Выяснилось, что за день до рождественского праздника.
Значит, в тот же день, когда напали на Анну-Марию?
Да, верно. Видимо, во второй половине дня Нильссон с кем-то говорил. А потом собрался уехать. Он не хотел быть на празднике на следующий день.
А в день праздника его никто не видел? Или позже?
Нет, никто, насколько им было известно.
Потом Анне-Марии пришлось подробно рассказать о нападении. Она даже должна была продемонстрировать раны на руке и ладони.
— Понятно, — сказал ленсман. — Это нож. Можно мне взглянуть на вашу накидку, которую порезали?
Он ее получил.
— Ленсман считает, что это сделал один и тот же человек? — спросила Клара. Он кивнул.
— Может быть, фрекен Анна-Мария чуть было не увидела, как убивали Нильссона. Преступник мог подумать, что она это видела.
Анна-Мария призадумалась, но она не помнила, чтобы видела что-то подозрительное. Она так и сказала.
Клара проговорила:
— Так, значит, он и фрекен мог убить?
— Похоже на то.
Анна-Мария содрогнулась. Действительно, ей повезло!
Она вскочила — раздался непонятный, пугающий звук. Это был колокол, который звонил беспрерывно и зловеще.
Все застыли в ужасе.
— Шахта! — прошептала Клара. — Там произошло несчастье!
— О, Коль, — простонала Анна-Мария. Они набросили на себя теплую одежду и выбежали на улицу. Густав бежал им навстречу.
— Барышня! Барышня! Мастер просит прийти вас, с аптечкой, у вас все это здорово получается. И возьмите с собой колдуна!
Слабые легкие Густава не выдержали больше, он опустился на лестницу, чтобы отдышаться. Кашель его был ужасен.
«Ладно, по крайней мере, Коль жив», — подумала Анна-Мария. Они не могли спросить Густава о чем-то еще, он не смог бы им ответить.
Отовсюду бежали люди. В основном, женщины и дети, как раз в Иттерхедене шахтеров оставалось не так много. Анна-Мария прихватила с собой аптечку, и свою, и из конторы, и пробежала к шахте одной из последних. То, что «колдуна» с ней не было, явно разочаровало всех.
Адриан подошел к ним.
— Не волнуйтесь, — успокаивающе замахал он руками.
— Ничего опасного, всего лишь несколько человек, им немного не повезло.
— Кто? — хотели знать шахтеры, они выглядели не слишком добродушно.
— Я не знаю, там случился небольшой обвал. Мастер знает, он сейчас там, внутри. Нет, Анна-Мария, тебе не следует туда идти, это неприлично…
— Меня просил прийти Коль, — сказала она. И повернулась к шахтерам: — Покажите мне дорогу! Адриан крикнул им вслед:
— Но ты не можешь! Это опасно, я запрещаю…
Больше он ничего не сказал, лишь смотрел беспомощно, как они исчезают в темноте. Впрочем, у него было довольно забот с взволнованными людьми вокруг, им хотелось знать, почему это он вдруг изменил свое мнение. Ведь совсем недавно он говорил, что это совершенно безопасно.
Он вынужден был закрыть большие ворота перед шахтой. Собравшимся там показалось, что это было сделано для того, чтобы защитить себя самого, а не для того, чтобы не подвергать риску еще какие-то человеческие жизни.
Анна-Мария никогда раньше не бывала и близко от шахты, не говоря уже о том, чтобы зайти внутрь. Но она не замечала ни темные стены, ни свод, тяжело нависший над ними. Они торопились проникнуть глубже, она и еще двое шахтеров, имен которых она не знала. Единственное, о чем она думала, — что им надо пробиться как можно быстрее.
Но идти оказалось недалеко. Иногда они шлепали по воде, иногда коридор — или весь забой — она не знала — был настолько узок, что им приходилось ползти на животе. Мужчины ничего не говорили, лишь время от времени кто-то из них подавал ей руку.
Значит, это здесь работает Коль! Коль и Клампен, и Сюне, и все другие, с кем она познакомилась! Фонарь светил еле-еле, не знаешь, что ждет тебя впереди.
Они вошли в проход с мощными, невысокими стволами по обеим сторонам. Это и были подпорки, о которых говор ил Коль.
