обратно. Мы тащились по рытвинам и скользили по плоскостям, твердым и гладким, как стекло. Краем обошли гору, берегом проехали вдоль винноцветного моря. Миновали туманы и грозы.
Мне пришлось потратить полдня, чтобы найти их или достаточно близкую к ним Тень – уже не важно. Да-да, отыскался тот самый народец, услугами которого я когда-то воспользовался. Мелкие парни, очень волосатые, очень смуглые, с длинными клыками и острыми когтями. Но их указательный палец вполне годился, чтобы нажимать на спусковой крючок, и они видели во мне бога. Они были вне себя от счастья, когда я вернулся. И то, что пять лет назад я увел цвет их нации на смерть в чужих краях, для них не значило ничего. У богов не требуют отчета – их любят, их почитают, им повинуются. Разочаровало их только то, что мне требовалось лишь несколько сотен добровольцев. Пришлось отказывать тысячам. На этот раз моральная сторона дела не беспокоила меня. Можно было посмотреть на это с такой стороны: мне нужны были немногие, значит, остальные уцелеют. Конечно, я не рассматривал ситуацию именно таким образом, но иногда приятно поупражняться в софистике. Я мог бы также считать, что плачу своим наемникам духовной валютой. Какая мне разница, за что они воюют: за веру или за деньги? Своим войскам я мог обеспечить и то и другое.
Вообще говоря, опасности не ожидалось, потому как огнестрельное оружие наличествовало лишь у одной из сторон. Мои боеприпасы у них на родине, однако, оставались инертными, и потребовалось несколько дней идти сквозь Тени, чтобы добраться до края, в достаточной степени похожего на Амбер, чтобы они наконец заработали. Главный риск в этой затее был тот, что Тени подчиняются законам конгруэнтности соответствий, так что найденное нами место располагалось достаточно близко к Амберу. Во время тренировок мне приходилось соблюдать повышенную бдительность. Маловероятно, чтобы именно в это время один из братьев заглянул именно в эту Тень, однако совпадения случались и похлеще.
Я гонял их недели три, а потом решил, что народ готов. И ясным морозным утром мы свернули бивуак и двинулись в Тень, колонна пехоты позади грузовиков. Машины вблизи Амбера перестанут функционировать, с двигателями уже начинались неприятности. Но лучше завезти на колесах подальше все, что возможно.
На этот раз я намеревался подступить к вершине Колвира с севера, а не со стороны моря. Каждый солдат знал свой маневр. Взаимодействие стрелковых отделений было уже расписано и отработано на учениях.
Мы остановились, пообедали и направились дальше. Тени медленно смещались вокруг нас. Небо стало цвета темной, но пронзительно-чистой синевы, небо Амбера. Меж скал чернела земля, трава стала ярко-зеленой. Листва деревьев и кустарник влажно поблескивали. Воздух был чист и прозрачен.
К ночи мы уже оказались среди громадных деревьев на краю Арденского леса, разбили лагерь и выставили усиленную стражу. Ганелон, теперь в берете и форме цвета хаки, долго просидел со мной над нарисованными мною кроками. До гор оставалось еще миль сорок.
Грузовики сдохли на следующий день. Они прошли несколько серьезных изменений, постоянно барахлили и в конце концов вообще отказались заводиться. Мы на руках докатили машины до расщелины и забросали ветками. Распределили между людьми амуницию и остаток провианта и потопали дальше.
После этого мы оставили пыльную грунтовку и пошли напрямик сквозь лес. Маршрут был мне хорошо знаком, так что особой проблемы леса не представляли. Конечно, скорость передвижения уменьшилась, но снизились и шансы напороться на один из патрулей Джулиана. Мы углубились в Арден, деревья стали довольно высокими, и каждый шаг словно возвращал былые воспоминания.
Никого страшнее лис, оленей, кроликов и белок в тот день мы не встретили. Запахи леса, его зеленые, золотые и коричневые краски напоминали мне о более счастливых временах. Перед закатом я взобрался на вершину лесного гиганта и рассмотрел вдали горный хребет, за которым высился Колвир. Шторм плясал над ним, тучи скрывали самые высокие вершины.
К полудню следующего дня мы все-таки нарвались на патруль Джулиана. Не знаю, кто больше удивился и кто кого застал врасплох. Стрельба началась почти сразу. Я до хрипоты наорался, запрещая пальбу – каждый хотел испробовать оружие на живой цели. Отряд противника был невелик, дюжины полторы, и живым не ушел никто. У нас оказался единственный раненый – кто-то из наших попал в другого, а может, и сам в себя. Я не стал выяснять. Мы наделали немало шуму, поэтому пришлось торопиться. Где и как были расположены другие отряды противника, я не имел представления.
К ночи мы достаточно продвинулись вперед и вверх, горы были теперь на виду там, где их не скрывали деревья. Облака еще липли к вершинам. Мои воины были перевозбуждены после дневной бойни и угомонились не скоро.
На следующий день мы добрались до подножия гор, удачно миновав два сторожевых отряда. Стемнело, но я все торопил людей, стремясь к намеченному заранее укрытию. Спать мы укладывались, должно быть, на полмили повыше, чем в предыдущую ночь. Небо заволокли облака, дождя не было, но все словно дрожало от напряжения, которое предшествует грозе. Я плохо спал в ту ночь. Мне снились горящая кошачья голова и Лоррейн.
Утром мы тронулись в путь под низкими облаками, я безжалостно гнал войско все выше. Вдали ударил гром, воздух трепетал и весь был пронизан электричеством.
К середине утра на вьющейся меж скал дороге я услышал где-то за спиною крик, а за ним несколько очередей. Пришлось вернуться.
Несколько человек, среди них и Ганелон, стояли и смотрели на что-то, негромко переговариваясь. Я протолкался вперед.
И едва поверил увиденному. Никогда на моей памяти такие твари не добирались до Амбера. Футов двенадцати длиной, какая-то жуткая пародия на человеческое лицо на плечах льва, сложенные орлиные крылья на покрытых сейчас кровью боках, все еще подрагивающий хвост со скорпионьим жалом… Однажды я встретил мантикору на далеких южных островах – жуткая тварь, что всегда присутствовала в списке тех, с кем я категорически не хочу пересекаться снова.
Один из воинов повторял:
– Она разорвала Ралля пополам, прямо пополам…
В двадцати шагах на земле я увидел то, что осталось от Ралля. Мы прикрыли его брезентом и завалили сверху камнями. Большего сделать было нельзя. По крайней мере, эта неприятность помогла восстановить осторожность, исчезнувшую после легкой вчерашней победы. Люди приумолкли и стали внимательно следить за дорогой.
– Ничего себе зверюга, – сказал Ганелон. – Она и разумна тоже?
– Не знаю.
– Забавно, Корвин, я что-то волнуюсь. Словно должно случиться нечто ужасное. Не знаю даже, как это понять.
– Я понимаю.
– Значит, и ты чувствуешь это?
