Да, мне пришлось туго, но мне повезло из-за того, что князь сжалился над маленьким мальчиком и взял в прислугу. Затем забыл, но обо мне вспомнил новый князь.
Когда-то давно здесь жили волоты, которые своими огромными ступнями проделали в земле глубокие ямы. Спустя время исполины исчезли почти все, но ямы остались и наполнились водой. Так появилась череда озер в княжестве, а также многие холмы- могилы волотов.
Княжна стоит в одном из таких мест в светлых одеждах и с кокошником на голове. Рядом с ней стоит жених старше ее лишь на дв года. Мальчик тоже в светлой одежде. Их уже окропили, они обмениваются теперь кольцами, символизирующее солнце- невесту, месяц — жениха, обязательно на безымянный палец, ведь от него тянется “нить сердцу”. Свадьба это не подходила на традиционную: не было здесь ни походов, ни сватов, ни покупки невесты, ни веселой процессии с песнями. Чем-то даже напомнило княжне похороны отца, впрочем, и то, что было княжна почти не запомнила. Песни ей казались чужими, иноземными, люди — странно веселыми.
Очнулась она уже на пиру увидев курник, пирог из курицы. Необычная жалость проснулась к курице, птице глупой, но беззащитной. Жених выглядел не менее растерянным, что немного успокоило девочку. На столе была баранья лопатка- особый шик в те времена.
К счастью, для детей после пира мучения закончились, они даже повеселели от плясок и песен. К тому же, гостей было много, и все понимали, что представляет собой этот брак. Больше всего Лане запомнилась музыка, а особенно музыкальные инструменты: гусли, бубен, дрова, трещотка. Эта музыка станет одним из тех немногочисленных воспоминаний приятных воспоминаний для растущей девочки, тем более что она в это невинном возрасте поняла, как устроена ее жизнь.
Самбор смог расположить к себе старого князя и его сыновей. Пожалуй, эта харизма не раз помогла и еще не раз поможет Самбору, владение своим бархатным голосом, статная фигура служили прекрасно своему хозяину. Мужчина не мог не заметить, как дети друг другу не нравятся. А вот Рогволоду девочка пришлась по душе, и он часто подзывал Лану к себе, рассказывал увлекательные истории, беседовал о событиях дня. Княжна сразу робкая, все больше отдалялась от событий к рассуждениям, что немного пугало и Самбора, и Рогволода. Как-то старый князь даже скажет Самбору:
— Очень умная девочка, наверное, в мать такая. Тяжело ей будет.
Самбор и сам это знал, однако почему-то напротив поощрял любовь княжны слушать истории и долго рассуждать. Даже в седле она держалась прекрасно, а к стрельбе, не женскому занятию, проснулся не иссекаемый интерес. Стрельба плавно перерастала в настоящую страсть, а за недолгое обучение девочка стала стрелять наравне с мальчишками. Другие девочки и их занятия не интересны княжне, в свою очередь девочки относились к ней надменно, с насмешкой, удивляясь необычным увлечениям. Пусть княжну и нельзя назвать бесшабашной, неуправляемой, а со взрослыми она ведет себя спокойно и послушно, однако девочка явно отличается.
Лана отпустила тетиву, стрела устремилась к нужной цели — белка упала.
— Ничего себе, — воскликнул сын Часлава. — А в глаз сможешь?
— Наверное, нет, — смутилась княжна.
— Мой дядя такое показывал мне, но я очень плохо стреляю.
Впечатленный стрельбой, мальчик неожиданно свыкся с их судьбой: быть вместе. Уже и злость на девочку прошла.
— Давай еще! Последними мы точно не будем!
Еще недавно дети разделились на пары, чтобы выяснить, кто лучше стреляет. Оказавшись в команде с девчонкой, мальчик уже приготовился к позору, тем более что стрелял он и сам не очень.
Девочка опять попала в очередную белку точно в голову.
— Сколько?
— Шесть.
— Не победим, но последними точно не будем. Ты ведь этого боялся?
Мальчик смущенно покачал головой, на что княжна улыбнулась довольно понимающе. Наверняка со временем княжне будет везти больше, а результат ее улучшится, но пока она довольствуется четвертым местом.
