«На Путь пролилась кровь, много крови. Это могло не иметь значения, а могло значить многое. Я не слишком задумывался над этим: всему свой черед.
Схватку я наблюдал с интересом, надеясь увидеть что-то новое для себя – охотник должен знать, на какую дичь он охотится.
Что ж, они мне понравились, по крайней мере, пятеро из них. Теперь ясно, что выйти одному против всех было бы слишком самонадеянно. А ведь была такая мысль – доставить себе удовольствие.»
* * *
Ночь прошла спокойно. Дианора, несмотря на вчерашние переживания, спала крепким младенческим сном и проснулась последней.
Едва она приподнялась, озираясь вокруг еще сонными глазами, как ей вручили огромный кусок холодной свинины, хлебную лепешку и флягу с вином, от кислого запаха которого ей снова сделалось дурно.
– Ешь быстрее,- буркнул Конан.- Давно пора уходить отсюда.
Киммериец стоял, выпрямившись во весь свой гигантский рост, и оглядывал безмятежную гладь неподвижного озера.
Внешне он был спокоен, но рука, сжимающая рукоять кинжала, выдавала его внутреннее напряжение, впрочем, не замеченное его товарищами.
– Доброе утро,- приветствовал Дианору Сервах.
Девушка подумала, что улыбка шемита – или кем он там был – скоро будет сниться ей по ночам, и эта мысль была ей приятна.
– Послушай, Конан, ты видел, что она выделывала там, на поляне? О, боги, на это стоило посмотреть! Как она срезала пикта одним ударом!
Слова Серваха взмутили в душе Дианоры еще бурливший там неприятный осадок.
Сомнительный комплимент следопыта – хотя Эрлик его знает, может на востоке такое и принято – вызвал на бледном и осунувшемся лице аквилонки пунцовую краску стыда: если бы не меткий удар Серваха, сейчас бы она тут не сидела!
Ко всему этому примешивалась непонятная досада на киммерийца, который пропустил слова шемита мимо ушей, и даже спиной к ним повернулся, продолжая всматриваться, прислушиваться и даже, как показалось Дианоре, принюхиваться к чему-то.
Солиус Обоерукий, правя на камне один из своих клинков, промычал нечто похожее на одобрение, а Хендрик Большая Лапа обронил со значением:
– Всегда отрадно, когда можешь рассчитывать на добрый меч спутника.
Из зарослей вынырнул Кот, весь мокрый от росы и какой-то взъерошенный. Его подвижное лицо на сей раз выглядело озабоченным… Взглянув на разведчика, Конан шагнул ему навстречу, заслонив своей могучей фигурой от глаз остальных. Двух слов, брошенных ему следопытом хватило, чтобы он принял решение:
– Выходим, быстро! – приказал он, не оборачиваясь.- Сервах, иди вперед, Хендрик – следом! – и снова заговорил с Котом, устремив на маленького аквилонца пристальный взгляд своих льдисто-голубых глаз.
– Ходят за нами, Конан,- морщась, промолвил Кот.- Словно овец пасут.
– Думаешь, я не почувствовал?… Заметил что-нибудь?
– Никого и ничего,- чуть ли не с отчаяньем воскликнул разведчик.- Я ведь вокруг все облазил! Дважды сам на свой след выходил и ничего! Но, клянусь Митрой, ночью был кто-то рядом. Носом чую, чужой близко, но он не по земле ходит, а летает, наверно,- роса не сбита, трава не примята, словно дух какой…
– Он и сейчас где-то здесь,- мрачно заметил Конан.- Или они… Впрочем, вряд ли их много, иначе б напали…
– Если ты о пиктах, то успокойся,- Кот нервно усмехнулся.- Дикарей и на десять лиг нет вокруг.
– Тогда кто же это? – Конану, давно знавшему следопыта, совсем не понравилась ухмылка Кота.
– Не знаю! Мало ли в этих местах такого, с чем человеку лучше не встречаться! Ты это не хуже меня знаешь,- в словах разведчика сквозили нотки плохо скрываемой паники.
– Болотный демон?
– Возможно, хотя вряд ли бы эта тварь вылезла при дневном свете.
– Ладно, пошли догонять,- хмуро бросил Конан.- Нужно вместе держаться.
* * *
«Разговор двух людей немало меня позабавил. Ищите, ищите… Однако же и чутье у них! Меня, в моем нынешнем облике, не возможно ни видеть ни слышать, тем не менее они меня чуяли. Непонятно… Впрочем неважно: это их все равно не спасет.
Я уже почувствовал, как дрогнула ось, пока только чуть-чуть, но мне это послужило сигналом.
Воплотиться в человека я мог мгновенно, особенно если не нужно «лепить» себе тело, которое сам и выдумал.
Сегодня мне не хотелось быть скульптором, поэтому я превратился в юношу, чей образ подсмотрел ночью в снах девушки. Меня звали Клавдий… Красивый образец, а главное с сильным выносливым телом. Ладно, добавим чуть больше мышц… расширим грудь, усилим ноги… Вот так, прекрасно.
Мой Клавдий выглядел даже лучше, чем оригинал.
Теперь я был почти человеком и мог оставлять следы на земле – на радость смертным.
Мое совершенное тело привело бы в восторг даже самого взыскательного художника. Я был уверен, что мне хватит силы, помериться с любым из пришельцев, ступивших на Запретную тропу. А что до мастерства владеть клинком… я только усмехнулся про себя.
Однако какой меч мне выбрать? Прямой… изогнутый, длинный или короткий?
Любым оружием я владел виртуозно, но как у всякого искусного бойца, у меня были свои симпатии. Поэтому я взял легкий слегка изогнутый двуручный клинок с овальной небольшой гардой – на мой взгляд оружие идеальное, правда, вряд ли известное в этом мире… пока неизвестное.
Краешком сознания я ощутил, как успокоились весы. Я, владеющий такой мощью, что мог шутя уничтожить все живое на сотни лиг вокруг лишь незначительным усилием воли, теперь превратился в человека, правда, не совсем обычного, но с возможностями не слишком выдающимися для этого мира. Равновесие не будет нарушено.
Азарт охоты жег меня. Бегите смертные, я ступил на тропу!»
* * *
Конан послал вперед Кота, чтобы он, как и накануне, шел во главе отряда. Маленький следопыт мог успешно состязаться в своем ремесле с самим киммерийцем, варвар это отлично знал и высоко ценил его таланты. Сервах, несмотря на многочисленные достоинства, все-таки уступал Коту, поэтому Конан не собирался долго держать вендийца, а не шемита как думала Дианора, на столь ответственном посту. Сам киммериец замыкал их походный строй.
«Все-таки лучшим в лесу оказывается тот, кто в нем рожден,- думал на ходу варвар, не забывая кидать цепкие взгляды по сторонам.- Сервах – сын иной страны, его взрастили пустыня и горы. Попав сюда, он изумительно быстро всему научился, стал одним из лучших, но самым лучшим ему не стать никогда…»
Кот, тем временем, быстро скользил по следу Серваха, почти незаметному даже для него, и вдруг резко остановился, весь обратившись в комок нервов.
