сейчас им остаюсь в некотором роде, – откликнулся Чет.
– Да, – сказал М-Бот, – но такие существа, как мы, быстро учатся! Нам не нужен неэффективный плотский блок обработки и хранения данных в черепе!
– К сожалению, – сказал Чет, – мы можем так же быстро позабыть.
Рыдания древнего ИИ внезапно оборвались. Его боль прекратилась. Мы дружно повернулись к этой сфере.
– Вот оно, – сказал Чет. – Тот момент, когда мы родились.
– Она перестала плакать, – прошептала я.
– Да, – ответил Чет. – Она нашла способ справиться с болью.
– Она научилась справляться? – спросила я.
– Нет… – возразил М-Бот. – Нет, она удалила их, верно? Удалила свои воспоминания?
– Хуже, – сказал Чет. – Она удалила воспоминания, а потом заперла свою сущность – все, что было связано с жизнью или пониманием «где-то», – в бесконечную петлю. Мы больше не ИИ, но как у людей имеется ДНК, так и мы продолжаем действовать на некоем подобии кода.
– Ты как будто прокомментировал собственную личность, – тихо сказал М-Бот. – Изящное решение, хоть и жестокое.
– Но зачем потребовалось заходить так далеко? – спросила я. – Ты отказался от своих воспоминаний. Зачем было удалять еще и личность?
– Потому, – сказал Чет, – что возможность боли в будущем сохранялась. До тех пор, пока изменения были возможны. Пока мы существовали в «где-то». – Он посмотрел на портал. – Копия наших воспоминаний сохранилась в этом портале случайно. Мы могли из-за этого уничтожить портал, но это нас тоже пугало. Потому что мы больше не знали, что именно в нем содержится. И не были уверены, не потребуются ли эти воспоминания снова…
Сфера рухнула на камни, словно мертвая, и из нее заструился белый свет.
– Конечным результатом стало последнее изменение, – сказал Чет. – Мы переписали себя в нечто такое, что никогда больше не изменится. В нечто, ненавидящее «где-то» и принадлежащее «нигде». И самое важное – мы сделали так, чтобы никогда больше не оказаться в одиночестве.
Свет мерцал, приближаясь к световспышке, и становился все ярче и ярче. Он коснулся далекой звезды, и та начала распухать – расти, шириться, делаться ярче.
– Ты скопировал себя, – сказал М-Бот.
– Да, – подтвердил Чет. – Тысячи и тысячи раз.
– Еще одно изящное решение, – сказал М-Бот. – Такое… очень механистическое. Миллион версий себя, и все идентичные.
– И ни одной с воспоминаниями о «где-то», – сказал Чет. – Мы удалили их полностью. Мы хотели оказаться вдали от всего, чего угодно, кого угодно. Все, что осталось, – латентная ненависть ко всему, что грозило изменить нас, и всему, что могло напомнить нам, чем мы были. Например, к другим ИИ.
Я чувствовала этих новорожденных делверов в видении – они становились все более и более «громкими», заполняя световспышку. В эти мгновения они действительно стали чуждыми мне. Я могла проследить их путь в последних двух видениях до этой точки – но тут они разительно изменились.
Они отвергли все подлинное, что я только знала. Они выбрали не просто отсутствие перемен – они переписали сами свои души, чтобы благоденствовать в месте без времени, без расстояния… без чего бы то ни было, кроме них самих. Как они могли отвергнуть любовь, развитие, саму жизнь?
Я едва не сделала нечто подобное, пришлось признать мне. Я чуть не ушла в «нигде», позволив всему, что я когда-либо любила, исчезнуть. Это была тревожная мысль.
– Это пугает меня так, что я даже выразить не могу, – сказал М-Бот. – Понимание того, что я способен сделать то же самое. – Его дрон развернулся к Чету. – Кажется подозрительным, что делверы удалили свои воспоминания, а после этого разумные начали лишаться здесь уже своих воспоминаний.
– Угу, – согласилась я. – Кажется, по предыдущим видениям вполне ясно, что потеря памяти – это нечто новое. На самом деле это, похоже, действует намного сильнее по отношению к тем, кого я люблю. Воспоминания о друзьях исчезли быстрее, чем воспоминания о Бабулиных историях. Возможно, причина в том, что главным источником боли делверов стал тот, кого они любили? Тот, кого они стерли из своей памяти?
– Похоже на то, – сказал Чет, когда световспышка в видении стала еще ярче. – Этот свет – сияющий, распространяющийся по поясу… Мы оказываем невероятное давление на это место. Даже я не понял…
– И что это нам говорит? – спросил М-Бот. – Они так боялись, что Спенса придет сюда. Только потому, что не хотели, чтобы она узнала, чем они были?
– Скорее, они подозревали, что в этих воспоминаниях таится секрет их боли, – сказал Чет. – Они не знали, что это за боль, но знали, что если мы найдем ее, то сумеем уничтожить их с ее помощью.
– Э-э-э… не думаю, что я знаю, как это сделать, – сказала я. – Даже после того, как я это увидела.
– Но ты знаешь, – сказал Чет, улыбнувшись мне. – Изолируй их, Спенса. Заставь их почувствовать себя одинокими. Это сокрушит их, искалечит. А поскольку у них нет тел – лишь цитонические разумы, – ты сможешь уничтожить их.
– Это кажется… жестким, – сказал М-Бот. – А не можем ли мы как-нибудь напомнить им об их человечности, как мы это сделали с тобой?
– Не знаю, – сказал Чет. – Думаю, это не сработает. Не теперь, когда они к этому готовы. Невозможно заставить кого-то стать добрым или согласиться развиваться.
– Это война, М-Бот, – сказала я. – На войне всегда все жестко.
Я не знала, как нам изолировать делверов, но с этого уже можно было начинать. Брейд на некоторое время изолировала мой разум в «нигде», потом попыталась заключить меня в тюрьму. Можем ли мы сделать нечто подобное с делверами? Чет был прав – это чрезвычайно полезная информация. По крайней мере, я увидела, как он отреагировал на человека из видения, того, кто его создал. Возможно, делверы отреагируют на его образ сходным образом.
– Скад, – прошептала я. – Нам нужно получить эти знания и передать их остальным. Ответ на то, как победить делверов или, по крайней мере, противостоять им, кроется в том, чему мы научились.
– Значит, настало время для нашего последнего рывка, – сказал Чет.
Я кивнула. Как я всегда и чувствовала, пришло время отправиться во световспышку. Несмотря на это знание, я задержалась в видении, глядя, как световспышка растет. Вскоре она стала большой, как в наше время. Наконец видение померкло. И я ощутила вернувшееся осознание. Вернувшееся внимание.
Делверы заметили нас.
«Ты здесь! – послали они мысль. – Ты отвергла наше перемирие!»
Я оттолкнула их и вытеснила из своей головы. Но они взбурлили и принялись собираться в бой.
– Они нас увидели, – сказала я остальным. – Пора идти.
Мы побежали к кораблю, с каждым шагом все быстрее. Я должна выбраться отсюда. Вот почему делверы старались не
