День, когда разорвался мир - Анна Беннинг

Кстати, сегодня она ему уже и не подошла бы…

Я заставила себя отвести взгляд от Бэйла. Он не был центром моей жизни.

Мы стояли на крыше огромного небоскреба, которая представляла прекрасный обзор на город. После Мехико Нью-Йорк был вторым по величине мегаполисом на планете. Он протянулся далеко в глубь страны, так далеко, что поглотил многочисленные города, расположенные вдоль Восточного побережья. Точно так же, как в Новом Лондоне, город был поделен на несколько административных районов. Отсюда я уже могла различать их границы. Они были отмечены огромными высотными домами-фермами, в которых на вертикальных плантациях выращивались продукты питания.

Здесь, под пасмурным ночным небом, лоскутный ковер из бетона простирался до самого горизонта. Казалось, что неоновые рекламные вывески высотой с метр жили какой-то своей жизнью, словно были бесконечным, беспорядочным пульсом этого города, реальные размеры которого больше не мог осознать ни один человек.

– Кураториум находится вон там! – крикнул мне Бэйл.

Он стоял в нескольких метрах от меня на краю крыши и показывал вниз на город.

Я подбежала к нему. Здание института было легко узнаваемо не только из-за бесчисленных дронов, сигнальные огни которых то и дело освещали ночное небо. Оно находилось прямо в центре Нижнего Манхэттена и немного напоминало перевернутую подкову. Два огромных небоскреба, не очень широкие, зато очень длинные, заслоняли своей тенью остальные здания вокруг. На самом верху они соединялись друг с другом дугой, образуя зияющую щель посередине.

Я здесь еще ни разу не была, хотя кураториум в Нью-Йорке был самым влиятельным в мире институтом. Его территория покрывала не только всю Северную Америку, еще он постоянно помогал другим институтам справляться с восстаниями «Красной бури».

– Я доставлю тебя к входу, – сказал Бэйл.

Я покачала головой, прежде чем он поднял руку, чтобы открыть вихрь.

– Дай я попробую сама, – попросила я и сжала воздух, превратив его в чистую энергию.

Сейчас, когда я знала, как это происходит, это было так же легко, как дышать.

Вихрь вырос между нами и поглотил нас. И прежде чем умчаться с этого места, Бэйл подошел ближе и взял меня за руку. Я старалась не смотреть на него. Вместо этого я сконцентрировалась на том, чтобы направить вихрь прямиком к кураториуму.

Пока энергии беспрепятственно наполняли меня, я могла руководить вихревым потоком, не напрягаясь. И только когда он изменил свое направление, я заметила, что Бэйл стал влиять на определение нашей цели. И как я ни напрягалась, я ничего не могла поделать с его влиянием.

Интересно, как скоро я смогу управлять вихрями так же, как он? И получится ли у меня это вообще?

Когда окружающая нас действительность начала складываться в полноценную картину, мы с Бэйлом очутились на улице, прямо под рельсами. Над нами на узких металлических опорах проносились бесчисленные транспортеры. Даже в это позднее время они были до отказа наполнены людьми, а на остановках, расположенных наверху между высотками по ходу движения транспортеров, ожидали еще сотни пассажиров.

Бэйл проследил за моим взглядом.

– Я никогда не смог бы так жить, – сказал он, и я внутренне с ним согласилась.

Лис тогда делала все возможное, но жизнь на окраине Нового Лондона, прежде чем мы переехали в шикарную квартиру в центре, чуть не свела меня с ума. Вокруг тебя постоянно находились люди, куда бы ты ни направлялся. Кроме нашей небольшой квартиры, не было ни одного места, которое не пришлось бы делить как минимум с десятком других людей.

– Давай, – Бэйл вырвал меня из воспоминаний, – пойдем.

Я кивнула, и мы отправились в путь. И хотя нам пришлось отойти на полквартала назад, кураториум был виден издалека. Бэйл специально не стал приземляться перед входной дверью – это было бы легкомысленно. В конце концов, любой вихревой бегун знал его в лицо.

Мы и так привлекали к себе внимание. Прохожие косились на нашу униформу, некоторые и вовсе останавливались, чтобы сфотографировать нас. Толпы людей проходили мимо, и от меня не ускользнуло, что Бэйл уже заученным движением наклонил голову вниз и пошел быстро, чтобы избежать любого контакта. Это сразу избавляло его от любопытных взглядов.

Когда мы проходили мимо витрин мегамаркета, Бэйл замедлил свой ход. Я остановилась около него и увидела за стеклом товары с его изображением.

– Это должно быть странно, – произнесла я тихо.

Бэйл напрягся всем телом:

– «Странно» – не то слово, которое я стал бы здесь использовать.

Я внимательно посмотрела на него. Мне до сих пор было непонятно, насколько он ненавидел всю эту суету вокруг своей личности.

– Но ведь Хоторн делает все это, потому что ты был его самым важным бегуном.

– Нет. – Бэйл посмотрел на меня своим привычным насмешливым взглядом. – Он делает это только потому, что никогда не верил в то, что я умер. Ведь не было никакого тела. И он знает, что если будет сохранять этот… миф вокруг моей личности, то я никуда не смогу попасть, потому что меня могут узнать. Хоторн всех сделал своими шпионами. Он наклеил мое лицо везде, где только можно. Гениальный ход, надо отдать должное этому подонку.

Я непроизвольно вспомнила многочисленные передачи о жизни Бэлиена Треверса, которые день и ночь крутили по всем информационным каналам. Неужели все это было делом рук Хоторна?

Я сжала губы и никак не отреагировала на его слова. Впервые у меня возникло чувство, что Бэйл добровольно открыл дверь в свое прошлое.

– Однажды он усомнился в том, что сможет найти меня. Поэтому начал искать бегунов, которые могли бы занять мое место. Вот только он так никого и не нашел.

– Пока не появилась я.

Бэйл кивнул и снова посмотрел в витрину:

– Пока не появилась ты.

– Мне очень жаль, – сказала я тихо, хоть и не понимала, за что, собственно, извинялась.

То, что Хоторн не хотел отпускать своего бегуна, потому что не верил в его смерть, это я могла понять. И все-таки мне было жаль, что из-за этого у Бэйла не будет шанса на нормальную жизнь.

Бэйл ничего не сказал. Он отвел взгляд от витрины и посмотрел в направлении кураториума. Еще немного, и я наконец смогу обнять Лис, Луку и Гилберта.

Подкова находилась уже прямо перед нами, недалеко. Обе башни не только имели синий наружный фасад, но еще и были подсвечены синим светом. В отличие от института в Новом Лондоне, который выглядел как вытянутый вихревой поток, это