к портальной установке. Ноздри при каждом вдохе наполнялись ароматом спирта и отдушек. Ее кривая тень в карминовом свете побежала вперед, упала на зашторенные окна, исказилась, превратившись сначала в горбунью, а затем – при очередном шаге вокруг портальной установки, – в воинственную валькирию.
«Что ж, хотя бы воображение не отшибло», – сделала циничный вывод Айсин, как вдруг почувствовала кровь на треснувшей губе. Облизав ее и ощутив железный привкус на языке, она сердито себя одернула: «В любом случае, я могу сама выбирать, кем мне быть, раз уж мое прошлое завесили всякими рюшами из лжи для более презентабельного вида. Это всяко лучше той участи, которую встретила Таллика».
Айси перевела тяжелый взгляд на Лиар, внимательно следящую за проявлением фотографий.
Какие бы религии ни утверждали, что смерть – это только начало, Айси считала, что это чушь. Когда ушла мать, а отец сильно заболел, она, будучи маленькой девочкой, заботилась о нем, но даже тогда понимала: если он умрет, она останется совсем одна. В какой-то степени ее давний страх сбылся, ведь она, как Итарина, бросила Алфиана, хоть и не по своей воле. Однако держаться ей позволяла мысль, что, несмотря на расстояния, они с отцом живы. И пока жизнь дает им новый день и новый шанс найти выход, не все потеряно. Айси очень боялась за папу: ей однажды после перемещения на Нееру уже снился сон, в котором она видела его труп. Она проснулась в холодном поту, а потом не могла уснуть до самого утра. Смерть Таллики бередила этот страх и напоминала о всепоглощающем чувстве, вытесняющем остальные ощущения, точно прожорливое ничто. Оно обдало ее изнутри ледяным дыханием, от которого кожа покрылась мурашками. Айси стремительно, до паники захотелось выдернуть свой разум из пучины этого наступающего конца, за которым нет ничего, кроме вечной темноты. Она резко подалась назад, словно могла физически сбежать от своего ужаса. Как вдруг кто-то коснулся ее предплечья. Айси едва не вскрикнула, испуганно шарахнувшись в сторону.
– Осторожно, мало ли кто прячется в тени, – хмыкнул Феликс, вальяжно отпуская ее.
Айси не слышала, как Фел прекратил храпеть и подошел, но по ухмылке поняла, что перед ней Сирнеус. Так просто стало отличать их теперь, когда она знала правду. И насколько же слепы они были, не замечая такой явной разницы в их поведении. Этот уже усвоенный вывод все так же неприятно зудел, точно заживающая рана. Казалось бы, мелочь по сравнению с остальными пришедшими бедами, больше выглядящая как несуразное недоразумение, но мерзко саднит, как только слегка заденешь.
– В тени прячутся либо трусы, либо убийцы, – раздраженно и надменно парировала она.
Красный свет предупреждающе отражался в его карих глазах. Кожаная куртка, небрежно распахнутая на Феле, на Сирнеусе выглядела вызывающе. Айси поняла, что даже одна и та же одежда на них смотрится совершенно по-разному. Ни дать, ни взять – на близнецах, которых сначала путаешь, считая, что все сводится к их внешней схожести, а потом подмечаешь все больше характерных отличий. Кожа Сирнеуса казалась еще смуглее в алом свете, отчего он походил на бравадного пирата в закатных лучах солнца. Того и гляди, в мочке уха сверкнет золотая сережка. Будто угадав ее забавное сравнение, Сирнеус широко улыбнулся, показав белоснежные зубы.
– К счастью, это всего лишь я. Тебе ничто не грозит.
Айси не успела придумать ироничный ответ на его бессмысленные попытки наладить общение из-за голоса Лиар:
– Ребят, фотографии готовы. Осталось подсушить, и они окончательно проявятся через пару секунд.
– Оставь их пока, – сказала Айси и стушевалась от своей повелительной интонации.
– Так что вы для меня припасли? – осведомился Сирнеус. – Судя по сумбурным воспоминаниям Феликса, там было что-то, связанное со смартфоном, так?
Айси второй раз за день пришлось взять на себя роль рассказчицы. По окончании ее монолога, Сирнеус окинул офис «ЗолСума» властным взглядом, будто все здесь принадлежало ему.
– Интересная мысль, но вы проверили, совместимы ли материалы с Теллеи и Нееры? – он глянул на Айси, словно это она отвечала за алхимическую сторону вопроса. По-военному широко расставив ноги и сцепив руки за спиной, он выжидающе смотрел на нее. Гордый подбородок вздернут, голова слегка наклонена – генерал весь обратился в слух. Айси покосилась на Лиар.
– Ой, – пробормотала та, покрывшись румянцем, едва заметным из-за специфического освещения.
– Ой? – Сирнеус вновь усмехнулся, его густая темная бровь изогнулась ироничной дугой. – А можно услышать что-то более информативное?
– Простите, я не подумала об этом. – Лиар прикрыла глаза, видимо, собираясь с мыслями. На короткое мгновение Айси показалось, что перед ней та же неуверенная в себе девочка, испугавшаяся их в первый день на Неере.
Сирнеус терпеливо ждал.
– Полагаю, последние события выбили тебя из колеи. Сочувствую твоей утрате, – наконец, мягко произнес он.
– Это не оправдание моей рассеянности, – с упрямой досадой отозвалась Лиар.
Она вернулась к столу и бережно взяла смартфон. Затем алхимической ручкой начертила на железном корпусе маленькую руну. Ничего не произошло. Айси с любопытством перевела взгляд на Сирнеуса и поняла, что ошиблась: он внимательно смотрел поверх смартфона в воздух.
«Опять эти их невидимые алхимические каракули».
Айси раздосадованно плюхнулась на стул. Вновь никакого участия в деле, лишь бесящее ожидание. Лиар бормотала что-то себе под нос, а Сирнеус редко в ответ то кивал, то указывал в пустоту и мычал нечто нечленораздельное. И сколько Айси ни пыталась до сухости в глазах вглядываться в воздух, не смогла ничего увидеть. «Это тебе не улики на столе перекладывать», – назидательно проворчал внутренний полицейский.
Айси уже не вслушивалась в разговор Лиар и Сирнеуса, которые перекидывались названиями рун и алхимических терминов. Смысла для нее это имело примерно столько же, как если бы она оказалась на лекции по ядерной физике.
«К сожалению, ты не человек великого ума», – констатировал внутренний полицейский.
Фыркнув, Айсин осторожно вытащила из-за пазухи кулон, подаренный Лагаром. Бархатная поверхность приятно касалась кожи, а горящий в его чреве огонь выглядел, как живое создание. На секунду ей даже померещилось, что внутри бьется красное сердце, но потом огонек вновь зашевелил оранжевыми языками, и видение пропало. Завороженно разглядывая вещь, которая когда-то принадлежала матери, Айси внезапно ощутила непривычную заполненность в том месте в душе, которое всегда оставалось пустым, какой бы счастливой она себя ни чувствовала.
– Айси! – настойчиво позвал Сирнеус. Скорее всего, не в первый раз, потому что в его голосе отчетливо слышались требовательные нотки. Она вскинула голову и уставилась на алхимиков, которые выжидающе смотрели на нее.
– Простите, задумалась. Вы что-то говорили?
– У тебя есть какая-нибудь вещь твоего отца? – спросила
