новенькое!
И правда, сейчас Ананд разглядел золотое тиснение букв на красной твёрдой обложке, они так и гласили: «Бенгардийский дом».
– О вас написали книгу? – удивлённо протянул Ананд.
– Нет, она не обо мне. Она о нас всех, о бенгардийцах. Свод законов Бенгардии, её уклад, то есть как мы тут все, в Бенгардии, живём, чем дышим. Написана книга чужаками для чужаков. А мне доверили её проверять: не просочились ли в эту книжку какие-нибудь из наших бенгардийских тайн?
– Ну и как, не просочились? – заулыбался Ананд.
– Пока вроде нет. Но сколько же о нас нелепиц слагают: будто мы растём не по дням, а по часам! – хрюкнул Ри-Ри.
– Какая же это нелепица – это чистая правда! – изумлённо воскликнул Ананд.
– Ну, так это для нас – правда, а для них, для чужаков, – вымысел! И как они до этого только додумались? – усмехнулся библиотекарь. После чего поделился с Анандом словом-ключом от полки с книгами про ядовитые растения. Но предупредил, что росток строптивый: когда Ри-Ри придумывал слово-ключ, дубок всё испортил, и поэтому оно звучит так странно. Но как дубок испортил слово – Ри-Ри не сказал, лишь шкодливо ухмыльнулся и снова уткнулся в воспаривший над его головой «Бенгардийский дом».
Ананд встал под ростком и чётко произнёс слово-ключ: «Ого, книг! Гинк-ого!» Росток заплясал, сочно захрустел, как книжный корешок, заскрипел, как седло, и с щедрым шорохом зашелестел листвой. В мгновение ока он вырос до молодого дубка, усадив на свою гривастую голову тигрёнка, а из дубка спустя то же мгновение превратился в полноправный дуб. Повиснув вниз головой, Ананд крепко ухватился за ветвь, которая всё надувалась и надувалась, пока дерево не прекратило расти. Теперь-то Ананд понял, почему Ри-Ри назвал дубок строптивым, а слово-ключ больше не казалось странным.
Он полз по ветке к заветной полке и заметил боковым зрением, как соседний дуб машет ему кроной. Потом что-то мелкое и твёрдое и будто бы полое внутри ударило его по макушке и набило ему шишку: в Ананда летели жёлуди с такими крышечками, похожими на вязаные из шерсти чепчики. Ананд хорошо разглядел этот чепчик, потому что тот угодил ему прямо в глаз. Потерев глаз лапой, тигрёнок чуть не навернулся с дерева и услышал стрекочущий смех, а потом увидел высунувшиеся из соседней кроны дуба, как из воды, наглые и захлёбывающиеся смехом морды двух братьев.
– Эй, что вы творите! – взвизгнул Ананд.
– Пока ничего, – ответил ему Акил. – Только желудями тебя закидываем. Потому что это ты виноват, что мы тухнем тут с тобой.
– Никто вас не просил гнаться за мной по небу!
– Мы задерживали опасного бенгардийского преступника! – рявкнул Акил. – А из нас самих сделали преступников! И всё это из-за твоих цветочков. Но сейчас мы тебе такую взбучку зададим!… И на сей раз бенгардийский принц не придёт тебе на выручку.
С этими словами Акил спрыгнул на дуб, на ветвях которого сидел Ананд, но тот успел произнести слово-ключ, и дуб стал уменьшаться. Акил уцепился за хилую ветвь, сняв с неё пригоршню листвы. Ананд испугался и бросился на подмогу, снова произнеся слово-ключ, и дуб пошёл в рост. Акил потянулся к протянутой лапе. Но как только дуб снова вырос, Акил укрепился на ветви и набросился на тигрёнка. И тогда Ананд, побоявшись, что они оба могут свалиться с дерева, закрыл глаза, и крона превратилась в зелёный пузырь, заполненный тиной. Теперь тигрята барахтались в болотном пузыре. Но подводный бой закончился, не успев начаться: Фар прыжком разрезал пузырь. Пришлось превращать тину обратно в крону.
Ананд встряхнул дерево, проговорив слово-ключ несколько раз подряд, и перепрыгнул на дуб братьев. Но он слишком поздно понял, что просчитался: чужого ключа он не знал, а своё произносить было уже поздно – Фар искрой заставил ветви оплестись вокруг лап Ананда. Ананд вырывался из силков, но вырваться не смог – братья были уже рядом. Братья ликовали.
– Ну вот мы тебя и сцапали, – посмеивался Акил.
– Да, сцапали, как муху! – подпевал Фар.
– Попробуешь сбежать, и мы превратим тебя в настоящую муху! – добавил Акил.
– У вас на двоих таланта не хватит! И храбрости тоже не хватит! – бросил Ананд, толкаясь в силках.
– Ты сейчас не в том положении, чтобы дерзить нам, – приструнил его Акил. – Скажи, Ананд, много ты уже узнал о змеях?
– Я не стану делать вам никакого змея! – прорычал Ананд. – Меня за неё… Король помиловал меня раз, а в другой…
– Мы знаем, где растут твои поганые цветочки, – трясся от злости Акил. – Савитар показал нам. И он спрашивал у нас, твоей ли это искры работа. Мы промолчали, а он заглянул к нам в души и всё понял. Видишь, мы тебя не выдали. И мы ещё не скинули тебя с дерева, потому что ты не выдал нас. Но если не сделаешь нам змею, мы уничтожим твоё первое творение, растопчем его. Ты же этого не хочешь, правда, Ананд? – он пригрозил ему клыками прямо перед его мордой, закрыл глаза и дерево освободило Ананда. Сидя на ветке, Ананд потёр затёкшие лапы и с обидой посмотрел на братьев.
– Иди читай про змеев! – сказал Акил.
– И чтобы гад получился правдоподобный! К завтрашнему утру! – подытожил Фар.
– Да, кстати, – зло ухмыльнулся Акил. – Думаю, мне не стоит говорить, что ты убираешься за нас?
Ничего не поделаешь: пришлось Ананду работать за троих, пока Акил с Фаром вальяжно расположились в кроне дуба. К концу уборки хвост у тигрёнка отваливался – искру он приберёг для змея – а нос оглох, перестав слышать музыку запахов.
Когда с уборкой было покончено, братья, счастливые, отправились восвояси, а Ананд спустился к Ри-Ри, чтобы выведать у него, где стоят книги о змеях.
Ри-Ри не вёл библиотечных карточек и держал всё в голове: память у него была поразительной, из ряда вон выходящей и даже, можно сказать, завидной, если бы бенгардийцы умели друг другу завидовать. Какой бы длинный список ему не выдай, он без запинки перечислит, где какую книгу найти. А ещё Ри-Ри хорошо знал не только историю Бенгардии, но и всемирную историю, и даже король временами не пренебрегал его советом.
– Книги о змеях? – уточнил Ри-Ри. – Я думал, вы змей будете проходить в следующем году.
– А я для себя, – соврал Ананд, и ему стало очень стыдно, поэтому он старался не смотреть в глаза Ри-Ри. – У нас под хижиной завелась одна. Мы с отцом такой змеи в жизни никогда не видели. Вот я
