Мне казалось, что голова сейчас взорвется, свет все сильнее давил на лоб, но я не могла отпустить руку. Энергия должна была остаться в кругу. Визг превратился в хорошо знакомое мне хихиканье. Девушка из печати Вангуун.
– Отпусти, – манила она меня. – Ты не выдержишь. Ни ты, ни кто-либо другой. Отпусти и станет легче. Все пройдет.
Я стиснула зубы, закрыла глаза. Конечно выдержу. Я еще сильнее уперлась каблуками в промерзшую землю. Мои ноги одеревенели, но, почувствовав, как хватка Перикла ослабевает, крепче сомкнула свои пальцы вокруг его. Не отпускай. Не отпускай.
– Почему ты делаешь это ради них? – продолжала девушка своим невыносимо визгливым голоском. – Они этого не заслужили. Они только лгали тебе.
– Возможно, – ответила я. – Но это не имеет значения. Ты меня не переубедишь.
Девушка вскрикнула, и я увидела ее лицо. Гримасу, что вечно снилась мне в кошмарах. Ее глаза были без ресниц и налиты кровью, а лицо – испещрено глубокими бороздами, похожими на следы от ножа. Губы были черными и потрескавшимися, а на голове осталось лишь несколько пучков белых волос. Это было лицо умирающей. Она разинула рот, и с острых зубов капала кровь. Я отшатнулась, но меня удержали, заставив остаться в кругу. Это – всего лишь иллюзия. Когда снова открыла глаза, девушка исчезла. Наш круг заполнил глухой грохот, и подо мной задрожала земля. Что за дьявольщина? Я как будто сквозь туман наблюдала за тем, как за спиной каждого моего союзника выстраивалось по человеку, но мой взгляд был затуманен. Моя голова дернулась к Колламу, по чьему лицу стекала кровь. О боже. Мы все умрем. Возможно, нам и удастся уничтожить печати, но мы все погибнем. Наверняка эльфы знали это. Сыновья Коллама и Джоэля вырастут без отцов. Солеа потеряет Рубина, а Фрейзер – Скай. Я не могла этого допустить. Не могла нести это бремя. Не могла быть в ответе за смерть своих друзей. Я дергалась и вырывалась, изо всех сил пытаясь освободиться, но Перикл и Коллам не отпускали.
– Хватит, – внезапно обратился ко мне Кассиан. Откуда он взялся? Что он делал в кругу? Почему я чувствовала его сильные и надежные руки на своей талии? – Не важно, что ты видишь. Это иллюзия, – успокаивающе добавил он.
Я рассмеялась, но даже для моих ушей смех прозвучал столь же безумно, как и смех девушки. Ему-то откуда знать? Он лгал мне на каждом шагу. Если что-то здесь и было иллюзией, так это чувства, которые он пытался передо мной разыгрывать.
– Не прикасайся ко мне! – прошипела я. Мне нужны были спутники, которые готовы были отдать за меня жизнь. Он явно не принадлежал к их числу. Он с превеликим удовольствием пожертвовал бы мной, если бы это помогло добиться целей. Я всхлипнула, и мои ноги подкосились. Но Кассиан удерживал меня, не позволяя упасть. В его объятиях я чувствовала себя пленницей. Почему он не мог просто отпустить меня?
– Скоро все закончится, – услышала его шепот. – Просто не смотри туда. Я с тобой.
Я покачала головой и устало к нему прислонилась, хотя мне этого не хотелось. Но он не оставил мне выбора. Глубокая ненависть вспыхнула во мне, поразив меня до глубины души. Как можно одновременно ненавидеть и любить одного человека?
Перед глазами заплясали картинки. Кассиан, целующий Опал, соединяющийся с ней, открывающий ей душу. Кассиан, издевающийся надо мной вместе с Элизьен, насмешливо смотрящий мне вслед, когда Киян уводит меня на прогулку. Он снова и снова смеялся с другими девушками, флиртовал с ними, целовал их. Я заревела, словно раненый зверь. Почему я не знала обо этом, почему ничего не замечала? Как могла быть такой слепой? Я больше не хотела это видеть. Просто хотела умереть. Почему они не отпускали меня? Почему не оставляли в покое? Чего я такого сделала?
– Отпусти меня, – молила я. – Прошу.
Но стальные руки Кассиана лишь крепче обняли меня.
– Все скоро закончится, – выдавил он, будто ему было так же больно, как и мне, что казалось невозможным. – Не смотри туда, – повторил он. – Это ложь. Для меня всегда существовала только ты.
Мое тело горело, светилось, болело. Руки будто зажали в тиски. Я не хотела смотреть, но мне приходилось. Что-то – или кто-то – заставлял меня снова и снова переживать его предательство.
Кассиан шептал мне на ухо успокаивающие слова, которые я не понимала и не хотела понимать. Изображения говорили больше, чем слова. Это знало каждое дитя.
Мне стало спокойнее: его прикосновения уменьшали боль, пока я смотрела на друзей. Мы по-прежнему стояли в кругу, но за каждым из моих друзей стоял кто-то, кто крепко держал его. За Рэйвен стоял Питер, за Скай – Фрейзер, Джейд положила руку на плечо Джоэля, Солеа обнимала Рубина, а Эмма обхватила руками Коллама. Стол передо мной загорелся; зеленые, синие и темно-красные огни выстрелили в небо. Я взглянула на Перикла, заметив, что между ним и Скай стоит кентаврица, положившая свою руку на его, чтобы связь не прерывалась.
Неожиданный удар врезался мне в грудь. Толпа позади нас испуганно взревела. От боли я рухнула на колени, чувствуя, как рука выскальзывает из ладони Коллама. Но третья рука сверху опустилась на наши, и Коллам с Периклом погрузились в слякоть из снега и грязи под нашими ногами.
Эмма кивнула мне.
– Ты справишься. – Она испуганно взглянула на наши руки и крепче сжала их. – Ты должна.
Но боль была гораздо сильнее, чем предыдущая. Она бушевала в моем сердце. Разгорающееся на столе пламя одной раскаленной струей пронзило мою грудь. Это была пытка, чистая и безжалостная пытка. Я сгорала заживо и готова была поспорить, что эльфы знали об этом. Я пыталась вырвать свои руки. Пусть идут к черту. Я была на грани обморока. Смерть стала бы для меня божьей милостью. Кассиан, по-прежнему удерживающий меня, встряхнул меня, нашептывая на ухо слова, которые не имели никакого смысла. Почему он не убегал? Почему не спасался? Он сгорит вместе со мной. Никогда бы не подумала, что он устал от жизни. Моя голова упала на грудь. И тем не менее я чувствовала руки, держащие мои, чтобы круг оставался замкнутым.
– Очнись! – услышала голос Квирина, когда тот похлопал меня по щекам своими морщинистыми ладонями. – Это все не взаправду, Элиза. Ничего из того, что ты видишь и слышишь, не является реальным. Печати просто пытаются ввести тебя в заблуждение. Хотят сломить тебя. Вставай. Слышишь?
– Но это так больно! – пробормотала я, ослепнув от слез.
– Все немедленно прекратится, как только печати будут уничтожены. Немного похоже на
