та истошно закричала.
Гигантский силуэт волшебного слуги моего разума, повинуясь воле своего господина, заключил титаншу в неумолимые объятия. Этне пробовала вырваться, но ее силы были на исходе. Она походила на тюленя, которого утягивает ко дну что-то большое, невидимое и неведомое. Тюлень вырывается, но его судьба предрешена. И дело не в том, что Альфред был сильнее титанши. Нет, он просто исполнял свое предназначение. Ведь муравьиный лев ненамного больше или сильнее муравья, но его призвание – убивать муравьев.
И теперь Альфред делал то, для чего был создан.
Я смотрел, как Духоприют увлекает титаншу, продолжавшую вопить и биться, в беспощадные воды озера Мичиган. Я чувствовал, что моя воля одержала победу.
ТУК. ТУК. ТУК. ТУК.
Копье содрогалось в такт с моим сердцебиением, тяжело и размеренно, будто тактильный эквивалент тракторного мотора.
И тут нас накрыло остатком волны, забравшей Этне. Несмотря на зеленое свечение, вода оказалась страшно холодной. Вокруг нас возникло нечто серое и зловонное, и я ударился обо что-то твердое, да так, что голова пошла кругом, а затем в мире не осталось ничего, кроме холода и тьмы.
Я начал искать выход. Так, я под водой. Вокруг холодные твердые стены. Над головой – потолок. Значит, я очутился в замкнутом пространстве, обессиленный, измученный, избитый и такой онемевший, что едва чувствовал под руками какую-то поверхность. Я попробовал сосредоточиться и зажечь посох или амулет, но… не смог. Энергии не осталось. Стрелка моего топливомера застыла на нуле.
Я ощупью поискал выход, но вода холодила кожу, замедляла движения, и легкие уже начинали гореть огнем.
Затем в темноте возникли три фиолетовых огонька, оказавшиеся руной и глазами Намшиила Колючего.
Марконе хлопнул меня по плечу. Затем стал искать в потемках мою ладонь. Я схватил его за руку, и барон Чикаго повел меня сквозь тьму к отверстию в окружавшей нас твердой преграде, куда я протиснулся, оставив на шершавой стенке сколько-то кожи, после чего кое-как поплыл вверх и наконец вынырнул на воздух.
Марконе появился на поверхности одновременно со мной и незамедлительно потащил меня к берегу.
Я оглянулся и увидел нечто вроде… пожалуй, перевернутой чайной чашки, поскольку бетонный предмет футов двенадцати в поперечнике имел примерно такую же форму.
Это еще что?..
Неприветливые волны накатывали на совершенно пустой берег, а громадное пятно золотисто-зеленого света понемногу таяло в глубинах озера Мичиган.
Марконе с трудом вышел на пляж и убедился, что я способен выбраться из воды.
– Что… Это… За хрень?! – спросил я, едва дыша.
– С конструктивной точки зрения, – Марконе плюхнулся на камень, – бетонная емкость должна была справиться с той волной. Но я, как видно, сделал ее верх слишком тяжелым. Вот она и перевернулась. Прямо на нас.
– Ага. Точно. – Я никак не мог надышаться. – А все потому, что вы отстойный чародей. И еще дилетант. Причем криворукий.
– Что-то я не видел, чтобы вы придумали вариант получше.
– Угу. Потому что я, черт возьми, связывал титаншу! – огрызнулся я. – Занимался взрослыми делами!
– Побочный эффект вашего ритуала едва не прикончил нас обоих, – сухо заметил Марконе. – И вы называете меня дилетантом?
– Я уберег вас от титанши, – изнуренно выдохнул я. Несмотря на бетонную преграду между нами и волной, я, похоже, сломал пару ребер. – А вы чуть не утопили нас обоих. Не чародей, а недоразумение!
– Усилием воли я изменил молекулярную структуру бетона, а затем придал ему совершенно новую форму, и в итоге нас не расплющило вашей волной.
– Недоразумение, – повторил я. – Криворукое недоразумение.
Марконе устало усмехнулся.
С каждым вдохом, едва воздух поступал в обессиленное тело, у меня скручивало живот.
И нет, я не усмехнулся вместе с бароном.
И он не перестал быть засранцем.
Но мы победили.
– Нам пора, – сказал наконец Марконе. – Теперь, когда Этне не противодействует воле наших Леди, войска Корба дрогнут и побегут к воде, и мы окажемся у них на пути.
Он был прав, но соглашаться мне не хотелось. К тому же из-за усталости я не мог двинуться с места.
– Почему бы вам и вашему новому дружку не сразиться с ними у всех на виду? Было бы круто.
– Только после вас.
Я хотел было ответить какой-нибудь ребяческой глупостью, но тут по берегу неожиданно громко хлестнула вода, и мы оба вскочили, готовые к бою, хотя один из нас пошатывался сильнее другого.
На гальку выкатилась желтовато-белая, тлеющая зловещим огнем сфера чуть больше мяча для игры в софтбол.
Глаз Балора.
Он пульсировал.
Вернее сказать, его распирало от энергии.
Он полнился силой, способной уничтожить монстров и низвергнуть богов.
Я взглянул на Марконе.
Тот смотрел на глаз Балора.
Древнее оружие лежало у самой воды, на равном расстоянии от каждого из нас.
Может, дюймов на шесть поближе ко мне.
Марконе задумчиво посмотрел на меня.
Затем на Копье.
Он не двинулся с места, не потянулся за оружием, на лбу у него не проступили безумные ангельские глаза. Марконе просто смотрел на меня.
И я точно так же посмотрел на него в ответ. Мне известно, кто такой Марконе. В свое время я снял с него мерку, и с тех пор он не изменился. Прежде всего он опасный хищник. Такова уж его природа. И нельзя показывать хищнику, что ты его боишься.
А я был сильно напуган.
В роли бандита Марконе не пробуждал во мне никакой симпатии. В роли посредника между сверхъестественными силами он действовал мне на нервы. В роли рыцаря Ордена Темного Динария он вселял в меня тихий ужас.
Но плевать, какой у него титул. Марконе есть Марконе, и однажды мы выясним отношения.
Может, сегодня? Прямо здесь? Для него это удобный случай. Он не может не знать, что ритуал забрал все мои силы. Если Марконе возьмется за дело прямо сейчас, он уничтожит меня, а вдобавок получит глаз Балора и Копье Судьбы. Неплохой куш для одной-единственной ночи. Кто скажет, что произошло во всей этой сумятице?
Победитель. Вот кто.
Марконе не прожил бы так долго, не умей он читать по лицам. Если судить по его гримасе, он сообразил, что происходит у меня в голове. Я уже видел эту акулью улыбочку, но сегодня она была особенно страшной.
Ведь я стоял не за пределами аквариума, а отчаянно барахтался в окровавленной воде, и эта акула была достаточно крупной, чтобы разорвать меня на куски.
Марконе улыбался и смотрел на меня не мигая, и по холодным бледно-зеленым глазам я видел, что он просчитывает варианты.
По всей очевидности, ни один
