и постаралась представить Циллу. Это сработало, на глаза навернулись настоящие слезы.
Пальчики королевы сжались на руке Луизы.
– У каждого из нас своя беда. Ваша девочка, мои братья… Они сейчас в Рассвете.
– Ваше величество так добры.
– Я желаю Селине выйти замуж по любви, только по любви… И уехать отсюда! – выкрикнула Катарина. – К морю, в горы, в лес, в пустыню… Куда угодно, но вон из этого города!
– Селина не захочет оставлять… – Луиза запнулась, словно натолкнувшись на невидимый забор, а потом прошипела: – Вас.
– И я не хочу с ней расставаться, – заверила королева. – С ней, с вами, Луиза. Сначала я была рада видеть рядом сестру Ричарда Окделла, но Айрис… Айрис такая странная, ее трудно любить.
Может, Айри и странная, но уж точно не дура. Тебя, твое писклявое величество, девчонка раскусила. Другое дело, что такие вещи держат при себе, а Айрис машет ненавистью, как разозлившаяся кошка хвостом. И ведь не уймешь!
– Вы ведь сопровождали Айрис в Олларию. – Катарина нагнулась и подняла сбитый ночным ветром пятипалый лист. – Скажите, она всегда меня ненавидела? Но почему?
Вот оно! «Вы ведь сопровождали…» И это после разговора с Мирабеллой! Сказала летучая мышь кошке правду или нет? Могла сказать, значит, врать нельзя.
– Ваше величество… я увидела девицу Окделл уже в Олларии.
– Создатель!
Слишком громко. Или не слишком? Она и сама завопила, когда узнала о похождениях юной герцогини.
– Я… я ничего не понимаю. Как Айрис здесь оказалась?
– Я вряд ли могу быть полезна вашему величеству. Герцог Алва, у которого служит мой сын, велел мне сопровождать Айрис Окделл ко двору. Я не могла отказаться… – Луиза вздохнула поглубже и смущенно замолкла. Пусть спрашивает, если ей нужно.
– Я так мало знаю, – пролепетала Катарина. – Вы давно знакомы с герцогом?
– В молодости я видела его светлость два раза. – Еще одна проверочка, но тут уж к ней не подкопаться. – Мой покойный супруг был капитаном Лаик. В Фабианов день…
– Я знаю. Я имела в виду, – перебила королева, – вы… Герцог Алва пригласил именно вас, но он о вас… То есть я ничего о вас не слышала.
Какой милый намек на близкие отношения. Дескать, герцог от меня ничего не скрывает, и ты не скрывай. А мы и не скроем… Того, что ты и так узнаешь.
– В Октавианскую ночь моему сыну посчастливилось познакомиться с Ричардом Окделлом. Он его представил герцогу.
– Удивительно…
Удивительно или нет, но это правда. Проверяй, хоть упроверяйся!
– Создатель услышал мои молитвы, – как могла проникновенно произнесла Луиза. – Ваше величество, я – мать! Я так мечтала, чтоб мои дети… пробились в жизни.
– Я понимаю, – вздохнула королева, – что бы ни случилось с нами, наши дети должны быть счастливы. Ваш сын не говорил, где сейчас юный Окделл?
А ты не знаешь? Но хочешь знать, очень хочешь. Для этого ты меня сюда и затащила. Для этого и для того, чтобы проверить, чья я собака, ну проверяй, проверяй… Луиза давно решила, что она – сумасшедшая мамаша, которой повезло протащить дочку ко двору. Такую легко обдурить, купить, запугать, на худой конец, а потом использовать. Госпожа Арамона с обожанием уставилась на ее величество и сообщила:
– Герард говорил, что герцог Окделл уехал по поручению своего господина. Кажется, в Агарию, а потом проследует в Ургот.
Про Ургот Герард ничего не говорил, и вообще с исчезновением Ричарда что-то было не так, но об этом королеве знать незачем.
– Он пишет сестре?
– Герцог Окделл не знает, что Айрис покинула Надор…
– Тем не менее герцог Алва поселил гостью в своем доме?
– Ваше величество… – Ну почему она за сорок лет не выучилась краснеть, как бы это пригодилось! – Я… Айрис Окделл никогда не уронит честь семьи.
Не уронит она, как же… Просто герцог поднимать не стал, зачем ему такое счастье?
– О да, – закатила глазки Катарина Ариго. – Окделлы – это Окделлы, хотя Айрис повела себя неблагоразумно. А вы, Луиза, что вас заставило взять на себя заботу о столь своенравной девице?
– Его светлость… У него Герард, а Селина… Иначе она бы никогда не стала фрейлиной…
– Стала бы, – твердо сказала Катарина Ариго, – если б вы написали мне. Но я понимаю вас. Разумеется, вы благодарны герцогу Алва.
– Ваше величество!
– Луиза, – королева остановилась, – нам пора возвращаться, а я… я до сих пор не сказала, что должна. Леонард Манрик… Я заметила, как он смотрит на вашу дочь.
Смотрит. На обеих. На Айрис как на знатную невесту, а на Селину как… как мужчина. Но рыжий капитан никогда не заденет Ворона, Сэль же он и через порог не нужен.
– Селина – разумная девушка.
– Конечно, – королева снова сжала руку Луизы, – но Манрики – страшные люди.
Тебе, может, и страшные, но с чего ты, голубушка, про них заговорила? Не с того ли, что на первый раз хватит? Навязанная тебе уродина не врет и думает только о своем выводке. Теперь надо подумать, какой от нее может быть прок. Надо расчувствоваться. Дура, она не только краснеть, она и слезу пускать не умеет… Тоже мне придворная дама! Луковицу с собой, что ли, носить, так ведь пахнуть будет.
– Ваше величество… берегите себя.
– Зачем? – подчерненные ресницы дрогнули. – Мои братья мертвы, мои дети не со мной… Их учат меня ненавидеть.
– Отчаянье – величайший грех! – воскликнула Луиза, благословляя маменьку, вколотившую в головы дочерей Книгу Ожидания. – Помните, за темной ночью приходит рассвет.
– Если пережить ночь, – закатила глаза королева, – но… Но вы правы, Луиза. Я буду думать о весне и о Рассвете…
399 год К.С. 8-й день Летних Волн
1
Его высокопреосвященство не был военным. Дораки вообще воевали редко: то ли Создатель, то ли Леворукий в придачу к неплохой голове дал им слабое сердце. Водить армии и махать шпагой Квентин мог разве что в мечтах, но отсутствие возможности не мешало восторгаться изяществом чужих решений. То, что сотворил Рокэ, было безукоризненно со всех точек зрения, единственным недостатком кампании была ее быстротечность. Сильвестр в который раз перечитал сначала депешу Первого маршала, потом письмо Фомы и напоследок донесение фельпского прознатчика. Как вовремя все же был готов приказ, предписывающий Ворону после полного разгрома бордонско-гайифской армии и деблокирования Фельпа отправиться в Урготеллу.
Алва просто невозможен! К Дараме он заявился в чудовищном меньшинстве, а в Фельп и вовсе отправился чуть ли не в одиночку. И все равно разгрыз бордонский флот, как орех. Надо полагать, больше Капраса удивились только дуксы. Вряд ли, вручая гостю всю полноту военной власти, они рассчитывали на столь стремительные победы. Кардинал с усмешкой глянул на три письма. Разумеется, самым коротким было послание Ворона.
«Ваше Величество, – равнодушно сообщал Первый маршал, – по прибытии в Фельп я по настоянию Дуксии принял на себя командование гарнизоном города
