— У нас есть почтовые соколы, — сказал Гвай. — Обо всем случившемся мы немедля сообщим герцогу, его светлость непременно поможет. По-твоему, что произошло на самом деле? Почему захвачен именно твой замок? Это связано с Временами тумана?
— Как много вопросов… — выдавил барон Олем. — И туман, будь он проклят! Конечно, я понимаю, что госпожа Лиа, которая верховодит в этой странной парочке, интересуется магией. А туман есть порождение магии и ничего другого!
Они говорили, будто скоро в Дортон приедет некая очень важная персона, имени не называли.
— «Господин»? — тотчас спросил Конан. — Ты хоть что-нибудь о нем знаешь?
— Ничего… Я читал в старых семейных хрониках о Временах тумана. Запомните главное: туман никогда не входит в человеческое жилище, оно ему неподвластно. Туман действует и днем, распространяя магический яд дальше, в глубину земель Бритунии. Туман содержит как первородное зло, так и обычную безобидную магию, не способную причинить вред. Это все, что я вынес из древних рукописей. Остальное — полнейшая загадка.
— Не входит в дом? — подняла голову Асгерд. — Гвай, ночевать придется у самого подножия Лазурного кряжа, а может и на склонах. Старый шатер мы с собой взяли?
— Конечно. Я как чувствовал, что он пригодится!
Варвар понял, о чем ведется речь. Знакомясь с обширным набором снаряжения отряда Ночной Стражи, Конан увидел и довольно большую палатку, очень и очень тяжелую. Ткань, сверху до низу, была вышита серебряной нитью. Эдакая маленькая крепость против нечисти, заставшей охотников ночью в пути.
Туман, туман… Что же он такое? Откуда появляется, чего хочет? Ответить на данные вопросы почти невозможно — Исчезающая долина за горным кряжем, проникновение в ее пределы чревато неприятностями, самая худшая из которых называется смертью, а войско, идущее на штурм долины, состоит всего из четырех людей. Впрочем, это утверждение сомнительно. Четыре человека и один броллайхэн, который сейчас гуляет неизвестно где (спит, наверное!). Чересчур маленькое войско. Но, говорят, великий король Аквилонии Сигиберт Завоеватель, разбил объединенную армию держав Заката силами только четырех гвардейских легионов… Кто знает, может легенды правдивы? Тогда и у нас появляется твердая надежда на победу. Победу если не над всей нечистью мира, то над загадками, поставленными перед крохотным отрядом Ночной Стражи.
— Между прочим, за нами следят, — сказал Гвайнард. — Если внимательно посмотрите, между двух лощинок левее замка идут всадники. Будем отрываться?
— Зачем? — хмыкнул Конан. — Пока мы едем вполне благопристойно, приличий не нарушаем. Еще и полдень не миновал, дождемся сумерек. Там и видно будет.
— Согласен. Кто-нибудь знает хорошую песню?..
в котором у охотников появляются неожиданные союзники
Иные поговаривают, будто Грасскальский хребет воздвигся не волею богов и природы, а был порожден Великим Бедствием — падением Небесной горы, столкнувшейся, с материком Заката в совсем уж незапамятные времена. Древность вообще богата событиями исключительными и трагическими, превосходящими по масштабам даже Хайборийское завоевание и крушение непобедимой Кхарийской империи, раскинувшейся на землях целого континента.
Мир изменялся многократно. После Битвы Гнева, положившей конец не-человеческим цивилизациям мира, была затоплена огромная часть Закатных пределов, воздвиглась среди океанских волн Атлантида и через несколько тысячелетий вновь исчезла в пучине, погибла прекрасная Лемурия, бесследно исчезли валузийцы… Гигантские катастрофы преследовали материк неотступно, но все-таки, Небесная Гора стала символом ранимости и хрупкости населяемой человеком Сферы. Она и доныне скрыта под толщей Граскааля, утверждается, что гномы даже ухитрились проложить к ней шахты, и неизвестно, может ли погребенное в камне создание чужого мира вновь проснуться и, в очередной раз натворить бед?
И кто знает, не является ли Исчезающая долина последствием падения Небесной горы — ее магия, возможно, жива и по сей день.
Кезанкия слева и впереди, сточенные зубья Граскааля уходят вправо, на Закат, к горизонту и Грани Мира, за спиной сине-зеленым отливают холмистые равнины Бритунии. Со склонов Лазурного кряжа хорошо различимы полосы лесов, ниточки крупных рек, убегающих в сторону Немедии и к Соленым озерам. Окажись возможность использовать заклинание «орлиного глаза», то где-то вдали можно было бы различить темную точку Райдорского замка и блестки на куполах митрианских храмов Чарнины. Человеческий же взгляд преодолеть многие десятки лиг, увы, не в состоянии.
Перевал оказался на удивление проходимым, не сложным. Природа сама создала вполне удобную тропу, вьющуюся по крутому боку горы. Никаких камнепадов, оползней или угрозы схода лавин, снега на вершинах было слишком мало. Отряд поразило полное отсутствие животных — Конан давно начал размышлять о необычной тишине, стоявшей на склонах. Всякая звериная мелочь, живущая в горах и на редких, поросших низенькими соснами площадках, обязательно должна бы оказаться на пути. Обычно зверьки копошатся, ухают, скребутся, перекрикиваются тонкими голосками, но сейчас ничего подобного не отмечается. Напрочь исчезли мошкара и комары. В небе не заметно хищных птиц, которые обитают в предгорьях и на скалах во множестве. Говорить о всяко-разных горных козлах, пещерных медведях и прочих известных тварях, обычно скачущих по камню или поджидающих в засаде добычу, вообще не приходится — их нет. Кроме звуков, исходящих от человека и лошади, ничего не слышно. И не видно. Спрашивается, почему?
Подъем на перевал продолжался до середины дня, пока Гвай не обнаружил ровную и удобную площадку, где можно было устроиться на кратковременный отдых. Ручеек, травка для лошадей, нагретые солнцем плоские камни, на которые немедля улеглись люди — растянуться и дать отдохнуть спине. В дальнейшем придется покинуть седла и вести коней на поводу — тропа становится довольно крутой.
— Примечательное зрелище, — сказал Гвай, указывая вверх и вперед. — Вот вам источник ночного тумана, благоволите рассмотреть подробно! С места не двигается, пускай наверху сильные ветры, выглядит безобразно и вообще наводит на размышления о колдовском происхождении. Я разве не прав?
Конечно, Гвайнард был прав. За стеной Лазурного кряжа, колыхаясь сероватыми боками с черными прожилками, бурлила огромная туча. Довольно интересная туча, на взгляд охотников — чересчур плотная, слишком устойчивая, на диво многоцветная, пускай в гамме красок господствовали только черный и все оттенки серого цвета, от серебристого, до буроватого. Изредка облако подсвечивалось изнутри сполохами синих и белых молний, заметных даже при ярком солнце. А иногда скопившийся над горами туман приобретал очень мрачный багровый отсвет, будто за перевалом извергался вулкан.