И внезапно они увидели место обвала. Забой был частично блокирован, им пришлось вскарабкаться на то, что рухнуло.
— Черт, — пробормотал один из мужчин. — Извините, барышня, но я так зол! Именно этого мастер и боялся! Эй!
Он крикнул, подавшись вперед. Где-то далеко отозвался голос.
Они продолжали двигаться вперед, теперь почти ощупью. На них все время падала земля и небольшие камни. Они обнаружили, что подпорки стояли уже не везде, а лишь кое-где. Было похоже, что выработку забросили, оставили так, как есть.
И тем не менее он продолжался, маленький, недавно пробитый участок. Проход был ужасно узок — и, наконец, свет фонаря упал на Коля, который стоял на коленях перед чем-то, чего они не видели.
— Где остальные? — спросил один из спутников Анны-Марии.
— Их отрезало, — коротко ответил Коль. — А я не могу начать их откапывать… из-за него.
Тут они увидели чью-то руку. Пальцы едва-едва шевелились.
— Анна-Мария! — в ужасе воскликнул Коль. — Я не имел в виду, что ты должна прийти сюда! Ты должна была лишь передать аптечку кому-то из мужчин, а потом принять раненых, которые могут быть. Или еще лучше: чтобы твой родственник Хейке занялся этим.
— Но я уже здесь, — сказала она, дрожа от ужаса: то, что она увидела, было страшно. Эта узкая, маленькая, грязная дыра — и там был ее Коль, там были раненые, заваленные, может быть, умирающие… Она заставила себя говорить спокойно. — К тому же, Хейке уехал, но он скоро вернется. И он не сможет войти сюда, он с ума сойдет — видишь ли, он несколько лет просидел в клетке, когда был маленьким, и он не выносит замкнутых пространств. Она замолчала.
— Что я могу сделать?
— Ты можешь выйти отсюда, — настойчиво сказал он. — Прошу тебя!
Анна Мария лишь посмотрела на него при слабом свете факела. И ему удалось прочесть ответ в ее глазах: «Я хочу быть там, где ты».
Он вздохнул.
— Кто-то должен держать его голову и позаботиться о нем, пока мы будем копать. Ты сможешь?
Она уже опустилась на колени рядом с ним и сменила его. Когда их руки соприкоснулись, он на секунду задержал ее руку в своей.
— Насколько это серьезно? Обвал, я имею в виду?
— Там все время рушится свод. Сплошной обвал.
Теперь пришла очередь Анны-Марии ненадолго сжать его руку.
— Проклятый идиот, — проговорил один из мужчин сквозь зубы, когда они очень осторожно принялись убирать упавшие камни.
Все знали, кого он имел в виду.
— И он позволил Анне Марии пойти?
— Ага. Протестовал, но довольно вяло. Остается утешать себя тем, что за ворота ему не выйти. Народ там в полной ярости!
— Надеюсь, он никого больше сюда не впустит, потому что им просто не хватит места, — сказал Коль — Во всяком случае, не Клампена. Он всегда хочет, как лучше, но такой неуклюжий, что все тут снесет. Ну как, Анна-Мария?
На нее обрушился целый град мелких камней.
— Хорошо, — ответила она и снова очистила руку и лицо лежавшего мужчины. Теперь она видела, что это был отец Эгона, старый, испитой бродяга.
Откуда-то все время несся жалобный, отчаянный стон.
Коль прокричал в сторону груды камней, глины и щебня.
— Есть там кто-нибудь?
Раздался слабый голос, как будто во многих милях отсюда:
— Да.
Он продолжал, говоря что-то вроде «… ранен, а Ларса засыпало, и… воздух…».
— Воздух заканчивается, — пробормотал Коль.
— Погребены заживо, — сказал один из его людей.
— Заткнись, — сказал Коль.
Они отпрянули и сжались. В проходе за ними произошел колоссальный обвал, и выход почти блокировало.
Когда все кончилось, Анна-Мария тихо сказала Колю:
— Теперь я начинаю понимать, что испытывает Хейке.
— Да. Только не впадай в панику! От этого может быть еще хуже.
— Не буду, — коротко ответила она, но была вовсе не такой бодрой, несмотря на тон, каким это было сказано. Они работали молча. Наконец отец Эгона проговорил:
— Если я после всего этого выживу, то никогда не притронусь больше к бутылке!