Хотя дела Самбора в отличие от княжны, оставшейся со своим женихом под давление Рогволода, шли не очень. А особенно напряженно дела обстояли с Путимиром, который сильно противился свадьбе Самбора. Десница так долго разглагольствовал об этом браке, что сам князь уже задумался, правильно ли он поступает. А может это всего лишь желание отомстить отцу и поставить на место Милану? Мысли опять вернулись к княжне, которую он сильно боялся оставить там, несмотря на брак. Он не знал, чего можно ожидать от Рогволода, хоть тот, казалось, относился благосклонно к княжне. Самбора пугала вероятность того, что те захотят развязывать войну, а княжну просто убьют за ненадобностью.
Его страхи хоть и имели место быть и должны быть, но они не имели под собой устойчивой почвы: никто не готов сейчас к войне, даже быстрой.
Княжна забывала свои страхи в неродных краях, обзаводилась новыми друзьями. А Милана наоборот сходила с ума, почти запертая (выходить из замка ей было строго запрещено) одинокая. Она начинала ходить вдруг ни с того ни с сего по комнате по кругу, она заламывала похудевшие пальцы, кисти. Сама бледнела с каждым прожитым днем, губы потрескались, иссохли, во сне, если удавалось заснуть, кричала бессмысленные мольбы. Княгиня постепенно умирала в коконе, созданном ей самой.
Но жить нужно было. Так, сразу под уговорами слуг, а потом уже и сама, она вновь начала есть. Потом в небольшом сопровождении подруг и слуг стала понемногу гулять. Самбора она почти не видела, а дочь тем более, хотя она и не испытывала потребности в их обществе. К ней стали заходить старые друзья (с разрешения Самбора, конечно), постепенно она восстановилась и уже точно смирилась.
Наверное…
Впрочем, свадьба ожидалась скоро, уже было известно о ней почти все и всем, начиная от блюд и заканчивая рассадкой гостей. А все хоромы и покои сияли чистотой, о которых забыли давным давно, так что сейчас все постоянные обитатели суетились там и сям.
Гости стали съезжаться заранее, некоторые вовсе приехали за неделю, они все пребывали в веселом настроении, что раздражало Милану и Самбора (хоть в чем-то сошлись). Все эти приезжие носились по хоромам, по лесу, по двору, кто-то на охоте, кто-то только и делал, что ел и пил. Они потребляли столько алкоголя и еды, что стало дурно даже беспробудно пьющим конюхам. Видно, отрывались гости за все время и на всю жизнь. Самбор и вовсе стал мрачным, еле выдавливая из себя улыбку гостям и мысленно подсчитывая траты. За дня три приехала княжна вместе с семейством Рогволода (конечно, неполное: слишком оно большое и раскиданное по свету).
Княжне же эта неразбериха нравилась, нравился и шум, создаваемый гостями, переполох на кухне среди слуг. Но больше всего она хотела увидеть Самбора, хоть и понимала, что сейчас он слишком занят. Тем не менее Самбор сам изъявил желание поговорить, он даже взял ее с собой, чтобы вместе обходить важных гостей. Она все время просто слушала, по правде говоря, и только, если ее о чем-то спрашивали, отвечала. Естественно, это были глупости, которые обычно спрашивают у детей: сколько тебе лет, а любишь праздники и т. д.
Самбор же спрашивал девочку о гостях. Его интересовало, насколько хорошо она запомнила их внешность, разговор, что она может сказать об этих людях. Если ее ответ правильным или совпадал с мнением князя, он покачивал головой в знак согласия, что княжне очень нравилось.
Солнце садилось, меняло свое одеяние с желтого на нежно-розовое, небо было прекрасным, без единого облачка, изъяна, оно словно состояло из бесчисленного множества осколков других небес, разных цветов. Ветра не было, дождь идти не собирался, но и жара не стояла: погода прекрасна. Но Милану и это раздражало, ей казалось, что весь мир против нее: мог бы хоть дождь разразиться на свадьбе. Небо же дождя не обещало: ни единого облачка, а тем более тучки.
Свадьба должна состояться завтра, и княгиня не могла уснуть. Она тряслась, рыдала, стонала. В итоге так и не уснула, даже несмотря на усталость. Самбор напротив абсолютно спокоен и делал все, как обычно. Ну а гости тем более спокойны, ожидая веселья.
