ко мне, но не дотрагивается.
– Зилас?
Она неправильно произносит мое имя. Пропускает звук. Иногда забывает.
Протягиваю к ней руки. Поднимаю ее. Притягиваю к себе, обнимаю. Ее маленькое хрупкое тело в безопасности, когда я держу ее. Она дрожит еще сильнее.
– Зилас, ты… ты вернулся. Ты…
Она смотрит мимо меня – на портал.
Мне и смотреть не нужно, я и так знаю, что его нет. Запах Ахлеавы уже исчез.
Ее маленькие руки сжимают мои плечи. В глазах у нее блестят слезы, лицо кривится.
– Зилас, как же ты теперь попадешь домой?
Домой. В то место, которое я всегда знал и всегда ненавидел. Вечно самый слабый, вечно вынужден прятаться, вечно воевать. Мне хотелось чего-то большего. Payapis поняла это. Она научила меня, как стать чем-то большим, как найти это большее.
И вот я наконец нашел его – здесь.
– Это неважно, – говорю я Робин. Страх перед будущим, которого я никогда не хотел, пропадает. – Потому что я хочу быть с тобой.
Четыре месяца спустя
Моя ручка пробежала по странице, нацарапав несколько быстрых строк, и я закрыла книгу. Кожаный переплет блестел в желтом свете настольной лампы, я провела по нему пальцами.
В апреле, через шесть недель после смерти Ксевера, Амалия и дядя Джек пришли со мной на кладбище, где похоронены мои родители. Это была первая годовщина их гибели, и мы вместе сидели у их могил и разговаривали. Долго разговаривали – о прошлом, настоящем и будущем.
А когда мы уходили, Амалия подарила мне эту книгу: мой первый гримуар.
«Теперь ты настоящая чародейка, – сказала она. – Нельзя же отменить целый класс магии и не иметь собственного гримуара».
Улыбнувшись этому воспоминанию, я сунула гримуар в большой рюкзак, стоявший рядом, а потом перебрала остальное его содержимое, чтобы проверить, все ли уложено. Мой гримуар путешествовал со мной, а гримуар семьи Атанас с его смертельно опасными тайнами остался дома в надежном месте – я снова возьмусь за переписку и перевод, когда вернусь.
Прозвучал громкий сигнал, и на моем телефоне высветился входящий видеозвонок. Я щелкнула по экрану, и на нем появилось лицо Амалии. Волосы у нее были собраны в небрежный пучок, она куталась в пушистый домашний халат.
– Доброе утро, – сказала она и прикрыла рот рукой, чтобы скрыть зевок. – Извини.
– Ничего, – засмеялась я. – Спасибо, что встала так рано ради меня.
– Не хотела тебя упустить. – Она протерла глаза. – У тебя же там еще раньше, да?
– Половина шестого утра, да, но я привыкла.
Она пробурчала что-то о пытках, а потом сказала громче:
– Так ты прямо сейчас уходишь?
– Да, уже и вещи собрала. – Я откинулась на спинку деревянного стула. – Сегодня у вас большая вечеринка, да?
Она кивнула.
– Это будет бомба. Вся гильдия шушукалась об этом несколько недель подряд. Прямо удивляюсь, как это никто не проговорился.
Что верно, то верно. В «Вороне и Молоте» никогда толком не умели хранить секреты, по крайней мере, друг от друга.
– Передавай всем привет, – сказала я. – Да смотри не опоздай.
Она закатила глаза.
– Не опоздаю.
– На последнее собрание гильдии ты пришла с таким опозданием, что к твоему приходу оно уже закончилось.
– У меня все мысли были о работе! И Дариус тогда поступил со мной совершенно несправедливо. Он же сам заказал мне для гильдии десять полных комплектов одежды, расшитой заклинаниями. И сам хвастался главе «Рыцарей Пандоры», а тот захотел новый прототип.
Я ухмыльнулась.
– Значит, бизнес процветает?
– При таких темпах мне придется нанять помощницу. – Она покосилась на меня. – Если только ты не собираешься задержаться здесь подольше после этой поездки?
– Нет, – весело сказала я.
Она вздохнула.
– Рано или поздно ты устанешь от этих путешествий.
Это вряд ли. Я оглянулась на открытую дверь за спиной, а потом снова перевела взгляд на телефон.
– Как там дядя Джек?
Амалия откинулась на спинку дивана и застонала.
– Он дождется, что его убьют.
У меня вытаращились глаза.
– О чем ты?
– Он пошел… ой!
Изображение задергалось: Амалия чуть не уронила телефон. Потом снова взяла его как следует, и стало видно, что на коленях у нее сидит, навострив ушки, Сокс.
– Привет, Сокс, – проворковала я.
Ее зеленые глаза не мигая смотрели в камеру – как будто упрекали меня за то, что меня так долго нет, или за то, что я увезла с собой ее любимого демона.
– Что там натворил дядя Джек? – с тревогой переспросила я.
– Его позвали работать в ОМП.
– Что?
– Да, специальным консультантом по всей этой херне, что сейчас творится с Демоникой. – Амалия потрепала Сокс по ушам. – До них дошли сведения, что призывать демонов больше не получается, – ну, и понеслось.
– Они только сейчас начали догадываться? Четыре месяца прошло.
– Да, но призыватели же народ скрытный, сама знаешь. Никто не хотел признавать, что потерял контакт. Все прощупывали конкурентов, придумывали отговорки для клиентов и все такое. Пока они начали соображать, что призыв накрылся окончательно, много времени прошло.
– Хм… Но дядя Джек-то тут при чем?
– Призыватели в панике, они начали экспериментировать, комбинировать ритуалы призыва с другой магией и тому подобное. Папа помогает ОМП прикрыть это дело, пока оно не зашло слишком далеко.
– А-а.
– Угу. Кто бы мог подумать, что он наконец найдет применение своим сомнительным талантам. Отец считает, что через год-другой это все уляжется. Просто нужно подождать, пока они не оставят свои попытки. – Она ухмыльнулась. – Мы могли бы, конечно, ускорить процесс – рассказать Магиполу, что с призывами покончено навсегда, но Дариус говорит – сами разберутся. Не хочет привлекать к тебе внимание. Особенно после… после всего, что было.
«Все, что было» – это обвинения в незаконной практике Демоники и в заключении незаконного контракта. Однако маскировка Зуиласа оказалась удачной. В битве за «Ворона и Молот» меня видели десятки людей, а моего демона не видел никто. Не сумев доказать, что я совершила что-то противозаконное, ОМП снял с нас все обвинения.
– Мне не хотелось бы снова привлекать к себе внимание ОМП, – согласилась я. – Не хочу иметь в личном деле запись о том, что я причастна к отмене Демоники.
– Вот именно. И кстати, об отмене Демоники – у папы есть своя теория на этот счет. Как только контракторы поймут, что замены их демонам больше не будет, они начнут обращаться с ними бережнее. А это значит, что демоны станут чаще переживать своих контракторов и возвращаться домой.
– Хорошо бы. Ужасно странно думать, что в конце концов контракторов вообще не станет.
