сегодня придется отдать… — ласково сказала она. В ответ на это Баст снова
забодала ее.
Опять зазвонил телефон. Кошка недовольно мурк-нула. Вообще мобильный телефон вызывал у нее стойкое раздражение. А Анубис поднял свою острую мордашку, прислушиваясь, кому там еще не спится.
Звонил шейх.
— Мисс МакДугал, извините, что беспокою так рано, однако я думаю, вам будет интересно услышать то, что я скажу, — неторопливо пробасил Хусейн.
— Я слушаю вас, — вежливо.
— Сегодня ранним утром мы вскрыли сокровищницу. — Он сделал паузу. — Я бы хотел, чтобы вы лично присутствовали на раскопе. Вам надлежит первой увидеть это.
“Зачем? — спросила себя Бетси. — Профессора не вернешь. Знала бы, что так дело кончится, не поехала бы и профессора не пустила”.
А вслух сказала:
— Спасибо, господин Хусейн. Без вашей помощи и участия экспедиция никогда бы не нашла сокровищ. Благодарю вас.
— Не за что меня благодарить, — печально сказал Абд эр-Махмуд. — Я только смею надеяться, что когда-нибудь Аллах простит нерадивого хозяина дома, допустившего смерть гостя. За вами уже отправился ваш молодой коллега. Кажется, его зовут Ральф?
Она бросила телефон куда-то в простыни и повернулась на другой бок. Вставать не хотелось, не хотелось даже шевелиться. Началась вторая фаза, когда горе начинает постепенно уходить, оставляя место лишь усталости.
Вдруг завозился Анубис. Поднялся и наклонил голову, словно прислушиваясь. Походил по комнате, цокая длинными когтями на лапах.
“Надо подарить ему в следующий раз маникюрные ножницы”, — сонно подумала Бетси и тут же подскочила на кровати и бросилась к собаке.
— Анубис, Анубисик, — полезла обниматься к нему девушка, — прости меня, пожалуйста.
Пес недоуменно лизнул ее в щеку. Она тут же метнулась к столу, покопалась в нем и извлекла небольшую коробку, перевязанную яркой лентой.
— Это тебе, — протянула коробку собаке и задумалась. Анубис в собачьем обличье никак не мог развернуть
содержимое.
— Ой, подожди, я сейчас.
Снова метнулась к столу взяла ножницы и очень аккуратно, сидя рядом с собакой, вскрыла коробку и извлекла из нее новогодний подарок.
— Прости меня, — еще раз повторила она, — я не должна была забывать, ведь это подарок на Новый год, но я была так сильно выбита из колеи, что только сейчас о нем вспомнила.
Бетси открыла крышечку у парфюма и добавила:
— Ты говорил, что запах псины тебя раздражает. Вот, — протянула и слегка поводила у его носа изящную бутылочку, — нравится?
Анубис шумно стал втягивать ноздрями воздух. Ей показалось, что в этот момент контуры пса стали слегка размытыми, словно он готовился к трансформации.
“Надо больше спать”, — расстроенно подумала Элизабет.
Собака еще раз лизнула девушку в щеку и направилась к выходу из номера.
— Ты куда? — удивленно спросила Бетси. Короткое ворчание: дескать, надо.
— Ну, как скажешь, — недоуменно сказала мисс МакДугал, открывая двери.
Кошка царственно наблюдала за нею с кровати.
— Ну, что гам? — нетерпеливо спросил Бумба появившегося из раскопа Гурфинкеля.
— Да дыру ту расширяют, — ответил Миша. — Дышать нечем, пыль столбом. Ей-богу, любой европеец уже давно бы тихо скончался в той духоте, а эти знай себе работают, породу кирками ковыряют.
— Им за это деньги плачены, — напомнил Покровский. — А где мисс МакДугал?
— Да вот обещала с Ральфом подъехать. — Гурфин-кель с раздражением отряхнул запыленные брюки.
— Довольно странная ситуация. — Бумба озадаченно почесал короткий ежик на макушке. — Мы тут, понимаешь, на пороге великого открытия, а ее нет, словно Бетг си это все глубоко ро barabanu.
— Так уж и великого, — усмехнулся Миша.
— А что? — возмутился Бумба. — Почему бы за той дырой не оказаться сокровищнице. Шейх ведь не дурак, за зря, что ли, он нам помогать согласился, а МакДугал все это теперь вроде как ро figu.
— Да, Енски этот очень некстати скончался. Придурок старый, даже здесь ухитрился нам насолить. — Гур-финкель пристально всмотрелся вдаль, где, как ему показалось, промелькнул знакомый грузовик. — Не пойму, почему она так убивается из-за смерти этого полоумного дедка? Так много, как он, вообще-то не живут.
— О мертвом или хорошо, или… — начал было Покровский, но вдруг запнулся, радостно толкнув Мишу в плечо. — Гляди, Бетси с Ральфом едут.
И действительно, весело пыля, со стороны Луксора к ним приближался малолитражный грузовичок англичанина.
— А ты говоришь, убивается, — усмехнулся Покровский. — Все-таки наука прежде всего.
— Для кого как. — Скорчив кислую мину, Гурфин-кель снова спустился в гробницу, где на удивление проворно работающие арабы, видимо, почувствовали, что цель раскопок уже близка и что осталось совсем немного.
Скрипнув рессорами, грузовичок плавно затормозил рядом с Покровским.
— Ну, как дела? — спросил Ральф, выбравшись из пышущей жаром машины.
Бумба украдкой покосился на выглядевшую мрачнее, чем обычно, девушку. Странно, но хмурая сосредоточенность делала ее лицо… нет, не красивым, куда уж больше, а одухотворенным, что ли. Сейчас Бетси казалась намного старше своих лет, и куда только делась ее обычная жизнерадостность?
