затрагивали причину переезда семьи Лангрен в Мендарв. Каждый раз мать искусно меняла тему разговора, пытаясь избежать расспросов.
Сказания Аэлтэ не только засели в голове у девчушки, но также пробудили жажду путешествий у Кора. Брат грезил о странствиях по Нирбиссу, населенному магами да нелюдями.
Ребекка тоже мечтала о Большой Земле, но понимала, что вряд ли ей выпадет шанс покинуть родной край. Только если удастся сбежать и никогда не возвращаться! Но на такой опрометчивый шаг она бы никогда не решилась. Королевская стража и адепты ордена зорко охраняли Дозорную тропу. Попадись она на побеге, то не миновать ей костра или виселицы. Был еще один вариант, выйти замуж за купца. Но девочку в дрожь бросало от мысли, что ради мечты придется идти под венец с нелюбимым человеком. Да к тому же торговцы Мендарва в основном были зрелыми мужчинами, годящимися Ребекки в отцы. Нет, она не желала думать о замужестве.
В Дубках и в замке, не было для нее пары, если не считать солдат и Годфри. Ни Артур, ни Аэлтэ не отдадут дочь за грубого вояку, даже если тот предложит приличный выкуп. А Годфри? Вряд ли барон Данкос пожелает, чтобы его сын женился на простолюдинке, пусть и прехорошенькой. Были еще деревушки в угодьях, где родители могли поискать жениха для златовласки, но они не торопились отпускать чадо из лона семьи, и Ребекка старалась не заводить тему о браке.
Златовласка покачала головой, отогнав от себя тревожные мысли и спешно затворив окно, вышла из комнаты.
Во дворе уже вовсю суетился отец, облаченный в белую льняную рубаху, коричневый шерстяной жилет, перевязанный на груди тонким шнурком и серые брюки из овечьей пряжи. На его ногах красовались добротные сапоги, которые он надевал только во время сельскохозяйственных работ. Отец погружал в старенькую телегу огромные полевые корзины для овощей, что предстояло наполнить до вечера, дабы завтра, продать на Ярмарке.
Артур был загорелым мужчиной среднего роста с широкими плечами и крепким телосложением. Его темные коротко стриженые волосы и аккуратную бородку уже прорезала серебряная нить первой седины. Фермеру было чуть больше сорока, но на его лице кое-где уже пролегли глубокие морщины: на лбу, на переносице, в уголках рта и у темно-карих глаз. Супруга фермера Лангрена тоже находилась во дворе. Она, подоткнув подол длинного передника под пояс, словно королевская экономка, стояла рядом с телегой в длинном сером платье и заботливо укладывала в ворох сена котомки с едой да фляги с водой и молоком – обед, которым суждено было подкрепиться ее мужу и детям во время передышки в поле.
Аэлтэ – мать Ребекки, Кора и Тора, была выше супруга на пол головы. Она обладала тонким станом, не присущим крестьянским женщинам. Ее лучистые каштановые волосы, редко спадали водопадом на плечи, они, как и всегда были собраны под бледно голубой чепчик, и лишь несколько прядей юркими змейками проглядывали на лбу и шее. Кожа оливкового цвета, казалось, мерцала на солнечном свете. Лицо Аэлтэ было гладким и бархатистым, словно возраст не коснулся ее, хотя она была ни намного младше Артура. О прожитых годах лишь напоминали светлые древесные глаза, в которых поселилась мудрость и необъятные знания.
Ребекка невольно улыбнулась, глядя на родителей, которые тихо переговаривались между собой, то и дело, подшучивая друг над другом. Как же она их любила!
Артур и Аэлтэ Лангрен были небогатыми, но живущими в достатке фермерами. Полем, арендованным у барона Данкоса, занимался Артур. Он пахал землю, сеял пшеницу, сажал картофель, репу и морковь, ухаживал за несколькими фруктовыми деревьями, растущими рядом с домом. Дети с огромной радостью спешили помочь отцу: и во время посева, и прополки, и в пору сбора урожая.
Аэлтэ же, занималась домашним хозяйством, следила за коровой и птицей, убиралась по дому, готовила и стирала. А также обучала сыновей и дочь грамоте. Чаще всего Ребекка оставалась дома помогать матери, когда Артур с близнецами отправлялись на полевые работы. Но при каждом удобном случае она норовила напроситься в поездку с мужчинами. И дело было не в том, что она обожала вырывать сорняки или окучивать кусты картофеля. Нет! Удел находился у самой границы Темной Дубравы, которая притягивала златовласку, словно магнит.
Сегодня был тот самый день, когда предстояло отправиться в поле почти всему семейству, кроме Аэлтэ. Она, как и прежде намеревалась остаться дома: приготовить ужин, подоить корову, да собрать провизию для поездки в Форг.
– Доброе утро! – звонко поприветствовала родителей девочка, оглядывая двор.
Аэлтэ и Артур, улыбнувшись, кивнули дочери, но не прекратили заниматься делами. Нужно было успеть все закончить до завтрака.
– А где эти два бездельника? – поинтересовалась Ребекка, заметив, что братьев нигде не видно. – Ты, опять им разрешила поспать подольше? – с укором она посмотрела на мать, которая виновато улыбнулась.
Аэлтэ постоянно делала сыновьям поблажки. Ребекка не одобряла мягкость матери в этом вопросе. Мальчишки нагло пользовались снисхождением и порой не только ленились, но и капризничали, когда им в чем-то отказывали. Златовласка относилась ревностно к такому проявлению материнской заботы со стороны Аэлтэ и терпеть не могла, когда братья стремились и у нее выпросить послабление. А с каждым днем это происходило все чаще и чаще.
Тор и Кор были близнецами. Аэлтэ помнила, как тяжело выносила их, и чуть не потеряла во время родов. Мальчики родились недоношенными и немощными. Аэлтэ сковывал ужас, когда в ее голове мелькала мысль, что близнецы не выживут. Но к счастью, ее любовь и забота совершили чудо. Женщине удалось выходить своих слабых новорожденных детей, несмотря на то, что повитуха и местная знахарка, ей изначально твердили, что такие болезненные младенцы вероятнее всего отправятся в сакральные покои Темноликой. Невзирая на неутешительные прогнозы, Аэлтэ посчастливилось выиграть этот бой у Собирательницы душ. Возможно, поэтому она и прощала мальчишкам шалости, постоянно балуя их.
Братья, хоть и родились в один день, совсем не походили друг на друга. Белокурый Кор с большими небесно-голубыми глазами, чей взгляд постоянно был устремлен за горизонты Темной Дубравы, обладал твердым, но временами вспыльчивым характером. В его голове роем кружились мысли о том, что как только ему стукнет двадцать лет, он тут же отправиться во дворец на службу к королю, а затем на Большую землю, туда, где его ждут долгие путешествия и приключения. До долгожданного момента оставалось целых шесть лет, и Кор считал эти дни, выводя черным угольком на обрывке пожелтевшего пергамента цифры. Нередко, в его светлую голову заползали думы о том, как за него будут
