нарушил смешок.
– Послушайте, – произнес Глава Торговой гильдии, сидящий в бордовой форме – этот цвет тут же напомнил мне о Хейроне и его семье. – Послушайте, – повторил он, – при всём моем глубочайшем уважении к Совету, это попросту смешно! Сначала нам повествуют о видениях, – он бросил колючий взгляд в сторону Старших Служителей. – А потом… – он перевел взгляд на меня, и в его глазах тут же отразилось презрение: – …какая-то изгнанница осмеливается требовать в Совете слова, прикрываясь именем одного из Первых! Смею напомнить, что на фоне неких чрезвычайных событий, которые требуют нашего всестороннего внимания, мы не можем позволить себе тратить время на… подобное.
– Смею заметить, если бы вы побольше слушали и поменьше говорили, времени бы сэкономили гораздо больше, – любезным тоном проговорила Первая Советница.
Глава Торговой гильдии посмотрел на нее с нескрываемой неприязнью, словно один ее вид его оскорблял.
– Думаю, я буду не единственным, у кого возникли вопросы о вашей личности, – процедил он сквозь зубы.
– Ну как возникли, так и сникнут, – отрезала она и, повысив голос, обратилась к Первому Советнику: – И долго ты будешь делать вид, что не узнал меня, Йеннс? Неужто за двадцать лет память отшибло? Забыл уже, как замуж звал?
Звал замуж?.. По залу пробежала волна изумления, а Первый Советник поёрзал в кресле, явно испытывая неловкость от всеобщего внимания.
– С моей памятью всё в порядке, – наконец сухо проговорил он. – Но я не ожидал, что вы… живы и к тому же стали Первой Советницей.
– О, в отличие от вас, мне гордиться совершенно нечем. Как говариваем мы в Нумме: когда хочешь напиться, и сушеная вобла сгодится.
И она едва заметно подмигнула мне. Советники же застыли с каменными лицами, не зная, как реагировать на столь абсурдное высказывание. Лишь Глава Гильдии искусств, Федери́к Акса́рр, отец моих одноклассников, двойняшек Ли́и и Ма́рена, спрятал улыбку в ухоженных усах.
– Заседание Совета не рыночная площадь, – с едва заметным раздражением произнес Первый Советник. – Вы собирались обратиться к нам, – продолжил он более сдержанным, официальным тоном, – с просьбой о созыве Всеобщего совета городов Серры. Я предлагаю…
– Это лишь один из пунктов повестки, – стальным голосом перебила его Советница Кейла. – И если бы вы дали Вире возможность высказаться, вы бы уже знали, что в первую очередь она хотела поведать вам о камне-сердце.
Больше всего я боялась, что меня поднимут на смех: мол, неужели она пришла рассказывать сказки? Но Советники молчали, и в их взглядах уже не было ни презрения, ни насмешки – их сменили настороженность и опаска. Я заметила, что Утешитель Йенар пристально смотрит в мою сторону, и впервые подумала, что у нас есть шанс.
Малый Совет знает – по крайней мере частично – правду о камне-сердце.
– Подойдите к столу для докладов, – велел мне Первый Советник, и я повиновалась.
Вокруг было так тихо, что слышалось шуршание одежды и приглушенный звук моих шагов.
– Какими сведениями вы хотели поделиться с нами касательно названного камня?
Хотя голос Первого Советника звучал сухо, в его глазах я увидела живое внимание. И поняла: Советница Кейла была права, у меня было то, чего им так не хватало, – знание.
Собравшись с духом, я произнесла:
– Месяц назад здесь, в Зенноне, пропал осколок камня-сердца, который, по официальной версии, называли эрендином.
Краем глаза я заметила, что Глава Гильдии камневидцев приподнялся со своего кресла, но тут же сел обратно.
– Откуда… – Первый Советник закашлялся и был вынужден выпить воды, лишь затем он продолжил: – Откуда вы располагаете подобными сведениями?
