Самос приподнял руку.
— Нет, — сказал он. — Тише! Слушайте!
— Что они говорят? — спросил кто-то из капитанов.
В зал ворвался один из мальчиков-посыльных.
— Там столько людей! — закричал он. — Прямо здесь, на площади! Их тысячи! С факелами!
— Что они там кричат? — спросил Бежар.
— Они говорят, что у Порт-Кара теперь есть свой Домашний Камень! — радостно сообщил мальчик.
— У Порт-Кара нет священного Камня, — отмахнулся Антистен.
— Есть, — сказал я.
Капитаны удивленно посмотрели на меня. Самос откинул голову назад и громко расхохотался.
Остальные капитаны дружно вторили ему.
— У Порт-Кара просто не может быть Камня! — произнес сквозь смех Самос.
— Есть. Я сам его видел, — сказал голос у меня за спиной.
Я был поражен.
Я оглянулся и, к своему несказанному удивлению, увидел стоящего рядом мальчишку-раба, Фиша. Рабам не позволялось входить в зал заседаний. Как же ему удалось пробраться следом за мной мимо стоящих у дверей охранников?
— Связать этого раба и всыпать ему плетей! — раздраженно бросил секретарь.
Самос коротким жестом призвал его к спокойствию.
— Ты кто такой? — обратился он к юноше.
— Я раб, — ответил тот. — Меня зовут Фиш. Капитаны рассмеялись.
— Но я сам видел Домашний Камень Порт-Кара, — настойчиво повторил юноша.
— У Порт-Кара нет священного Камня, — проворчал Самос. — И никогда не было.
И тогда я медленно вытащил из-под накидки то, что все это время прятал. Присутствующие замолчали. Все глаза были устремлены на меня. На неторопливо разворачиваемый мной клочок шелковой материи.
— Вот он, Камень Порт-Кара, — сказал юноша. Капитаны молчали.
— У Порт-Кара нет своего Камня, — отмахнулся от него Самос.
— Я попрошу всех капитанов пройти к выходу из здания городского Совета, — сказал я.
Все последовали за мной, и вскоре мы остановились на мраморных ступенях, выходящих на широкую площадь у здания Совета капитанов. Площадь была запружена людьми, а там, где она подходила к каналам, виднелись плотно стоящие одна к другой, качающиеся на волнах лодки, освещенные бесчисленными факелами.
— Это Боcк, — пронеслось над головами людей, — Боcк, адмирал!
Я вгляделся в эти тысячи обращенных ко мне лиц.
И затем, не говоря ни слова, высоко поднял над головой руку.
На ладони у меня лежал небольшой серый с прожилками голыш.
— Я видел его! Видел! — закричал стоящий поблизости человек. — Я видел Домашний Камень Порт-Кара! — Он разрыдался.
— Домашний Камень! — прокатилось над толпой тысячеголосое эхо и вернулось к стенам здания Совета капитанов диким ревом ликования.
Я видел слезы на глазах женщин и мужчин, видел, как отцы семейств повыше поднимали своих детей, чтобы они смогли увидеть Камень.
— Да, — услышал я утопающий в гуле толпы голос Самоса, стоящего рядом со мной, — теперь я и сам вижу, что у Порт-Кара есть Камень.
— И ведь вы не убежали, — сказал я, — ни вы, ни капитаны, до последней минуты остававшиеся в зале, ни эти люди.
Он ответил мне изумленным взглядом.
— Думаю, — продолжал я, — у Порт-Кара всегда был священный Камень. Просто до этой ночи никто не мог его отыскать.
Мы посмотрели на ликующих людей, толпившихся на площади, обнимавшихся друг с другом, не стесняясь текущих у них по щекам слез.
Самос усмехнулся.
— Да, капитан, — сказал он, — я думаю, вы правы.
Рядом с собой я заметил Фиша, размазывающего по лицу слезы и кричащего от радости ничуть не тише остальных.
— Да, капитан, — задумчиво повторил Самос, глядя на охваченных единым порывом горожан, — вы абсолютно правы.
Глава семнадцатая. ЗАЩИТА БОСКОМ ПОРТ-КАРА
Я стоял на раскачивающейся площадке впередсмотрящего, расположенной у самой верхушки грот-мачты «Дорны», с подзорной трубой в руках.
Вид отсюда был изумительный. От одного края горизонта до другого, насколько хватало глаз, выстроились в ряд корабли, тысячи кораблей, желтые и алые паруса которых, словно знамена, реяли в ярких лучах утреннего солнца.
Порт-Кар выставил все корабли, какие только смог найти.
В той спешке, с которой готовились суда к выходу в море и разрабатывались наши планы защиты города, я даже затруднялся сказать, сколько кораблей находится у нас в распоряжении. По самым приблизительным подсчетам, мы располагали, по-видимому, двумя с половиной тысячами кораблей, тысяча четыреста из которых были круглыми, также выставленными нами против приближающейся сейчас с запада объединенной флотилии Тироса и Коса, насчитывающей до четырех тысяч двухсот судов — боевых кораблей. Мы спустили на воду больше семисот кораблей Арсенала, уже готовившихся к консервации на зиму. Как я уже говорил, судоходными на Горе, по крайней мере для боевых кораблей, считаются весенние и летние месяцы и самое начало осени, поэтому нет ничего неожиданного в том, что значительная часть боевых кораблей сейчас находилась у причалов. Из семисот кораблей Арсенала триста сорок кораблей оказались боевыми галерами, а триста шестьдесят — круглыми. Затем к нашей флотилии добавилась тысяча четыреста судов, в основном небольших торговых кораблей младших капитанов. Флотилия пополнилась и тремястами пятьюдесятью кораблями членов городского Совета, оставивших Порт-Кар до того, как я привез капитанам священный Камень. Большинство из этих кораблей, к счастью, оказались боевыми. Мои собственные корабли пополнились судами, предоставленными капитанами — членами Совета. Позднее я был приятно поражен предложением принять под свое командование еще тридцать пять кораблей, выделенных мне бывшими убарами Порт-Кара: двадцать галер от приземистого, всегда невозмутимого Чанга и пятнадцать от смуглолицего длинноволосого Нигеля, похожего на сурового военачальника откуда-нибудь с Тарвальдсленда. Оказалось, это все, что осталось у них после пожаров на их причалах в месяце ен'кара. Ни единая галера, однако, не была выделена нашей флотилии из числа кораблей Этеокля, Сулиуса Максимуса и Клаудиуса, управлявшего владениями Севариуса.
Если бы не обнаружение, если можно так выразиться, Домашнего Камня Порт-Кара, я сомневаюсь, чтобы нам удалось выставить против Тироса и Коса больше четырехсот-пятисот кораблей.
Я в последний раз окинул взглядом величественную панораму и по узкой веревочной лестнице спустился на палубу. И тут же увидел рядом с грот-мачтой Фиша.
— Я ведь приказал тебе оставаться на берегу! — воскликнул я.
— Накажете меня позже, капитан, пожалуйста! — с мольбой в голосе ответил он.
Я чертыхнулся и обратился к стоявшему поблизости офицеру.
