а ты исчадьем вселенского зла. Я в колыбели сосал соску и хватал маму за палец, а ты пыталась сожрать всех, кроме отца. Он единственный, кто мог хоть как-то на тебя повлиять, хотя сам не понимал, как это делает. Ты всегда была тихим, спокойным, маленьким дракончиком, но в обличье человека превращалась в монстра.
– Обычно у нечисти все наоборот, – с сомнением заметил Сирис. – Я впервые сменил ипостась, когда руку сломал. Было больно, гадко и обидно.
– Теперь я понимаю эту ярость, – шепнул Ролан, – и боль в мышцах и спине. Сейчас внутри тебя все перемешалось, но в словах Лайонела есть смысл. И как же тебя разозлить?
– Бросить ее, – подсказал Дьен, намекая на расставание с магом.
Идею никто не поддержал, и тут уже я добавила:
– Сложно бросить того, с кем не встречаешься, Дьен.
Оборотень лишь хмыкнул, он выглядел обиженным, сложил перед собой руки и опустил голову, как будто боялся смотреть мне в глаза.
– Хорошо, допустим, я принимаю прежний облик… а как же Калеб? Вы сказали, что ему плохо.
Пришлось повторить предложение раза с десятого, мое рычание никто не понимал и с каждой просьбой команды прорычать все еще раз и медленней я закипала. В итоге меня так никто и не понял…
– Ка-а-алеб! – драконий речевой аппарат не был предназначен для человеческой речи. Точнее, у кого-то, может, и был, но точно не у меня.
– Не понимаю, – смущалась Лимма, поправляя кожаный пояс с метательными стрелами. Все это время Эбол хмурился, смотрел на лист пергамента и был чем-то недоволен.
– Калеб! – рычала я и в итоге не выдержала. Да что ж такое! Сколько еще раз мне нужно прорычать это имя? И так все понятно! – Калеб! Архимаг!
Я жестикулировала, злилась, а затем внутри что-то щелкнуло, и весь ужас смены ипостаси начался снова.
Тело выворачивало наизнанку, скручивало, огромные крылья менялись в размерах, с моего тела кусками отваливалась драконья кожа! Это был лютый кошмар, в процессе которого я не могла нормально дышать, испытывала холод, голод и безумную ярость!
– Р… Ролан… – Маг вовремя накинул на меня красный шерстяной плащ. Стоять среди команды обнаженной я не была готова.
– Тебе не холодно? – Маг не показывал всем своего интереса ко мне, но я чувствовала его волнение, неимоверное беспокойство и сильное желание завернуть меня в теплый плед, не говоря уже о том, чтобы одеть.
– Держи. – Риска достала из сумки запасной комплект одежды. – Чего смотришь? Я волчица, у меня всегда с собой есть запас. Кто знает, в каких условиях придется ипостась менять? У нас с тобой размер одинаковый, так что все хорошо будет.
– Не холодно, – приняв из рук подруги шерстяную юбку и теплый свитер, я переоделась, отмечая, что, стоя босиком на льду, не испытывала даже капли холода. Наоборот – мне было хорошо. Я как будто в родную стихию вернулась… – Ролан… я сейчас…
Договорить я не успела. Голова резко закружилась, меня повело в сторону, и я потеряла сознание. Ролан мягко поймал меня, прижимая к себе, затем закинул на плечи, а что было дальше, я уже не знаю. Кажется, меня куда-то несли и что-то делали с печатью, что связывала нас с магом.
Ролан
– Ты уверен? – Все это время Калеб Розенфьерд прятался в кустах. Стоило Сэре потерять сознание, как он тут же развеял иллюзию с тучами и грозовыми облаками, дождавшись, когда я создам вокруг его внучки звуконепроницаемый барьер.
– Уверен, – тихо прошептал я, направляясь в сторону спуска. – Она ничего не слышит и не видит. Что не так?
– Барьер… – смущенно заметил архимаг, пытаясь откашлять кровь. Приступы не отпускали его, он снова и снова сплевывал сгустки себе на ладонь, выглядел отвратительно и совсем не был похож на того, кто в скором времени сможет принять Чуму в своем теле. – Так быстро смог его создать…
– Думаю, ты тоже скоро сможешь, – неуверенно ответив, я опустил Сэриэл на снег, позволив Лайонелу подойти к ней. Брат тихо осмотрел девушку, тяжело вздохнул, указав нам на уши. Они все еще были заострены, да и кожа ладоней грубая с острыми как бритва когтями. – Совсем все плохо?
– Ее тело совершенно не готово к изменениям, – печаль в голосе полукровки достигла даже моих струн души. Калеб вздрогнул, он не сводил глаз с внука, выглядел совершенно потерянным, и Лайонел не выдержал: – Лучше скажи все, что думаешь. Иначе я так не выдержу. Мне сейчас крайне тяжело, я, вообще-то, несколько десятилетий в плену был…
– Да я… – Калеб запнулся, замолчал, потом не выдержал и расплакался. Впервые за всю свою жизнь я видел на его глазах слезы… Большие и горячие, обжигающие щеки. Он смотрел на Лайонела и молчал, не проронил ни единого слова даже тогда, когда внук медленно подошел к нему и обнял.
– Идем, – тихо шепнул я Эболу и остальным. – Мы лишние.
Все и так это прекрасно понимали. Калеб понятия не имел, о чем говорить, да и сам Лайонел тоже не знал, с чего начать. Лучше всего в данном случае у обоих получалось молчание.
– Сэра точно не слышит? – уточнил Эбол, раскрывая пергамент. – Илон выполнил приказ… Что дальше?
– Не уверен. – Создав сложный барьер, я все равно сомневался в его звуконепроницаемости. Кто знает, на что способен дракон и насколько ее слух отличается от слуха Лайонела? Они хоть и родственники, но уровень силы у них отличается. Сэра гораздо сильнее. – Морла защитили? Напиши, чтобы Илон взорвал кладбище… то самое…
Эбол понял все сразу. Пергамент в его руках – его же изобретение. Помню, он создал его еще на первом курсе для тайной переписки с девчонками. Кто мог знать, что сейчас он окажется столь полезным? Суть в том, что второй пергамент находился у Илона. Верный страж выполнял приказы, не задавая лишних вопросов, понимая, что мы рискуем своими жизнями. Все, что писал Эбол на своем куске, отражалось на втором пергаменте. Жаль только, что магия ограничена. Если расчет верный, у нас осталось пару часов до того, как связь с Мирградом исчезнет.
– Ты уверен в том, что враг… – Лимма не находила себе места, сомневалась, да и я тоже хотел бы ошибиться. – Хотя… ладно, мы скоро все сами узнаем. Джастин, а ты не мог бы…
– Да, пора… – Аниморф на мгновение принял свой эльфийский облик. Стоило всем выйти к веревочному мосту, как Джастин, вопреки всеобщему ожиданию, резко развернулся к Риске и, отодвинув ее брата в сторону, быстро, пока волчица не опомнилась, поцеловал ее в губы. Риска
