заточить это растение во дворце, чтобы сделать его исключительным экземпляром.
Закончив ужинать, мы отправились разбирать спальные места. На первом этаже остались Алекса и Фирилл. Эмили пошла наверх, я последовала за ней, но на лестнице меня остановила чья-то сильная рука, схватившая за запястье. Развернувшись, перед моим лицом в пару сантиметров застыли миндальные глаза Ламиата, горевшие какой-то неуверенностью.
— Кана, нам нужно поговорить, — начал он. Я стояла в оцепенении. — Я уже давно хотел это тебе сказать, — он потёр затылок. — Когда я вижу тебя, я начинаю задыхаться, — он говорил еле слышно, трепетно, бархатно.
— Тебе однозначно надо к доктору, это может быть банальная астма.
— У меня в голове только ты!
— У тебя в голове сосудики, нервные окончания, череп и мозг, но меня там точно нет. Я здесь.
— Кана, хватит придуриваться! Ты прекрасно понимаешь, о чём я, — не унимался Лам.
— Понимаю, но что с того? Я тоже человек, мне тоже бывает больно. Больно из-за твоей глупой, необоснованной ревности. Ведь если я выбрала тебя однажды, значит я буду бесконечно выбирать только тебя!
— Почему ты никогда не рассказываешь, как тебе больно?
— А разве это кого-то волнует? — на мои глаза стали наворачиваться слёзы. Я сдерживала себя из последних сил.
— Кана, я люблю тебя и готов сделать всё, лишь бы ты была счастлива.
— Я… я… я не могу! Не сейчас!
Я вырвалась из его хватки и в несколько шагов оказалась уже за дверью первой попавшейся комнаты. Закрыв лицо руками, я медленно сползла по ней и расплакалась. Наверное, это было впервые за последний год, когда я смогла дать волю своим эмоциям. Что я чувствовала? Я не могла отпустить ту мысль, что являюсь заложником своего долга. Я была ответственна перед Аза-лоро, перед ВЕСОМой и всем миром. Я должна была закончить начатое, отыскать своих родителей, восстановить баланс в мире и взойти на трон. Моя жизнь перевернулась, всё взвалилось на мои плечи и тянуло на дно жизненного океана бессилия и жалости к себе. Но я понимала, что без освобождения не будет и счастья. Ощутив свободу однажды, уже больше ни на что не хотела её менять. Я запуталась в своих мыслях и чувствах, запуталась в самой себе.
Утром меня разбудил толчок в спину и моё падение с кровати.
— Нам дворец покорять, а ты всё ещё спишь! — Алекса бесцеремонно стояла передо мной, заложив руки на груди.
— Алекса, а словами не могла разбудить? — сонно отозвалась я, медленно поднимаясь с пола.
— Судя по тому, что все уже встали час назад, ― нет, не могла.
— Хорошо, хорошо, я почти готова! ― я начала поспешно собираться.
— Чем ты вообще ночью занималась?
— Сначала не могла уснуть, сейчас не могу проснуться… Ещё и женщиной родилась!
— О-о-о, да-а, это проблема, подруга! — она кинула мне полотенце и мешочек с гигиеническими принадлежностями. — Умывайся и спускайся вниз завтракать.
Внизу действительно уже все собрались за столом, над которым поднимался ароматный дымок, исходивший от омлета и пряного кофе. Увидев меня, друзья заулыбались мне.
— Всем доброе утро!
— Доброе утро, Кана! — услышала я в ответ от ребят. Ламиат лишь только быстро взглянул на меня и уставился в свою тарелку.
— Приятного аппетита и давайте вспомним ещё раз план наших действий, — проговорил Фирилл.
После завтрака Алекса выдала нам хрустальные шары для связи друг с другом, которые прикупила недалеко от съёмного домика. Мы направились к дворцу в сопровождении Кэнора, который подоспел к нам после ночной смены. Мы шли не спеша, чтобы не привлекать лишнего внимания. Вместе со мной шагала Аза-лоро.
— Кана, скажи, а ты боишься?
— Боюсь чего?
— Идти во дворец, да и вообще того, что случится дальше.
— Ты хочешь сказать, боюсь ли я будущего? Наверное, да. Но я стараюсь плыть по течению. Моё сердце не собирается сдаваться, а разум всегда ищет решение проблем.
— А я вот немного боюсь, ― честно призналась Аза-лоро.
— Не бойся, мы как-нибудь выкарабкаемся, — я приобняла её. — Я всегда буду защищать тебя.
— Это правильно! Ты есть — значит всё хорош, — она заулыбалась.
— Уходя на войну, откажись от самой идеи возвращения, — безэмоционально отозвался Фирилл.
— Как мрачно, — сморщилась Алекса.
— Зато правдиво и не лицемерно, — отметил он.
У дворца мы разошлись в разные стороны, как и договаривались. Наша дорога вела прямиком к дворцу, в логово злодейки. Пока мы шли по дворцовой площади, Алекса невзначай начала разговор:
— Кана, что произошло между тобой и Ламиатом? — тихонечко спросила она.
— А что произошло? — я сделала вид, что не понимаю её.
— Кана, меня можешь не обманывать! Я вижу, когда мне врут.
— Тебе сказал что-то Ламиат?
— Нет, я сама вчера с ним говорила, потому что видела, какой он расстроенный.
— Мне надоела его дурацкая ревность! — выпалила я.
— А может она не такая уж и дурацкая? Просто мальчишеская, — заулыбалась она мне. — Он просто боится потерять тебя. Знала бы ты, что он говорил о тебе, когда ты исчезла… ― я сделала заинтересованное выражение лица. — Он сказал так: «Я люблю смотреть в её глубокие синие глаза, в которых можно долго тонуть, как в бескрайнем океане. В её душе прячется ребёнок, который схватив кинжал, держит его крепко-крепко и никого не подпускает к себе так близко, как меня».
Я задумала над словами Аза-лоро. Ко мне пришло осознание того, насколько сильны могли быть чувства Ламиата. Перед глазами пронеслись все те годы, что мы были вместе. Наше знакомство, первая тренировка, рыбалка, охота, первый танец, игры на пляже, соревнования по плаванию, которые я, конечно же, выиграла, а затем и расставание, первый поцелуй… Во всём этом были не только глубокие чувства симпатии и любви, но и чувство уважения. Мы изначально были хорошими друзьями, а затем стали так близки… Я испугалась. Испугалась, что больше никогда не увижу Лама, не почувствую тепло его рук, чарующий запах, не увижу огонь в его прекрасных глазах. Я не знала, что будет дальше, поэтому будущее начало пугать меня. Что, если завтра нас не станет?
Моем, стираем, сушим, гладим, чистим, готовим, убираем. Моем, стираем, сушим, гладим, чистим, готовим, убираем. И так по кругу. Голова гудела от однообразности жизни служанки. Никаких перерывов на пять минут, хотя некоторые девушки находили немного времени, чтобы посплетничать о дворцовых интригах. Служанки постарше гоняли их, заставляя работать усерднее. Мы работали так уже третьи сутки. Тело требовало отдыха, руки зудели от постоянного взаимодействия с чистящими порошками, да и ноги уже изрядно забились. Единственный плюс
