рухнул на спину, в голове пульсировала боль.
– То есть вы знаете…
– Что ты девушка? Да.
II
Жизнь валка полна насилия, но так было не всегда. Они давно отказались от поклонения чуду и знанию, оставив лишь поклонение плоти земли, шевелюре леса, дыханию ветра и костям скал. Когда-то валка были хранителями тайн, передаваемых из поколения в поколение, из уст в уста; знаний, которые помогли им укротить природу. Теперь же они жили с ответами, которые получили их предки, полностью забыв все вопросы.
Сейчас же они с мрачным голодом смотрели на границы земель своих племен. Нала прекрасно помнила слова, которыми Матушка каждый день благословляла ее братьев: Пусть крики ваших врагов питают ваши мечты. В племенах валка не было кастовой системы, не было различий между мужчиной и женщиной, потому что все они были рождены для войны и воспитаны для битвы. Ими двигала лишь жажда получить скальпы врагов. Они проживали жизнь в двух измерениях, а не в трех. И то, что подходило для гусеницы, совершенно не подходило для бабочки.
Ибо Нала не была рождена для этой жизни. Она хотела изучить те различия, на которых строился мир. Не те различия, о которых говорили валка – родичи и не родичи, нет, она хотела знать причину происходящего. И хотя для валка это было странно, это было вполне исполнимо. А вот что было гораздо хуже, так это отвращение Налы к убийствам. С тех пор как она не смогла свернуть шею оленю, попавшему в ловушку, ее дразнили кошкой и считали изгоем. Хотя Нала и сама не очень уж хотела попасть в компанию родичей – на грань одиночества она попала задолго до этого, слишком уж пусты были разговоры, которые она слышала вокруг.
Мясо и кровь. Это было все, о чем говорили окружающие. Ее «инаковость» годами сводила ее с ума. Матушка всегда говорила, что истинная цель женщины – власть над мужчиной, но Нала хотела власти лишь над собой. Она была уже готова покончить с жизнью, но внезапно случайно услышала слова проходящего мимо бродячего аскета, что Меру открыл свои двери для валка.
Цитадель, где учили быть Мастером Знания. Место, заполненное книгами.
Нала не могла поверить, что место, о котором она могла лишь мечтать, существовало в реальности. Она не могла думать ни о чем другом, кроме как отправиться в это волшебное место. И ее совершенно не волновало, что Меру брал на учебу только мальчишек.
Когда она сказала о своем решении семье, они не стали смеяться или издеваться над ней. Может, потому, что сами хотели, чтобы она ушла, чтобы больше не была позором для семьи. Нале было все равно. Так же, как ей было все равно, что остальные племена валка восприняли это приглашение как оскорбление и отклонили его. Матушка отвела ее к шаманке племени, которая, к счастью для нее, сочла забавным послать в Меру девочку, переодетую мальчиком.
– Подходящее оскорбление для старых стервятников, – пробормотала она.
Так что, стремясь сбежать от бессмысленной и кровавой жизни валка, Нала переоделась мальчиком. Замотать грудь и коротко отрезать волосы было не так уж сложно. В Варнаврате братья спрашивали ее, сложно ли ей было разговаривать с остальными людьми так, словно она была мальчишкой. Она ответила, что разговаривала с ними так же, как всегда, оставив братьев размышлять о том, что женщины и мужчины, когда им не надо думать о своем поле, разговаривают очень похоже.
Братья стали перед глазами, как живые. Выражение веселья на их лицах внезапно исчезло, кожа обуглилась и почернела, а в пустых глазницах вспыхнул укор: Отомсти за нас.
Очнувшись, Нала обнаружила, что ее голова лежит на толстой подушке.
– А, похоже, ты снова проложила путь обратно к берегам живых. – Лицо ее спасителя – суровое и напряженное, как веревка палача, – проявилось перед ее глазами. – Я уже начал беспокоиться, что зря истратил на тебя отличные лечебные травы.
– Вы черный алхимик? – сонно пробормотала Нала.
– Если ты имеешь в виду, прошел ли я формальное обучение в какой-нибудь коллегии, отвечу – нет. Когда я рос, их не было. Король Рама основал первую из них гораздо позднее.
Нала нахмурилась. Выбирать ей было не из чего. Конечно, в подземном мире никаких вопросов по поводу черных алхимиков не возникло бы, но вот по поводу их верительных грамот и мастерства оставались вопросы. Некоторые из них, конечно, были целителями, обученными в специальных школах и просто переживающими трудные времена, но были и те, что были изгнаны за тяжкие преступления, такие как эксперименты над живыми.
– Царь Рама? Из Айодхьи? – пробормотала Нала.
– Ну а кто же еще, дитя мое? Я думал, что мерувиец должен это понимать, – проворчал намин, совсем не деликатно прижав голову Налы к подушке. – Не вставай. У тебя раздроблена бедренная кость, а голень сломана и вряд ли восстановится. Я истратил на тебя кучу винтов, и, увы, одна нога будет короче другой. А твои легкие… – Он вздохнул и покачал головой. – С ними пришлось поработать. На тебя серьезно напали. Пришлось сделать много разрезов, но я старался, чтобы шрамов было поменьше. Мои руки почти забыли, что такое исцеление. Я хорошо убиваю людей, а не зашиваю их раны. Но, кажется, все получилось довольно сносно.
Нала попыталась пошевелить пальцами и судорожно втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Хоть она и пошевелилась едва-едва, но рука горела так, словно она держала раскаленные угли.
– Будь осторожна. У тебя порваны сухожилия на большом пальце. А для сращения мелких костей понадобится дольше времени. Так что сделай мне одолжение и постарайся не портить мою работу.
Как он узнал, что я из Меру? Нала в замешательстве глянула на целителя, а затем узнала в нем намина, который сидел рядом с ней во время благотворительного ужина в особняке Кауравов.
– Почему вы так усердно спасали мне жизнь?
– Ну, я у тебя в долгу за то, что спасла меня от той упавшей балки. Вряд ли она бы мне повредила, но жест был хороший. Однако при падении ты прикончила моего осла, так что, как мне кажется, мы квиты. Но я подумал, что это позор – оставить тебя умирать вот так. Так что я затащил тебя в свою хижину, и, раз уж я начал, не имело смысла оставлять дело наполовину законченным.
– Как долго я была в отключке?
– Несколько часов.
– А до этого?
– Зиму и лето.
Нала в ужасе уставилась на него. Она вспомнила
