Наступил вечер, за ним ночь. Кажется, в ночь перед казнью положено мучится размышлениями, страхами или еще чем-то таким, но Якоб спокойно лег на солому и уснул. Если бы его часто казнили, так он хотя бы знал, насколько это страшно и, может быть, боялся бы. А так – зачем бояться неизвестно чего? Смерти же, как таковой, Якоб не боялся. Было только обидно за глупо прожитую и короткую жизнь.
Ночью его разбудил шум.
Необычный.
Очень необычный.
***
– Отец Тестудос!
Шварцвайсские монахи не теряют самообладание. Однако монах, встретивший отца Тестудоса в коридорах – аббат вышел посмотреть, что там происходит во дворе – был несколько растерян:
– Отец Тестудос!
– Да, брат Мустелинус. Что случилось? Можно подумать, наш монастырь берут штурмом...
– Да!
– Что «да»?
– На нас напали.
– Кто?!
Кто может напасть на Шварцвайсский монастырь?! Королевские войска? Король не станет нападать на своих верных слуг. Противники короля? Грибнйо Король? Мстительные колдуны?
Монах помедлил:
– Вы мне не поверите...
– Кто?!!
– Эльфы. И дракон.
Глава 41
Якоб дернулся и проснулся. Что там за шум на улице? С его места – а ближе подойти не позволяли цепи – из маленького окошка был виден только кусочек ночного темного неба... Темного?
Небо озарилось отблесками огня, как будто монахи решили на ночь глядя развести огромный костер. Или как будто в монастыре запустили фейерверк, который Якоб один раз видел на ярмарке в детстве.
Подтверждая его догадку, раздался треск. Хотя нет. Это не фейерверк, это выстрелы!
Пожар? Якоб дернулся, цепи загремели. Совсем не хотелось, чтобы здесь нашли его обугленный скелет. Стоп, а при чем выстрелы?
– Эльфы! – послышался командирский крик, – Эльфы справа!
А, все понятно. Ему просто снится. Не могут же на монастырь напасть сказочные герои. Тогда огонь, это наверное...
– Дракон! Стреляйте в дракона!
Ну вот, подтверждение. Это сон. Якоб сел на солому, зевнул и улыбнулся. Эльфы и дракон, как раз из мечтаний Фукс... Фукс!
Парень вскочил. Это – не сон. И на монастырь наяву напали эльфы вместе с драконом. Неужели...
Неужели ведьма жива? Ведь то, что хотела рыжая бестия – эльфы и дракон – то и получилось. Тогда...
Тогда они пришли за ним. И вовсе не для того, чтобы помочь. Фукс решила отомстить. И сейчас...
Загрохотали замки и засовы. Дверь распахнулась, на пороге...
Не может быть!!!
Этого просто не может быть!!!
***
Если Якоб видел ситуацию исключительно в своем воображении, то перед глазами отца Тестудоса весь этот бред был в полных и ярких красках.
За стеной монастыря стоял дракон.
Огромный, высокая стена была ему ниже пояса, а рогатая голова на длинной змеиной шее взметалась ввысь футов на сто. Желтое змеиное брюхо, распахнутые перепончатые крылья и странно маленькие на их фоне передние лапки.
Чешуйчатая кожа дракона светилась красным светом, чудовище было прекрасно видно даже в темноте.
Монахи дружно выстрелили в ему в брюхо, но пули не оказали эффекта...
– АХХХРРР!!! – дракон распахнул пасть и исторг ввысь столб огня.
При его свете стали четко видны маленькие фигурки, ловко перепрыгивающие через стену.
Зрение монахов было под стать звериному, поэтому все четко видели длинные лошадиные уши, торчавшие из светлых волос пришельцев.
Эльфы.
Из сказок – а эльфы встречались только в них – отец Тестудос помнил, что Дети Сумерек одевались в зеленые одежды, а также любили и умели пользоваться луками. Нападавшие словно задались целью опровергнуть расхожие стереотипы: красные мундиры, длинные волосы, заплетенные в косы и самое главное...
Эльфы были вооружены ружьями.
После первых же выстрелов в их сторону они рассыпались по монастырскому двору и открыли ответный огонь. Монахи залегли и завязалась перестрелка.
Обиженный невниманием дракон, который, к счастью, не собирался лезть на освященную землю, дунул огнем. Ближайшая настенная башня мгновенно почернела и задымилась. Правда, не загорелась.
В темноте мелькали вспышки выстрелов, медленно затягивающих двор пороховыми клубами.
Отец Тестудос лихорадочно пытался понять, что происходит. Эльфы и дракон... В сказках – всегда враги. Но теперь эти сказочные персонажи вместе штурмуют его монастырь. Как? Почему? Зачем?
Аббат ухватил последнюю мысль. Зачем... Отбросить всю шелуху, весь волшебный антураж и понять, чего хочет добиться противник.
Перебить монахов? Нет. Если он набрался наглости и сил напасть на Шварцвайсский монастырь, то для уничтожения братии можно было сделать все тихо, то есть вырезать всех в темноте... Понятно, что не получилось бы, но можно было попытаться. Или же, самое простое – натравить дракона. Значит, цель иная...
– Зелень красная! – отец Тестудос кулаком выбил из стены камень.
Значит, нападающие пришли за чем-то важным. Или за кем-то. А кто в монастыре может оказаться важным для колдуна, сумевшего призвать несуществующих тварей?
Крестьянин!
И тюрьму никто не охраняет, все схватились с эльфами, фиолетовое через золотистое с красно-бурым и лилово-желтым!
***
Якоб ожилал увидеть кого угодно: мертвую Фукс, Подмастерье, монахов, гвардейцев, эльфов... Даже король генерал Нец не был бы таким уж неожиданным.
В дверь камеры вошли его братья: Иоганн и Фриц.
– Привет, братишка, – улыбнулся старший, – Ты чего это здесь сидишь? А нам приходится тебя выручать.
– Иоганн... – Якоб почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы.
– Про меня, конечно, все забыли, – хмыкнул средний брат.
– Фриц... Что вы здесь делаете?
– Ты посмотри, он еще и спрашивает! Сам просишь всяких воронов о помощи, а потом удивляется.
– Так вы... Вас...
– Якоб, тебе нужно осторожнее выбирать друзей, – перебил его Иоганн, рассматривая цепи, – Но об этом потом, сейчас нужно побыстрее выбираться.
Старший брат разломил звенья цепи на правой и на левой руке. Как калачи. Да, братья Якоба были посильнее его самого...
– Быстрее! – Иоганн махнул рукой, – Кольца снимем по дороге.
Братья вышли из камеры.
***
– Брат Риноцерус! – отец Тестудос, пригибаясь, подбежал монаху, к выглядывающему из-за угла монастырской пекарни.
– Скорее за мной! Пока эльфы...
– Отец Тестудос... – брат выглядел... удивленным?
– Что такое?
– Эльфы... Они... исчезают.
Аббат выглянул. Действительно...
Вон рослый эльф с коротким ружьем вскочил, краснея мундиром, из-за колодца и исчез. Словно лопнул, подобно мыльному пузырю: вот только что был, и вот уже нет ни следа.
