потрясное представление – я даже представить себе не могла. Если бы я задумалась – велела бы продавать на него билеты: заработали бы изрядно, ни секунды не сомневаюсь.
Потому что полгорода приволоклось. Вот ничего так, да? Чернокнижный обряд, между прочим. Призраков вселяем в искусственные тела, на минуточку. Обыкновенные поднятые трупы – какая-то ерунда сравнительно. Пустячок. Городские мещане должны бы бежать от таких штук быстрее собственного визга – но вот поди ж ты.
К Валору уже привыкли. Ну а что, если в газетах «мессир Валор то, мессир Валор сё», а сам он то на приёме, то на Большом Совете, то в Медицинской Академии, то на конференции алхимиков вместе с Ольгером! Примелькался. Ну подумаешь, лицо фарфоровое. Бывает. Люди ещё и не к такому привыкают.
Это была хорошая идея, насчёт красивых масок. Был бы череп – привыкали бы дольше.
А так – в городе болтали, что ну да, бедные души утонувших морячков, да не все, а те, кто что-то тут принципиальное оставил, на земле. Ну да, торжество современной науки. Ну да, такое что-то, то ли алхимическое, то ли некромантское, то ли медицинское – жутенько, интересно, но как-то…
Это же наши морячки, а не морские демоны, действительно.
Только у приезжих из Девятиозерья глаза делались по золотому червонцу размером. А наши уже ко всему привыкли.
Видимо, дело ещё в том, что приезжие рассказывали про ад. Они в таких красках рассказывали, так истово, что наши перестали бояться гадов с бомбами. Вернее – нет, наши обыватели, конечно, ненавидели подонков, которые продались аду и пытаются взорвать живых людей, своих собственных сограждан, но никакого панического ужаса, никакой такой беспомощности перед злом они не чувствовали. Потому что, кажется, поняли: ад, во всяком случае, мы не пропустили.
Никакие мерзкие твари по столице не скачут. Женщин не душат, детей не крадут. Храмы не горят. Некроманты защищают столицу от ада.
Обычное дело.
Не только столицу.
Ведь те беглецы из Девятиозерья, которые сказали таможенникам, что некроманты, – они впрямь оказались некромантами. Вполне настоящими. Хоруг Роснолужский – даже очень серьёзным: сорок лет, родился без правого глаза и без повязки на глазу выглядит выразительно до озноба, удобно работал архивариусом в Девятиозерской Столичной Библиотеке. Остальные – попроще, но тоже наши люди. И они переходили границу, именно чтобы присягнуть Виллемине.
Что и следовало доказать: некромант чует, чем пахнут игры с адом, и пытается убраться подальше. А если его вооружить – он будет сражаться.
Они присягнули. И уехали в приграничные города, всё с той же чёткой целью: защищать людей от ада. Мы снабдили их зеркальным телеграфом и инструкциями.
С ними уехал и Райнор. На Жемчужный Мол – потому что нам всем там казалось особенно важно, принципиально и опасно, потому что именно там у нас были пограничные пропускные пункты, там мы соприкасались с Девятиозерьем и там мы соприкасались с Перелесьем.
По нашему ощущению, оттуда легче всего мог просочиться ад – и Райнор уехал, чтобы закрыть ему лазейку.
А Клай уехал в Западные Чащи: с одной стороны – Перелесье, с другой – Винная Долина самым краешком. Там тоже всё могло быть.
Мне было грустно расставаться с Райнором, хоть в последнее время мы едва перекидывались парой слов на бегу, – а прощаясь с Клаем, я чуть не заплакала.
Как он там будет? Целый воз работы, больная нога…
Но они вправду нужны были на границе. Я всё понимала. В столице оставались мы с Ольгером и деточки, а в приграничных городах были новички, которым пришлось учиться на ходу. Ничего не поделаешь.
Я проводила парней на вокзал. Райнор в жандармской шинели, на рукаве которой красовалась новая нашивка, с черепом вместо скрещённых мечей, пытался меня смешить:
– Смотри: я теперь большой начальник! Особая секретная часть, не краб чихнул! И через меня держит связь вся западная область – буду слать тебе приветы через зеркало.
– Тебе надо будет научиться ладить с беглецами, – сказала я.
– Я умею ладить даже с тобой, что мне беглецы, – выдал он.
А Клай молчал. Всю дорогу до вокзала смотрел на город, а на прощанье поцеловал мне руку. Клешню, без перчатки.
– Очень надеюсь, – сказал он тогда, – что мы ещё увидимся, леди Карла.
– Ах, у хромого дурные прэдчувствия! – тут же съязвил Райнор. – Какая драма! Сыграть на сцене!
Клай только грустно на него взглянул, даже не огрызнулся.
– У некромантов нет дара предвидения, – сказала я ему. – Ни у кого из нас. И мы увидимся, конечно, здесь ведь ваш дом. Мы с деточками будем вас ждать.
Не думаю, что он мне поверил. А Райнор ухмылялся, кривлялся как мог, но я видела…
У всех нас были дурные предчувствия.
Наши дипломаты телеграфировали из Перелесья, что государь Рандольф их не принимает. В перелесских газетах историю с беглецами изображали так, будто в Прибережье – в этакое адское логово – бежит всякая нечисть: крысы, тараканы и прочие мерзкие твари, а просветлённые наставники из Святой Земли и перелесская гвардия их мётлами подталкивают. Люди мессира Ирдинга передавали: в Перелесье о том, что Прибережье заберёт перелесская корона, говорят как о деле уже решённом. Вильма – просто кукла, мол, и прав на престол у неё нет, а рыбоеды с побережья… ну что с них взять. Эти сухопутные, Руан сказал.
А адское логово, которое завелось в нашей столице, между тем полнолуния дожидалось, будто праздника.
И самое смешное, что как раз нечто подобное и вышло.
Элия участвовать не посмел, но нам нужен был толковый наставник – и служил Лейф. Феерическая у нас была команда: я, Лейф и Валор.
На нашу удачу перед самым полнолунием случилась оттепель, море взломало лёд по всей береговой линии – и мы вышли на набережную, просто на набережную. Фонари не горели, зато ярко сияла луна – и в чёрной воде, шелестящей осколками льда, играли лунные блики. На набережной уже собралась целая толпа народу – и у многих, просто очень у многих были зажжённые фонарики, прикреплённые к крохотным, с ладонь, фанерным плотикам. Можно было полюбоваться, сколько у нас в столице законченных язычников: притащились среди ночи на молебен в честь душ моря, извольте видеть. Кто‑то даже с детьми пришёл – совершенно сумасшедшие, что с них взять. Верующих было столько, что жандармам пришлось оцепить место, которое мы приготовили: там стояли певчие из храмового хора, а немного в стороне от певчих я нарисовала звезду с двойным Узлом.
А наши искусственные тела были сложены рядком на брезенте, чуть