До боли сжав край высокого стола, я постаралась ровным голосом ответить:
– Я сообщу всё, что знаю о камне-сердце и причине его пропажи, при одном условии.
Нахмурившись, Первый Советник спросил:
– При каком именно?
– Вы возьмете на себя обязательство снять с Кинна Террена, изгнанного со мной в один день, незаконно поставленную ему татуировку отступника.
Первый Советник в замешательстве уставился на меня.
– Вы не могли бы пояснить?..
Я почувствовала пристальный взгляд Утешителя Йенара, но не позволила ему себя смутить.
– Для начала я прошу господина судью и Утешителя подтвердить, что вынесенный Кинну Террену приговор не предполагал клейма отступника.
Судья Ульвен внушительным голосом произнес:
– Подтверждаю.
Спустя пару секунд Утешитель Йенар к нему присоединился, но я услышала в его голосе холодные, как арганитовое лезвие, нотки.
– Однако, – продолжила я, – вопреки решению суда перед изгнанием Кинна Террена, находившегося в заключении в Башне Изгнания, заклеймили как отступника. – Заметив растерянный взгляд Матери-Служительницы, я торопливо закончила: – Эту татуировку его заставили скрыть, чтобы не вызывать возмущения Старших Служителей.
– Кто… – начал Первый Советник, но Утешитель Йенар его опередил, мягко перехватив вопрос:
– Кто подтвердит наличие этой татуировки? Кроме вас, – добавил он шелковым голосом. – Весьма не хотелось бы тратить драгоценное время уважаемых членов Совета на обсуждение несуществующих вещей.
В его голубых глазах светилось торжество – он считал, что мне нечего на это сказать. Но мне говорить и не требовалось. Вместо меня выступила Кьяра, и ее мелодичный голос прозвенел на весь зал:
– Я подтверждаю. – И, не дожидаясь ни от кого вопроса, продолжила: – Я, Кьяра Дейн, дочь Имрока Дейна, Главы альвионских Карателей, подтверждаю, что вышеназванный Кинн Террен имеет клеймо отступника.
Советники встретили ее слова ошеломленным молчанием. Утешитель Йенар, побледнев, впился в нее колючим взглядом, а потом ледяным тоном проговорил:
– Насколько мне известно, дочери Имрока Дейна давно нет в живых.
– Она пропала в младенчестве, – поправил его Глава Карателей и, присмотревшись к Кьяре, задумчиво произнес: – Надо признать, они похожи.
Голос сестры даже не дрогнул, когда она сказала:
– Мы встретились с отцом несколько месяцев назад, и йеллион подтвердил наше родство. Если вам потребуется в этом убедиться, вы можете сделать запрос самому Имроку Дейну.
Но Утешитель Йенар не собирался так легко сдаваться.
– Возможно, мне стоит переформулировать свой вопрос: кто может подтвердить, что татуировка Кинну была поставлена здесь, в Зенноне? Ведь он мог обзавестись ею уже в Альвионе.
От подобной наглости у меня вскипела кровь, но я заставила себя как можно спокойнее произнести:
– Я полагаю, что Совету не составит большого труда допросить стражников и надзирателей в Башне Изгнания. Уверена, что кто-то из них вспомнит о татуировке. Также можно отправить запрос в Альвион – там подтвердят, что не имеют к этому делу никакого отношения.
В зале повисло осязаемое напряжение. Первый Советник, прочистив горло, посмотрел на меня.
– Если будет доказано, что подобное… недоразумение…
– Преступление, – холодно поправила его Советница Кейла.
– Кхм, преступление… было совершено в Зенноне, то мы возьмем на себя обязательства по восстановлению справедливости. Однако где находится Кинн Террен, с которого вы просите снять татуировку отступника?
– Точными сведениями об этом обладает Глава альвионских Карателей, – ответила я. – Насколько мне
